DV aka Ведьма:

Мата Хари,
неправдивая история

Сцена 9. Казино-3. (Диана, Ланкастер)
Д.Л.:	Ну, как ваша поездка в Марсель, Диана?
ДИАНА:	Ужасно. Мы здесь не чувствуем истинного размаха этой войны. Ее трагедии. Для нас это все еще война в кружевах. Стиль модерн. Набережные. "Экзотические танцы".
Д.Л.:	Что, Мата Хари все же насолила вам своей деятельностью?
ДИАНА:	Она очень все усложнила. И у меня последнее время такое впечатление, что она играет двойную игру.
Д.Л.:	Она слишком на виду. Маловероятно.
ДИАНА:	Отчего же. Все возможно. Для женщины, танцующей со змеями, потанцевать с парой-тройкой разведок – просто пустячок.
Д.Л.:	Кажется, нам всем придется сделать выводы.
ДИАНА:	Нет ничего проще. Ее надо сдать Гольбейну, ее же мужу. И ее, и вновь обретенного сына. Мальчика, правда, прикрывает буйный Энтони, но вы же понимаете...
Д.Л.:	Вы как будто не ведаете снисхождения.
ДИАНА:	Джон, это МИРОВАЯ война.
Д.Л.:	Что ж, мне, видимо, придется отжать от нее моего приятеля Уайльда. Он сюда попал случайно, но, кажется, слишком о многом догадывается.
ДИАНА:	Что ж. За дело.
Д.Л.:	Итак, сегодня вечером...

Сцена 10. Фехтовальный зал. (Уайльд, Алекс)
АЛЕКС:	Скажите, мистер Уайльд, вы действительно думаете, что сможете научить меня фехтовать до конца сезона?
УАЙЛЬД:	Алекс, ваша мама обзывает меня “мальчиком”, а вы бы еще назвали "профессором"!.. Конечно, Д'Артаньяна я из вас за оставшуюся неделю не сделаю, но умение насаживать на шпагу тех, кого вы не можете насадить на клинок вашего остроумия, всегда пригодится джентльмену, даже голландскому... А вот, кстати, еще раз этот финт.
АЛЕКС:	Да плюс еще те уроки бокса, которые я уже от вас получил... А знаете, ведь вы не похожи на атлета.
УАЙЛЬД:	Умение маскироваться – одно из наиболее полезных в быту, малыш. Вы никогда не слышали о мимикрии бабочек-пядениц в шахтерских районах... (Входят Генрих и Ланкастер).
Д.Л.:	Дружище, ты знаком с мистером Генрихом Гольбейном? А вы, мистер Гольбейн, не знакомы до сих пор с вашим сыном, Алексом?
ГЕНРИХ:	Змея все же родила змееныша.
АЛЕКС:	Хотя и от крокодила.
УАЙЛЬД:	Прекрасно, малыш! Зачет по быстроте реакции! Ну, а теперь, кажется, придется нам посмотреть, как ты научился обращаться со шпагой. Наконечники долой! (Шпажный поединок на четверых)
АЛЕКС:	"Господа, мы будем иметь честь вас атаковать!"
Уайльд:	(делая выпад) Зачет по французской литературе!
ГЕНРИХ:	Этот бастард имеет наглость поднимать оружие на собственного отца!
АЛЕКС:	"Ступай отравленная сталь по назначенью!"
Д.Л.:	(Припирая Уайльда к стене) Ну, что же ты не скажешь: "Зачет по Шекспиру"?
УАЙЛЬД:	(выворачиваясь) Бог мой, американец, отличающий Шекспира от шэйкера, достоин украсить мою коллекцию охотничьих трофеев!
Д.Л.:	Такая крупная дичь, как я, тебе не по зубам, сопляк!
УАЙЛЬД:	Бабочка! Бабочка, а не дичь! На булавку! (Ранит Д.Л. в руку).
ГЕНРИХ:	(обезоруживает Алекса, приставляет шпагу ему к горлу) Все, англичанин, сезон для тебя кончился досрочно. Спасибо, что побыл гувернером для моего отпрыска. Отдай шпагу Ланкастеру. (Уайльд опускает шпагу. Д.Л. ее забирает, изолирует Уайльда. Генрих с Алексом начинает продвигаться к выходу. Появляется Диана с пистолетом).
ДИАНА:	Не двигаться!
УАЙЛЬД:	Спасибо тебе, Диана-охотница.
ДИАНА:	(Д.Л.) Извини, Джонни, но на войне все-таки каждый сам за себя.
УАЙЛЬД:	Надо было слушать меня, ковбой, эти русские женщины – о них ведь легенды рассказывают... (Диана бьет Уайльда пистолетом по затылку. Он падает.)
ДИАНА:	Боже, как давно мне хотелось это сделать.
АЛЕКС:	Да, кажется наши аргументы были на этом исчерпаны. Прощайте, профессор. Спасибо за всю вашу науку.
УАЙЛЬД:	(хрипит, привставая): Держись, малыш, я приду за тобой. (Диана озадачивает его еще раз. Тут уж он-то и совсем падает. Генрих и Ланкастер с наслаждением гасят Уайльда).
ДИАНА:	Все. "Отговорила роща золотая". Зачет по русской поэзии. (Бабочки у мужчин развязаны. Можно сбацать на фано стильный рэгтайм. "Плохие парни", подгоняемые движениями дианиного пистолета, выматываются. Диана уводит Алекса. Уайльд линяет за кулисы до следующего раза).

