Домик, где Элизабет прятала беглеца от правосудия, стоял в
обычном закоулке Эврисити. Когда выяснилось, что профессор Прайс должен
вскорости объявиться на пересечении двух достаточно оживленных улиц,
Элизабет занервничала. Она убежала в спальню, пошуршала, погремела, принесла
полные руки каких-то баночек, вывалила все на кухонный стол, потом открыла
одну склянку и с гордостью показала Прайсу блеснувшее в свете свечи
зеркальце.
Что это? не понял Прайс; он почему-то хотел спать, а не
пробираться с риском для жизни через полгорода.
Если уж вы решили ей довериться, я вас так просто на улицу не
выпущу, бормотала Элизабет, раскрывая баночки, с
голым-то лицом…
Однако из ее затеи ничего не вышло. Прайс окаменел взглядом
и объявил, что грима на себе не допустит.
Но почему, ведь сегодня ночью полгорода ходит по улицам в гриме?
донимала его Лиз.
Полгорода может ходить по улицам хоть в пижамах с турецким
огурцом, гадким менторским тоном заявил Прайс, но я не намерен
наклеивать ресницы, надевать женский парик и подкладывать бюст.
Ну, это же не обязательно! упорствовала Элизабет,
можно…
Нанести маскировочную раскраску? странным голосом
подсказал Прайс и кивнул в сторону кучки пепла, которая осталась от статей
о "маньяке из Эврисити" и об успехах расследования. Чтобы быть
как этот? Как преступник?
Элизабет отвела взгляд и забегала руками по склянкам,
переставляя их с места на место.
Нет, ну зачем, пробормотала она, можно ведь темные
очки, бейсболку…
Лиз, отрезал Прайс, если на меня ночью надеть
темные очки, то давайте найдем сразу и собаку-поводыря: я и вас-то толком
не вижу, а должен еще бегать от полиции.
На чем? На вашей засвеченной Тойоте? Оставьте, я доберусь,
отмахнулся Прайс, и прибавил, неприятно усмехаясь, в этой одежде
меня все равно никто не узнает.
Нет! закричал Прайс. Не смейте! Нельзя плакать!
но, увидев, что девушка испугалась, взял себя в руки. Элизабет,
давайте жить дружно. Для этого надо совсем мало: не плакать и не принимать
за меня решения, все. Согласны?
Да, да, я понимаю, понимаю, Элизабет покивала головой.
Только у меня будет одно условие.
Мы с вами сыграем в три вопроса, не теряла темпа Лиз.
Умеете?
Нет, на более развернутый ответ сил профессора не хватило,
и он позволил себе очень быстро подумать, что вот не уберег Бекки, так и не
удосужившись за столько лет разобраться в женской натуре, пока была
возможность. Нет, Элизабет, не умею.
Да. Первый, Элизабет была достойной дочерью упорного и
несгибаемого китайского народа и времени даром не теряла. Почему вы
носите бабочки?
Ну, конечно, они не свисают на грудь и на живот, их не надо
придерживать рукой, когда тянешься за едой, не надо закалывать булавками,
они не раздваиваются хвостами и не напоминают удавку. Ну, и потом, когда
мужчины разучатся завязывать бабочки, можно будет носить бейсболки… и
питаться в МакДональдсе.
Элизабет пару раз моргнула и тоже села за стол, забыв о
дальнейших вопросах. Прайс сидел ужасно довольный, и только не
облизывался.
Во время этой логической паузы (около пяти часов утра) богиня
везения убрала из поля видимости беглецов свою стройную спину и повернулась
к ним боком. В доме врубилось электричество, и профессору не пришлось
пояснять, что этот монолог он когда-то слышал в детстве от отца и уже
произносил отрывки из него… кому именно, он сейчас думать не хотел.
Элизабет была немного разочарована явлением миру света, зато Прайс заметно
взбодрился.
После трех недель заключения в комнате с зудящими лампами,
ощущая себя подопытным кроликом ФБР (он кожей чувствовал, что за ним
постоянно наблюдают), Прайс мечтал о темноте не меньше, чем о свободе.
Однако пара часов лирической двусмысленности при свечах нагнала на него
смертную тоску и сон. Поэтому, когда, наконец, зажегся свет, профессор
спросил у Элизабет утюг и помчался гладить свои родные костюмные брюки и
сорочку они успели выстирать их еще с вечера, сразу после того, как
раскромсали и сняли с него гипс. Этот порыв тоже расстроил Элизабет:
профессор Прайс больше нравился ей без очков, без бабочки и в клетчатой
рубашке. Kогда они через полчаса встретились в прихожей, профессор отличался
от своего привычного образа лишь неполным комплектом одежды (пиджак
восстановлению не подлежал, и его оставили в покое) и взглядом, по которому
всегда можно узнать близорукого человека.
