Disclaimer:
Герои данного произведения принадлежат Дж.К. Роулинг, мы только играем в ее мире
Noodles:
Растаманская сказка про левую руку Снейпа
или
Could you be loved?
Мечте о дрэдах, которых, боюсь, у меня никогда не будет, посвящается
Главка первая: Iron, Lion, Zion (I'm on the run)
Началась эта история в тот год, когда Тьма осталась без своего Лорда. Вольдеморт все-таки отправился туда, куда его долго и настойчиво посылало все магическое сообщество, и факт этот вызвал такое сильное ликование, что в маггловском мире начались стихийные демонстрации с требованиями обуздать зарвавшихся инопланетян :).
Особо пышные торжества по случаю избавления мира от вольдемордой напасти прошли в Школе Колдовства и Магии Хогвартс – на них присутствовал
Мальчик-Который-Получил-Мерлина-Первой-Степени за Сами-Догадайтесь-Что (немного рассеянный: ордена – орденами, а ПАУКов сдавать надо). В тот вечер пели, плясали, обнимались и целовались на радостях, кажется, даже заспиртованные ухогрызы в хранилище профессора Зелий Северуса Снейпа. А вот сам профессор был печален и зол.
На то была причина. Когда Вольдеморт подавился своей последней "Авадой" и умер, Черная Метка, долгие годы жившая своей собственной таинственной жизнью на левом предплечье мастера Зелий, сгинула. Но напоследок черный рисунок, воплощавший собой снейпов позор, сыграл злую шутку с его нервами. Носившая Метку рука предала своего хозяина – утратила подвижность, стала холодной и чужой. Оставшихся в искалеченных пальцах сил хватало на то, чтобы Северус Снейп мог совершать свой нехитрый туалет и пользоваться столовыми приборами. Но претворять в жизнь тонкое искусство конденсировать славу, делать настойку из власти и пр. и пр. (см. ежегодную речь Северуса перед первокурсниками) одной правой не было никакой возможности.
Это было все равно, что отстричь Пегасу крылья... И даже хуже. Значительно хуже. Что был мастер без своих Зелий? Мастером чего?.. Уж не уживаться с внезапной инвалидностью, во всяком случае...
Разумеется, Альбус Дамблдор сделал все, что было в его силах, дабы помочь храбрецу, который исправно исполнял функции правой руки (пардон за каламбур) Директора Хогвартса в стане противника все долгие военные годы. Под ружье встали меди-маги Англии, Европы, Южной и Северной Америк... Но все тщетно, все впустую. Магическая медицина рубежа тысячелетий оказалась не в силах помочь ни Северусу Снейпу, ни прочим оставшимся в живых Упивающимся Смертью, у которых были те же проблемы с некогда мечеными конечностями (впрочем, их-то слабость в некоторых руках и не тревожила особенно – в Азкабане людей другие вещи волнуют, вообще :).
Так что Северус Снейп остался наедине со своей бедой. И каждый час, который он проводил в ее обществе, еще больше портил и без того несахарный характер профессора.
Никогда еще такая обычная вещь, как выпускные экзамены, не сопровождалась в Хогвартсе столь удручающим количеством личных студенческих драм. Некоторых особо нервных учащихся даже пришлось поместить перед сдачей ПАУКов по Зельям в лазарет, дабы удержать от попыток наложить на себя руки.
И все же экзамены были сданы и приняты (как поговаривали, не без вмешательства Дамблдора) при отсутствии человеческих жертв. После чего Северус Снейп написал заявление об увольнении по причине профнепригодности и пошел с ним к Директору.
Мысли, витавшие в голове у профессора, пока он поднимался в кабинет Дамблдора из своих Подземелий, были столь темны, что некоторым особо глазастым персонам из студенток-выпускниц даже удалось увидеть нечто, что они представили подружкам как "смертоносную ауру" над его еще более неухоженной, чем обычно, прической.
Эти самые персоны говорили даже друг другу шепотом, что они не удивятся, если професор Снейп "сделает что-то ужасное", если профессор Дамблдор не согласится подписать ему увольнительную...
Но визит, опять же, обошелся без жертв и разрушений (разве что несколько предшественников Альбуса на картинах перепугались, и то не смертельно :). Директор даже как-то слишком легко (на взгляд профессора Снейпа) поставил подпись на документе. При этом в выцветших от старости глазах мага промелькнуло весьма специфическое, из серии "я-знаю-что-вы-будете-делать-этим-летом", выражение. Но сказано ничего сверх обычных в таких случаях сожалений, заверений и пожеланий не было, так что Северус Снейп поднялся, сдержанно попрощался со своим покровителем, а затем отправился к себе, укладываться.