Сцена 11. Студия Маты Хари. (МХ, Аннэт)
МХ:	Аннэт, детка, я, наверное, покину тебя завтра – нет, уже сегодня – рано утром. У меня есть для тебя несколько поручений.
АННЭТ:	Конечно, мадам. Но ведь ваш контракт еще не истек...
МХ:	Детка, запомни. Женщина может сделать все, что захочет. Контракт – неустойка. Это пустяк. Единственное, чего не может сделать ни одна женщина – это не пойти за тем, кого она любит.
АННЭТ:	Боже мой, мадам, вы пугаете меня. Ведь вы же не такая, как все, вы же сильная. Не надо никуда ехать. Сейчас, когда вы нашли сына...
МХ:	Девочка моя. Энтони Уайльд скорее навсегда перестанет улыбаться, чем даст в обиду Алекса. Я за них обоих спокойна. Я привезла тебя из Америки... и...
АННЭТ:	Не надо, мадам, это все звучит, как прощание! К чему это?
МХ:	У меня ведь тоже есть какие-то права, Аннэт. Не мешай мне. Слушай, я уже оформила на тебя всю нашу танцевальную школу. Ты сможешь ее возглавить, твой возраст – это большой козырь. Опасайся только русских – они еще могут устроить тут свои... русские сезоны.
АННЭТ:	(собирается в кулачок) Да, мадам.
МХ:	И последнее. Далеко не маловажное значение для танцовщицы имеет сценическое имя. "Пич" – "Персик"— Аннет, конечно, трогательно, но тебе не всегда будет пятнадцать лет.
АННЭТ:	Я как-то пока об этом не думала.
МХ:	Зато я обо всем подумала. Я дарю тебе имя, которое перекроет мое.
АННЭТ:	Какое же?
МХ:	Айседора Дункан. (Надевает на нее белый длинный шарф, накидывает на голову). Прощай, дитя мое. (Целует ее в голову. Аннэт уходит. Входит Уайльд. На входе сталкивается с Аннэт, она делает книксен, он рассеянно гладит ее по голове. Шарф падает на шею).
УАЙЛЬД:	Вы простите мне столь поздний визит, Изабэль?
МХ:	Энтони, что-то случилось? У вас какой-то странный вид...
УАЙЛЬД:	Да нет, я, кажется, успел привести себя в порядок. А вы, что же, куда-то уезжаете?
МХ:	Только не устраивайте хоть вы мне сцен.
УAЙЛЬД:	O-oo, мне все ясно. Это как нельзя кстати. И где же милейший граф назначил вам медовый месяц? (МХ делает угрожающее движение по направлению к нему, Уайльд морщится). Нет, только не надо меня больше сегодня бить. Давайте хоть один раз поговорим по-человечески.
МХ:	Прекратите вы все обо мне заботиться. Меня же все любят.
УАЙЛЬД:	"Too much love will kill you". – "Слишком много любви убьет вас".
МХ:	Энтони, не донимайте меня своими афоризмами. Хватит с меня в этом плане вашего папы. (Уайльд, бывший до этого впервые за всю пьесу вялым, уставшим и никакенным, вскакивает и подходит к МХ).
УАЙЛЬД:	Вы что, так и не поняли, что я, в отличие от моего милого гениального папы, предпочитаю женщин – не девочек, заметьте, хотя в Оксфорде, поверьте, свежего мяса всегда достаточно.
МХ:	Вот как. Теперь мне все с вами ясно, профессор. Но я уже ничем не могу помочь не только вам и своему сыну – ведь с ним же что-то случилось, не правда ли? – но и самой себе.
УАЙЛЬД:	А вы умеете, как говорят в боксе, держать удар. Вы действительно верите, что мы все сможем выбраться из этой безвыходной ситуации?
МХ:	Безвыходных ситуаций нет. Сама жизнь – безвыходная ситуация. (Включаем "Изабэль" Азнавура).
УАЙЛЬД:	Научите меня.
МХ:	Что?
УАЙЛЬД:	Ну, потанцуйте же со мной.
МХ:	А как же ваш обет?
УАЙЛЬД:	Мне надоели все языки кроме языка тела, Изабэль... (Здесь очень концептуальный танец).
МХ:	Идите, милый друг. Алекс ждет вас. И я уверена, что дождется. (Подавленный и раздавленный Уайльд уходит).

