ПростоРитмыХиханькиГеоМосткиБрызгиБангкокАвралЛингва ФранкаЧтенияДневники — "Яхта 'Лопе де Вега'"

Д. Дубровская aka DV
Дамы с камелиями, без мужей и отцов
(Заметки с "эффектом присутствия" для майского номера журнала Geo, 2002)

Женщина народа наси

Древние свидетельства и Марко Поло

Читая древнекитайские тексты, зачастую сталкиваешься с совершенно "невероятными" вещами. Например, в "Дянь люэ" (Описании провинции Дянь [Юннань]) в главе "Цуань" Се Чжаочжэ, автор времен династии Мин, пишет: "В наши дни различные группы народа цуань распространились по местности Дянь и поселились на плоскогорьях. Там, – продолжает автор, – было принято, чтобы муж и жена не встречались друг с другом в течение дня, но разделяли постель по ночам. Дети не видели своих отцов до тех пор, пока им не исполнялось десять лет. Жены и наложницы не испытывали ревности друг к другу". "Что за удивительные обычаи?" – подумала, было, я, но тут же вспомнила знаменитое место из Марко Поло, где великий путешественник описывает нравы расположенного в современной Юннани княжества Иаси, которое он посетил по пути в Бирму. "Они не против того, чтобы чужеземец, или любой другой мужчина воспользовался услугами их жен, дочерей, сестер или любой другой женщины в доме… Когда мужчина в этом районе видит иноземца, направляющегося к его дому в поисках жилья, или еще за какой-нибудь надобностью, он радостью приветствует его. Хозяин подзывает свою жену и напутствует ее угождать иностранцу, а сам затем уходит из дома, чтобы не мешать гостю наслаждаться своими женщинами. Бывали случаи, когда гости задерживались в доме и в постели хозяев по два-три дня. В отсутствие хозяина приезжий мужчина просто вешал свою шляпу или любой другой личный предмет на окно в знак того, что он еще в доме. Видевший знак муж не смел возвращаться в дом и прерывать удовольствие гостя. Делается так повсеместно в провинции Гайнду, и никакого стыда никто в этом не видел". Все эти загадочные вещи беспокоили мое воображение исключительно теоретически до тех пор, пока одной крупной московской турфирме не потребовался переводчик для помощи в разведке нового маршрута в китайскую Шангри-Ла в предгорьях Тибета. Итак, мы летели на три апрельские недели в провинцию Юннань, город Лицзян, и городок Юннин возле озера Лугу для выяснения того, кто такие наси (мосо), что представляет собой их образ жизни, знаменитый брак ачжу и то, что иногда принято называть насийским матриархатом.

Конспект ожиданий

В автономную область Лицзян, где живет народ наси (мосуо) мы попадаем после двухсоткилометрового автопробега на север от города Дали по Юньнань-Тибетскому шоссе. Старый город Лицзяна находится в 544 километрах от столицы провинции Юннань Куньмина, и это всего 40 минут лета на маленьком местном самолетике. Но мы предпочитаем наземный транспорт, наслаждаясь видами страны, которую многие считают дорогой в Шангри-Ла. Лицзян стоит того, чтобы провести в нем несколько дней: покрытая снегом гора Юйлун (Яшмовый дракон), ущелье Прыгающего Тигра на реке Цзинша, первая излучина Янцзы (тибетская р. Дричу) стекающей с "крыши мира" – Цинхай-Тибетского нагорья, единственный в мире молодой ледник, расположенный на тропической широте, древний город и, конечно же, удивительный фольклор знаменитого народа наси, в котором женщины важнее мужчин. Там же нас ожидают грандиозное камелиевое дерево в ламаистском монастыре Юйфэн, настенные росписи танских времен в деревне Байша, парк Юйцюань (Яшмовый фонтан), древний город Даян и, конечно же, пейзаж с легендарным озером Лугу в центре.