Следующим вечером его ждал организованный коллегами прощальный пир... и уж потом экс-профессор наконец отбыл. Снейп аппарировал прямо из ворот Хогвартса, повернувшись к старому замку спиной. Впрочем, никто и не ждал от него проявления сантиментов при прощании.
...Как профессор Снейп провел летние каникулы, не знал в точности даже Дамблдор, который, что бы там некоторые ни думали, прикладывал массу усилий для того, чтобы иметь перед глазами более-менее ясную картину происходящего в мире. Бывшего мастера Зелий видели то в Абердине, то в Авиньоне, то в Акапулько (в населенных пунктах, чьи названия начинаются с других литер, он тоже был, просто эти складно легли на бумагу :), но никто из корреспондентов Дамблдора не решился подойти к нему и заговорить: безработный и, предположительно, отдыхающий профессор Снейп представлял собой ходячую иллюстрацию к теме "Упивающийся Смертью готовится применить Непрощаемое Проклятие".
Время шло, и чем ближе подкатывало начало нового семестра, тем беспорядочнее становился маршрут Снейпа-туриста. Антверпен, Альгамбра, Атланта... В начале августа экс-профессор прибыл наконец в свое имение. Дамблдор воспринял это как сигнал к действию. (Старый волшебник – открою вам секрет – как никто другой понимал, как Северусу тяжко, больно, тускло, и вообще... И, уж конечно, не собирался бросать на произвол несправедливой судьбы бывшего коллегу, к которому относился во многом по-отечески. Кажущееся бездействие Директора объяснялось просто: старый маг решил дать Снейпу время, грубо говоря, выпустить пар... А еще – понять, что нигде, ни в одном месте мира, мастеру Зелий не скрыться от своего мастерства. И что корни его мастерства – в Хогвартсе.
Однако ждать, что блудный Снейп сам придет и сам попросит взять его на работу, было делом заведомо дохлым, Дамблдор ни на минуту бы не поверил в такую возможность. Обостренную травмой профессорскую спесь следовало уважить, и Глава школы написал Минерве МакГонагалл, Филиусу Флитвику, Роланде Хуч и Аспазии Спраут...
Делегация хогвартской профессуры нагрянула в имение Снейпов незваной, но не совсем нежданной: прибытие магов с нетерпением предвкушали задерганные домашние эльфы экс-мастера Зелий, с каковыми посредством Добби Дамблдор имел регулярные письменные сношения.
– Однажды я видела дохлую рыбу, которая выглядела лучше, чем вы, Северус, – сухо сказала Минерва МакГонагалл отпершему дверь хозяину поместья. – Нужно поговорить. Вы пустите нас?..
Снейп молча посторонился, дав бывшим коллегам пройти. Он был выбрит и одет в свежую рубашку, но синеватая бледность его лица, с которой превосходно гармонировали глубокие фиолетовые тени под глазами, красноречивосвидетельствовала о том, что в последние недели безработному учителю частенько приходилось кисло.
В правой руке Северуса Снейпа, затянутой в перчатку, подрагивал тяжелый клинок. При виде него чувствительная профессор Спраут ахнула, на что экс-мастер скривил лицо и, повернувшись спиной к гостям, широкими шагами двинулся куда-то вглубь старого дома.
Комната, в которую Снейп привел вновь прибывших, объясняла меч: это был фехтовальный зал. А состояние рыцарских доспехов, зачарованных, чтобы оказывать сопротивление хозяину (они были изрублены в... ну, скажем, в колючую проволоку), подтверждало догадки Дамблдора относительно душевного состояния бывшего профессора. МакГонагалл (она была в делегации типа за главную) быстро оценила нанесенный бронированному голему ущерб и возвела очи горе. Разговор предстоял непростой...
Пока он длился, даже Роланда Хуч, которая полагала, что у нее есть на Снейпа особые права (имеется в виду то, что она обычно избирала его мишенью для своих не сильно ребристых шуток :), вела себя тихо и только время от времени взглядывала на мрачного Снейпа умоляюще. Эти ли взгляды помогли, или весомые аргументы МакГонагалл, подкрепленные слегка беспорядочными и даже местами смоченными слезами уговорами Флитвика и Спраут, но Северус пообещал поговорить с Дамблдором.