Сцена 12. Апартаменты Дианы Декстер в отеле. (Диана, Алекс. Ретровый телефон. Диана нервно ходит по комнате. Алекс, связанный, сидит на стуле)
АЛЕКС:	Сударыня, лихие теракты типа того, что вы учинили в фехтовальном зале, конечно, были бы эффективны в России, но для нейтрального Монако это – слишком большой скандал.
ДИАНА:	(резко сует ему телефон) Набирай номер своей матери. Не сомневаюсь, что, какой бы циничной особой она ни была, она прибежит за тобой. А дальше уж ее ждет суд за шпионаж в пользу двух враждебных стран. Набирай! (Алекс звонит. Номер не отвечает. Диана вырывает трубку, перенабирает. Молчание, потом трубку на другом конце провода берут).
ДИАНА:	Аннэт?.. Это Диана. Детка, попросите патронессу. (Алексу) Говори!
АЛЕКС:	Да, Аннэт... Что, мама уехала? Отлично!
ДИАНА:	(вырывает трубку): Сейчас 5.30 утра! Куда она могла?.. Я сама видела ее сегодня вечером на сцене... В Швейцарию?!! (Кладет трубку).
АЛЕКС:	Тоже хорошая нейтральная страна. По-моему, принимая во внимание то, что вам в ближайший световой год не удастся сообщить моей матери о том, что вы взяли меня в заложники, не мешало бы развязать мне руки и заняться каждому своим полезным делом.
ДИАНА:	Щенок! Ты не будешь мне указывать, что делать!
АЛЕКС:	Похоже, насилие здорово увлекает вас, русских. Однако странно, что вы пытаетесь помешать своей коллеге. Моя мать, как и вы, работает на Антанту.
ДИАНА:	Твоя мать вообще не работает, а только путает карты тем, кто это делает.(Стук в дверь).
ДИАНА:	Сейчас полшестого утра!
УАЙЛЬД:	(Вкрадчивый голос из-за кулис): Диана, душечка, впустите бедного рыцаря, который потерпел от вас физическое увечье.
ДИАНА:	Об этом не может быть и речи.
УАЙЛЬД:	(Дразнит) А ведь я буду кричать. Нам есть о чем поговорить.
ДИАНА:	(Подходит к кулисе, "открывает дверь") Вы, что же, не на костылях?..
УАЙЛЬД:	(Смиренно входит, потом внезапно ломает ее в наклоне-танго): Крошка, непрофессионал вроде меня хорош своей непредсказуемостью. Отдай мне парня, а я помирю тебя с этими убийцами. (Входят Ланкастер и Генрих. Диана отступает.)
ДИАНА:	Может, у вас еще кавалерийский полк в фойе... господа?..
ГЕНРИХ:	Нам сейчас нужнее Мата Хари. Диана, отдавайте мальчишку. (Уайльд развязывает Алекса).
Д.Л.:	Авто ждет нас у подъезда.
АЛЕКС:	Да, леди и джентльмены, Швейцария – страна небольшая, но побегать вокруг Женевского озера вам все же придется. Кто знает, может еще и свидимся.
УАЙЛЬД:	Ты хорошо держался, малыш.
АЛЕКС:	Я сдал сессию?..