Вышли наси из Тибета

О происхождении народа наси до сих пор ведутся оживленные споры, но ясно одно: это очень древний этнос (наси и современный Лицзян упоминаются уже в "Хоу Хань-шу" Фань Е – "Хронике поздней династии Хань" [9 г. н.э. – 220 г. н.э.], под именем мо-со; в настоящее время центральное правительство Китая признает существование 56 этнических групп, из них ханьцы составляют 92% населения Китая), и его представители спустились в Юньнань с Тибета. В священных текстах наси, выполненных пиктографическим письмом, упоминается некое озеро Манасаровар, гора Каилас, яки и жизнь на горных склонах. Мосо называют тибетцев своими старшими братьями, а бирманцев – младшими. Предки всех наших насийских знакомцев оказались необыкновенным образом связаны родственными узами с богами индуистского пантеона, при этом они утверждали, что большинство их предков и героев вылупились из яиц, волшебным образом зародившихся от соединения гор и озер, сосен и камней, повелителей змей – нагарадж и смертных женщин.
Наси, тибетцы, бирманцы и черные лоло принадлежат к бирманско-тибетской группе Naxi народов – они достаточно похожи внешне, их языки происходят из одного корня и лишь в костюмах и диалектах проявляются национальные отличия. Начиная с танских времен, наси стали по собственной воле воспринимать ханьскую культуру и продолжают это делать до сих пор. Мужской костюм представителя наси неотличим от китайского, но, к нашему восторгу, женщины до сих пор придерживаются собственной живописной моды и носят оригинальные головные уборы. Китайские церемонии, этикет – все это было воспринято наси всерьез, и поэтому чужеземцев мосо судят по поведению, и судят строго. В первый же вечер пребывания Лицзяне сопровождавший нас в поездке "большой человек" повел нас в явно небогатый дом к своему старинному знакомому, и мы были приятно удивлены почтительным поведением бонзы. Никакого панибратства или снисходительности, сплошные "китайские церемонии".

Брак без брака (немного истории)

