 |
Фцук Хотьковский
Остатки гадки
Лампер над городом
В груди долины зреет ночь,
взрастает злак, лелеем влагой,
отряд детей с прекрасным флагом,
стремится в даль, иль просто прочь.
Меж ржавых ветл сидят грачи,
плечом пугливым озираясь.
Кота несут, в ночи, врачи.
он весь, как есть, не раздеваясь.
Его глаза, как два окна,
в одном, сидит за занавеской,
вздыхает дама, влюблена
в Симона де Иллуминеску.
в другом же жлобится поэт,
свои сломавши наколенья,
кричит той даме: – Человек,
был создан толщей поколений!
Над миротворием таким,
взмывает Лампер Верхокрылый.
Он белохвост.
Он семьянин.
Как мать.
А мать была кобылой.
нежелание невозможного
"не люблю родильные покои, где умер младенец.
Ликорис велела подать нам сирийского вина.
но и вино не помогло мне избавиться от печали,
она мучила меня до самого обеда."
Апронения Авиция. Записки. I-V.
сок незабудок с кровью молочая,
я слил в реторте семьдесят к пяти.
два грана жемчуга и жужелица злая,
лоскут шагрени, мёд и конфетти.
я взбил раствор ребром овражной мыши,
дышал в него, как в варежку карел.
я душу выгибал незримой крышей,
бесслёзно плакал и беззвучно пел.
"девятый час,
девятый круг Наркорна,
росток растисни
створки немоты,
вспень Духом смерть,
и смерть пусть горлом горна,
даст жизни знак,
и жизнь начнет расти...".
всё так. и срок. и стрелки двуедины.
и плащ арвальцев тает словно звук.
но смерть мертва. а жизнь до половины
все таже смерть. и чертит тот же круг.
острова 88
твои вулканы,
как и я, незрячи.
седая утка больно крячет,
тебя деля крылом
на верх и низ,
узлом застыв
на нитке горизонта.
полгода нет ни персиков,
ни солнца.
ты мерзнешь,
я устал...
вдогонку-1
уж брошены друзья,
зерном до срока в землю.
земля так любит пашню,
большой крестьянский труд.
традиции крепки и пахари им внемлют,
ставь лавки и столы, они уже идут.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - -
|
 |