Сцена 13. Монтрё, Швейцария. (С-Ж сидит, курит на веранде. Входит Уайльд).
С-Ж:	Как интересно, мы целый сезон прожили с вами бок о бок в Монте-Карло, а обменялись за все время только двумя фразами. Доброе утро. Сигарету?.. Вам нравится моя вилла на берегу Женевского озера?..
УАЙЛЬД:	Где она?
С-Ж:	Простите?..
УАЙЛЬД:	Где Изабэль?
С-Ж:	Изабэль? Она, наверное, еще не проснулась. А что?
УАЙЛЬД:	Ее надо срочно увезти из Монтрё, из Швейцарии, из Европы вообще.
С-Ж:	Зачем же спешить? Мы с ней договаривались провести эту неделю вместе, впереди еще уикэнд... (Уайльд хватает С-Ж за грудки, тот его отшвыривает. Входит МХ).
МХ:	Господа?.. Энтони, что вы здесь делаете? Как вы меня отыскали и зачем?
УАЙЛЬД:	Изабэль, у нас не более пяти часов на то, чтобы, вывезти вас отсюда. Идемте, ради Бога, ради вашего сына, ради Аннет, ради вас самой, наконец!
МХ:	Извините, друг мой, но, похоже, вы зря проделали свой путь сюда. Мне больно вас огорчать, но у меня было запланировано еще два дня спокойной жизни. И не где-нибудь, а здесь, в Швейцарии, в Монтрё. (Пауза. Уайльд стоит, не уходит). Понимаете, если я уеду сейчас, мне придется убегать потом всю жизнь. Увозите Алекса, прошу вас, спасите его. Прощайте.
УАЙЛЬД:	(С-Ж) Что ж, поздравляю, я рад за вас.
С-Ж:	Примите мое сочувствие, профессор, но я за вас – не рад.(Уайльд уходит)

Сцена 13 – бис. Ангел моей печали.
C-Ж:	...Скажите, вы – такая талантливая актриса, почему же вы ограничиваетесь только танцем?
МХ:	Слова беспомощны. Имеющий глаза, да увидит.
С-Ж:	С вашей стороны было смело приехать сюда со мной. Я же вас погублю, как погубил бы любую другую женщину.
МХ:	А я вас за это полюблю. Вы просто не знаете – я же бессмертна.
С-Ж:	Мы с вами слишком похожи, а природа не терпит подобия. Кому-то придется самоустраниться.
МХ:	"Все это было, было, было, свершился дней круговорот. Какая ложь, какая сила тебя, прошедшее вернет?.." "Мой милый, что тебе я сделала?"
С-Ж:	Изабэль, вы переутомились.
МХ:	Здесь просто нет одного профессора, который поставил бы мне зачет по всему курсу литературы.
С-Ж:	Я вам поражаюсь. Вы сейчас достигли того, что в авиации называют Point of no Return – "точкой без возврата". Вы понимаете, что в этот самый момент за вами охотятся разведки, как минимум, четырех держав? А вы мне тут стихи цитируете.
МХ:	Я все понимаю. Но эта неделя здесь в Швейцарии... с вами... стоила всего этого. А что до врагов Ѿ их надо добивать благородством и пренебрежением. Люди, как правило, этого не выдерживают.
С-Ж:	Великолепно. Вы первая женщина в моей жизни, которая ни на что не обижается.
МХ:	Я не обижаюсь, я делаю выводы. А это гораздо неприятнее, ведь правда? Что ж, настало время для последнего, неэкзотического танца. Разрешите вас пригласить?
С-Ж:	Вы удивительная женщина. Таких надо уничтожать.
МХ:	Конечно, люди никогда не позволят женщине встать на один уровень с мужчиной. Они простят ей все – красоту, талант, ум и даже успех. Но все это по-отдельности, а не сразу. Идемте же. Этот танец тоже кончился. И помните, "я не флейта, меня можно сломать, но играть на мне нельзя".

Pасстрельно-судная сцена
ГАЙДЭ:	Да она ничего особо не нашпионила. Влипла просто по-дурости. (Выстрел).
ХОФФ:	Пример этой женщины должен стать назиданием для всех, кто затеет двойную игру с Великой Германией. (Выстрел).
ДИАНА:	Не стоило ей вплетать в политику личную жизнь. Большая, роковая ошибка. (Выстрел).
ГЕНРИХ:	Я ведь обещал, что это будет твоим последним заданием, малышка. (Выстрел).
Д.Л.:	Не существует такой вещи, как бесплатный ланч, голубушка. Плати по счетам. (Выстрел).
КАРДИНAЛ:	Так свершится же по сказанному мной. (Осеняет ее крестным знамением. Выстрел).
С-Ж:	Любимых убивают все, но не скорбят о том. Кто поцелуем – похитрей, а кто – простым ножом. Прощайте, Изабэль. (Поцелуй. Выстрел. МХ наконец падает. Сен-Жермен уносит МХ, за ними уходят герои-враги).
УАЙЛЬД, АЛЕКС, АННЕТ:	Yet each man kills the thing he loves, By each let this be heard Some do it with a bitter look, Some with a flattering word, The coward does it with a kiss, The brave man with a sword.