Традиционный насийский брак ачжу на первый взгляд напоминает японскую первобытную форму брака "цумадои" (посещение жены). Как и в Японии, у наси традиционно считалось, что целью женщин в совокуплении является рождение ребенка, а мужчина должен хорошо провести время и выступает как благодетель, удобряющий сухую почву. Семьи наси "матрилинейные" – то есть, родство ведется по материнской линии, мальчики и девочки живут с матерью и до десяти лет не видят отца. Ощущая необходимость в контактах с женщинами, юноша просто обменивается со своей избранницей подарками и начинает посещать ее дом, каждый день возвращаясь к матери и сестрам. Такой брак называют в этнографии дислокальным.
Хозяйка дома, госпожа Си охотно рассказывает нам приправленные цветистыми подробностями легенды о брачных традициях своего народа. Конфуцианская этика модифицировала некоторые насийские традиции, некоторые из них оказались чрезвычайно живучими. Женщинам традиционно было не позволено сидеть в присутствии мужчин и принимать вместе с ними пищу. Женщины не могли спать в комнатах на верхних этажах или долго там оставаться (традиционно женщины считаются нечистыми существами, и они не должны находиться выше мужских голов). Местные законы не очень-то помогали женщинам: жен можно было покупать и продавать, а старшие сыновья могли избавляться от своих вдовых матерей (хотя говорят, что это случалось крайне редко и осуждалось как крайность). Нескончаемый ручной труд тоже был женским делом. И женщины не только не бунтовали, но даже и не протестовали. Вместо этого, молча, но непрерывно, подобно корням деревьев, разрушающим горы, они превращали себя в могущественную расу господ, пока полностью не поработили своих мужчин. Они изучили все тонкости коммерции и стали купчихами, посредницами при продаже земли и обмене товаров, владелицами магазинов и полноценными Мужчины наси бизнес-леди. Мужчинам была отведена роль бездельников, жильцов и нянек при детях. Именно женщины снимали золотой урожай со своих предприятий, а их мужья и сыновья лишь просили у них подаяния, не в состоянии даже купить себе табак. Именно женщины начинали ухаживать за мужчинами и быстро научились удерживать их сладкой властью денег. Девушки дарили своим возлюбленным одежду, безделушки, покупали им горячительное и еду. Без вмешательства и помощи женщин в Лицзяне нельзя было сделать ничего. Мужчины не знали ничего о том, какие товары хранились в их же собственных магазинах, по каким ценам они продавались, и как шла торговля в принципе. Чтобы поменять деньги, надо было идти к румяной девушке пан-чиньмэй. Тибетские караваны по прибытии отдавали свой товар на хранение женщинам наси, ибо иначе они рисковали потерпеть значительные убытки.
Вынужденные из поколения в поколение физически тренироваться и перетаскивать на спинах с рынка на рынок, от караванов до складов объемистые грузы, лицзянские женщины поразительно развились физически. Они стали высокими и дородными, широкогрудыми и сильнорукими. Характер насийских дам тоже не отставал от "физики": они стали уверенными в себе, напористыми и смелыми. Именно они были "мозгами" в семье, единственной опорой ее благополучия. Жениться на женщине наси означало обеспечить себе безбедное существование до конца дней и прохлаждаться в безделье. Так и получилось, что рыночная цена насийской невесты стала очень высокой и ввиду того, что соотношение мужчин и женщин у наси было пять к четырем, мужчина считал, что ему повезло, если вообще удавалось жениться. В жены брали незамужних женщин любого возраста: часты были случаи, когда молодые восемнадцатилетние парни женились на тридцатипятилетних дамах. Какая разница – ведь мальчик получал "каменную стену", за которой можно было спрятаться навсегда. Женщина была женой, матерью и под ее присмотром он катался, как сыр в масле, чего еще нужно мужчине?
Так и получилось, что женщины небольшого мирка наси были в теории презренными созданиями, а на практике – могущественными и уважаемыми правительницами. Мужчины, с виду привилегированный пол, оказались слабыми и незначительными членами общества. Даже физически они редко соответствовали своим мощным подругам. По молодости лет мужчины паразитировали на матерях и сестрах, проводя время в пикниках, азартных играх и болтовне. Старея, они оставались сидеть дома, приглядывать за детьми, болтать с приятелями и покуривать опиум. Подобно трутням, мужчины наси погибли бы, если бы жены перестали их кормить и приносить домой деньги.

"Так брак все-таки существует?" – поинтересовалась я, вконец запутавшись, ибо традиционные отношения ачжу браком, в сущности, не являлись. Конечно, сообщает мне госпожа Си: после установления КНР были проведены реформы 1959-74 и 1980-90 гг., в результате которых были сделаны попытки официально фиксировать связи между мужчинами и женщинами. Большого успеха реформы не принесли – из тридцати "расписанных" семей двадцать шесть распадалось, наси возвращались к системе ачжу.