Девушка с пользой провела время перед зеркальцем, и на
Прайса взглянуло снизу густо загримированное лицо с бело-зеленым лбом,
глазами, обведенными красным, поднятыми волосами лицо китайского
оперного демона линьгуй, увенчанное замысловатым, хотя и несколько
лубочным головным убором. Образ завершал шитый золотом старинный халат (ципао), который профессор как любитель аутентичных вещей сразу
оценил. Это был настоящий тяжелый китайский шелк.
Она не должна видеть мое лицо, ответила Элизабет, открывая
входную дверь.
Когда графиня Эллен Мирамонти подъехала в такси к
оживленному перекрестку Фокс-трэйл и Найтингэйл-драйв, ее взору предстало
только скопление машин и толпы пешеходов в достаточно однообразных костюмах
вампиров, ведьм, тыкв, бэтмэнов и трансвеститов. Она напряженно ощупывала
взглядом толпу, нервничая от сознания авантюры, на которую пустилась.
Перед лобовым стеклом такси неожиданно выпрыгнул очередной Дракула,
водитель чертыхнулся, Эллен, вздрогнув, отвела взгляд в сторону и тут уже
всерьез испугалась, увидев заглядывающее в ее окно безжизненное лицо в
китайском оперном гриме. Она вскрикнула и почувствовала, что сиденье рядом
резко прогнулось под тяжестью упавшего на него тела. Эллен осторожно
повернула голову, шаря в сумочке, где у нее лежал пистолет, но
справа сидел профессор Десмонд Прайс и очень внимательно разглядывал графиню
Мирамонти. Эллен по инерции еще раз обернулась налево, но китайский призрак
уже проскрежетал белой рукой с длиннющими ногтями по стеклу, и лишь взмах
широкого шелкового рукава в темноте подтвердил реальность видения.
Талантливая девочка, сказала Эллен неверным голосом и убрала
пистолет. Вы пользуетесь успехом, профессор.
Дорогая Эллен, профессор проводил в зеркальце заднего вида
одинокий силуэт грустного китайского демона и слегка улыбнулся ему,
все мои приключения начались именно после визита на вашу гостеприимную
виллу. Вы еще со мной не наигрались?
Вы зря дерзите, профессор, чуть нахмурилась Эллен,
я собираюсь вас спасти.
Как, и вы тоже? оживился Прайс.
Так мы едем в церковь?
Прекратите! не сдержалась Эллен, розовея. Дайте
мне объясниться!
Прайс велел себе заткнуться и стал послушно внимать
графине. Ему было суждено выслушать второй женский монолог за сутки, но
этот, по крайней мере, был лишен неприятных личных откровений. Эллен
говорила о деле. Графиня утаила, почему заинтересовалась судьбой опального
профессора и зачем убедила графа Мирамонти, своего супруга, использовать
влияние в неких таинственных средах, чтобы отстоять честь и невиновность
профессора Прайса в суде при помощи одного из лучших адвокатов штата. Прайс
не мог поверить своим ушам.
Эллен, начал он осторожно, я искренне восхищен
вашим участием и самоотверженностью, но… почему вы так уверены, что я
невиновен? наконец-то сформулировал он мысль, которую не облекал в
словесную форму, общаясь с Элизабет.
Уверена, отрезала Эллен. Я же вас вижу насквозь.
Вы странный человек, но вы не маньяк. Я вас чувствую, как самое себя,
добавила она зачем-то.
Прайс еще раз прикусил язык и дал себе торжественную клятву
когда-нибудь уйти от женской опеки, как он ушел от ФБР, отдавая, впрочем,
себе отчет в том, что это может оказаться задачей потруднее.
Я не могу приютить вас у себя это пока опасно,
деловито продолжала графиня, поэтому мы поедем в одно надежное место,
где вас и проконсультирует завтра… нет, теперь уже сегодня наш
адвокат.
Мадам, задумчиво сказал Прайс, я очень благодарен
вам за все шаги, которые вы предпринимаете и, конечно, не смогу отказаться
от подобного предложения. Но если я увижу, что шансов выиграть дело мало,
извините... в этом случае я сделаю все, чтобы исчезнуть до суда,
Прайс помолчал, глядя вперед. И мне кажется, вероятность такого
развития сюжета очень высока.
Я не позволю вам исчезнуть, сказала графиня и посмотрела
на Прайса как-то просительно.
Профессор мысленно дал себе еще один зарок: написать для
потомков руководство с классификацией типов женщин и их поведения в
экстремальных ситуациях и даже начал прикидывать в уме некоторые графики.
Эллен деликатно дотронулась до его руки, выводя из задумчивости.
Профессор, вы не против, если я буду называть вас по имени,..
начала графиня.
Десмонд, можно я буду называть вас… Десмонд? мягко,
но настойчиво повторила графиня, показывая в розовой улыбке свои фарфоровые
зубы.
Нет, мадам, решительно ответил Прайс, сам удивляясь себе,
называйте меня, пожалуйста, "профессор". Это очень важно.
Отозваться в Бортжурнале Высказаться Аврально |
|||||||||||||