Национальный характер

Все то, что рассказала нам господа Си, вовсе не означало, что мужчины наси были женственными или трусливыми. Напротив, с древнейших времен они были известны своей храбростью, мужеством и патриотизмом. Без этих качеств племя попросту не спустилось бы с Тибета и не потеснило бы аборигенные племена лицзянской равнины. Насийские солдаты всегда были становым хребтом юннаньской провинциальной армии, и когда власти призывали их на бой, они бились насмерть. В конце марта 1938 г. именно насийские батальоны, входившие в армию Чан Кайши, разбили японских самураев в знаменитой битве при Тайэрчжуане. Насийские воины никогда не поворачивались к противнику спиной, были неутомимыми наездниками, отличными путешественниками и могли месяцами существовать на ограниченной и однообразной диете.
Внешне насийские мужчины, как правило, красивы и хорошо сложены. Ростом многие из них выше среднего, а то и просто высоки. Цвет лица мужчин и женщин мосо несколько темнее, чем у китайцев, но есть и исключения. Зачастую они напоминают южно-европейцев. Прочие внешние характеристики полностью разрушают иллюзию того, что мосо относятся к той же этнической группе, что и китайцы: хотя скулы у них и высокие, лицевой угол, в основном, европеоидный. Носы у наси длинные, хорошей формы, с выраженной переносицей, то есть, если бы насийский джентльмен захотел носить пенсне, он смог бы это себе позволить, в отличие от среднего китайца. Глаза у мосо большие, не миндалевидные, а "широкие", карие, иногда даже зеленоватые, волосы, хотя и темные, но зачастую с красноватым отливом; некоторых наси можно даже назвать шатенами, при этом волосы их мягки и могут виться. В общем, непредвзятый наблюдатель с легкостью увидит в насийском жителе крестьянина из Южной Италии или Испании.

Наш опыт общения с этим народом показал, что наси – люди страстные, открытые почти до крайней степени и обладают холерическим темпераментом. Госпожа Си заявила, что причина этого в высоте: все народы, живущие выше уровня двух с половиной тысяч метров над уровнем моря, достаточно раздражительны. Эта раздражительность чувствовалась постоянно и казалась довольно необоснованной. Впрочем, разреженная атмосфера предгорий действительно не способствовала хорошему сну и, видимо, она-то и отвечала за горячий нрав жителей. В остальном же наси, как и тибетцы – один из самых жизнерадостных народов в мире. Они постоянно улыбались, смеялись, шутили, болтали и перекрикивались, а по вечерам при каждой удобной возможности пускались в пляс.
По опыту нашей поездки можно сказать, что наси – прирожденные сплетники. Говорили они просто не умолкая. Не существовало ни одного секрета – политического или семейного – который бы не становился известным всему городу за пару дней или даже часов. О приезде нашей "экспедиции" на следующее после нашего прибытия утро знали уже на всех рынках, и, не стесняясь, спрашивали, как это муж согласился отпустить меня одну за границу в составе группы из пяти человек, где я была единственной женщиной. Я шутила, что у нас в стране женщина тоже кое-что значит, и мы расходились очень довольные друг другом. В общем-то, это было удивительно, потому что Лицзян не такой уж и маленький город, и, тем не менее, ко времени нашего отъезда у нас создалось впечатление, что мы знакомы со всем его населением. Все называли нас по именам, приветствовали улыбками и, как ни странно, вскоре мы тоже стали многих узнавать.

Плохие и хорошие; брат и сестра

Среди наси бытуют странные предубеждения против тех или иных мест. Я долго не могла поверить в подобное, пока не столкнулась с казусом Шово и Боаси. Шово была "хорошей деревней", и Боаси – "плохой". Обе деревни располагаются в Северной долине и стоящая на озере деревня Ласиба, которую мы проезжали по пути в Лицзян, была определенно "плохой", тогда как все деревни, расположенные дальше в долине, были вполне "хорошими". Я спросила своих насийских знакомых, как могут быть все до единого люди из одного места настолько одинаково плохими. "Волки бегут к волкам, а собаки – к собакам, – ответили они. – Плохим людям неудобно жить с хорошими". В общем, Лицзян был "хорошим" городом, а Хуапин и Цзяньчуань – плохими.

Но я должна объяснить, почему меня беспокоила репутации деревни Боаси. В северной долине произошла масса важных событий из истории наси, в Боаси находится и грандиозный храм божества-покровителя Лицзяна – Саддока. Даже само название деревни (в переводе, Мертвый Бо-а) – героическое. Именно здесь победили и рассеяли вторгшееся войско из Юннина. Войско возглавляла сестра насийского правителя, выданная замуж за Юннинского князя. Женщина быстро забыла о материнском доме и выдала новой родне важные секреты наси. Однако справедливость восторжествовала, и вероломную предательницу захватили в плен. Брат велел поместить ее в железную клетку и водрузить на островок посреди озера. Было велено изобильно кормить женщину твердой пищей, но не давать ни капли воды. Так она и умерла в страшных мучениях посреди целого озера пресной воды. Я слушаю и стараюсь не очень громко цыкать языком и не очень заметно качать головой. Ох уж эти китайцы с тибетцами! Хорошие и плохие иногда так незаметно меняются местами… Впрочем, наси не вполне тибетцы. И уж точно, никакие они не китайцы.

Жизнерадостная смесь религий

Подобно тибетцам, наси приводили миссионеров в отчаяние. Многие годы католики и протестанты пытались обосноваться в районе, но безуспешно. Противостоять ламам, организованным на своей территории не хуже, а лучше, чем пришлые христианские падре, было почти невозможно, да и потом, что могли миссионеры предложить этим людям? Христиане настаивали на воздержании от всего того, что им было дорого – от вина и табака, танцев, болтовни и любовных утех с красотками в течение бесконечных пикников. Любое общение с их священными духами табуировалось, поклонение предкам, паломничества в прекрасные монастыри и посещение храмов осуждались. "Что же нам остается?" – спрашивали наси, ища понимания, а мы понимающе кивали головами: смерть при жизни, вот что оставалось в случае отказа от своих культов этим жизнерадостным и вольнолюбивым людям. Так наси и не стали христианами.

Культура Дунба

Ошибкой было бы считать, что за свою долгую историю наси не подарили миру ничего достойного внимания помимо матриархата. Еще тысячу с лишним лет назад наси создали широко известную культуру дунба, прославившуюся своей великолепной пиктографической письменностью, настенными росписями и дунцзинской музыкой. Дошедшие до наших дней дунбайские пиктограммы считаются уникальными, ибо состоят из идеограмм, фонетических символов и дополнительных знаков. Музыка наси тоже уходит корнями в прошлое – во времена правления в Китае Танской и Сунской династий. Мелодии просты и элегантны, в песнях в основном прославляется смелость воинов наси.

Озеро и монастырь

Озеро Лугу в районе Нинлан с главным городом Юннин находится в двухстах километрах от района Лицзян. Кристально чистые сияющие воды озера усеяны точками шести островков. Пейзаж, сочетающий в себе густые леса, и отражающиеся в воде горы, заставляет всерьез задуматься о существовании рая на земле. На берегах этого озера и обитают удивительные наси, не нуждающиеся в брачных узах для того, чтобы быть счастливыми и воспитывать детей, которые живут с матерями и где юноши ненадолго покидают дом лишь для того стать физиологическими отцами насийских детей.

Последнюю остановку мы делаем для знакомства с "Бушеванием камелий" – знаменитой достопримечательностью Юйфэнского ламаистского монастыря в тринадцати километрах на северо-запад от района Лицзян. Вечнозеленому дереву камелии, растущему там, по меньшей мере 500 лет, и цветет оно каждый год с февраля по май. За эти сто с лишним дней более 20 000 цветков сменяют друг друга, при этом наибольшие достигают в диаметре 23 сантиметров. Дерево считается самой великолепной камелией в мире.

Мы покидаем монастырь и, стараясь не расплескать уникальные впечатления, возвращаемся в аэропорт. Посещение наси оставляет смешанные чувства знакомства с древними, почти доисторическими племенными традициями и странной чистоты, свойственной культурам, которым "цивилизация" не успела навязать свои сомнительные ценности. Глядя на счастливые улыбки горожан и селян народа наси, я начинаю думать, что это дух заморенной жаждой сестры правителя Боаси расцветает тысячами камелий в монастыре Юйфэн, напоминая о том, что случается с обществами, в которых недооценивают женщин.

Отозваться в Бортжурнале
Высказаться Аврально