На следующий день он прибыл в Хогвартс. Хогвартс скрестил пальцы... Новый договор о дружбе и сотрудничестве был подписан на условиях принимающей стороны. Северус Снейп согласился вернуться в школу и продолжить преподавание и исследования (а вы как думали – чем он занимался в свободное от назначения detention время, а?) при условии, что ему найдут подходящего ассистента – мужского пола и достаточно сведущего в Зельях.
Засим Снейп убыл в родные пенаты. И появился, заставив переволноваться коллег, лишь к началу Пира по случаю окончания Церемонии Сортировки.
...Дверь в Большой Зал распахнулась, и на пороге предстал профессор Зелий. Края черной мантии танцевали у его ног, повинуясь капризам сквозняка. Снейп обвел орлиным взглядом зал (за столами колледжей послышались горестные вскрики) и остановился на преподавательском столе. Воцарилась абсолютная тишина. Светлоголовый юноша, сидевший на стуле рядом с тем, что обычно занимал Снейп – без сомнения, его ассистент, Ганс Грубер из Дурмштранга, – с лязгом уронил вилку на каменный пол.
– С возвращением, Северус, мой мальчик! – пропел Дамблдор, поднимаясь и разводя руки в дистанционном объятии. – Мы так по тебе скучали!
– Не сомневаюсь, – пробормотал Снейп. Лицо его перекосила до боли знакомая подавляющему большинству обитателей Хогвартса усмешка...
Главка вторая: Jammin' (I hope you like jammin' too)
Прошло два месяца. У профессора Снейпа сменилось четыре ассистента. Кто-то выдерживал неделю или две, кому-то хватало пары дней...
Дамблдор был далек от мысли, что Северус доводит этих детей ("детьми" Директор считал всех особ младше себя, а сам он, напомню, разменял уже шестнадцатый десяток) до состояния нестояния, несидения и прочих расстройств на нервной почве специально.
Но его мастер Зелий был сложным человеком, а тот факт, что Снейпу приходилось вершить дело своей жизни чужими руками, отнюдь не делал его более терпимым к кривизне чужих конечностей. Увы, отнюдь не всякий сведущий в Зельях колдун мог ужиться с профессором в одной лаборатории, и паче того – помочь мастеру Зелий продолжить разные интересующие Дамблдора эксперименты. Директор скушал немало лимонных долек, обдумывая эту проблему, и кое-куда продвинулся в ее решении. Но он не сомневался, что Снейпу его придумка не понравится...
Так и случилось. Едва взглянув на титульный лист очередного досье, Северус резко опустил папку на стол.
– Директор, – начал он тоном, который любому (кроме Дамблдора, разумеется), показался бы угрожающим. – Возможно, вы забыли, но когда мы только начинали все это обсуждать...
– Память меня все еще не подводит, Северус, – Директор перебил младшего коллегу мягко, но нечто в выражении его лица напомнило Снейпу, что он не входил в число лиц, которым было позволено повышать голос на Дамблдора. Мастер Зелий закрыл рот и опустил глаза.
– И тем не менее, Альбус... У меня было всего два условия для кандидатов в ассистенты...
– Да-да, – Дамблдор вздохнул и поднял на сидящего напротив колдуна взгляд, который любому (кроме Снейпа, разумеется) показался бы виноватым. – И мне очень жаль, что приходится просить вас довольствоваться даже меньшим, чем вы просили... Но сейчас начало ноября. Семестр в разгаре.
– Я вас понял, – выдохнул профессор, не отрывая взгляда от собственных ладоней, безжизненно лежащих на столешнице по обе стороны от чашки с чаем.
– ...в ближайшие две-три недели, я уверен, мы сумеем найти ассистента, который удовлетворял бы всем вашим требованиям. Ну а сейчас... Почему бы вам не ознакомиться с... ее досье?..
Услышав ровное "разумеется, Директор", Дамблдор кивнул и продолжил, глядя, как Снейп неловко перебирает листки пергамента из папки с рекомендациями.
– Думаю, я сам смогу ввести вас в курс дела. Ее имя – Витача Милут. Двадцать три года. Школа, а потом Высшие курсы Зелий в Кингстоне, Ямайка. Блестящие отметки. Готовится к защите диссертации, но не так быстро, как хотелось бы ее руководителю – недостаточно амбициозна, но это только хорошо для нас... Аккуратна. М-м-м... Ну, дальше вы сами посмотрите. У юной леди немало достоинств. Недостатки... Привязанность к табаку и... ну, что там они еще курят... на Ямайке... Но вы знаете, что с этим делать, не так ли?..
– Да, Директор, – Снейп поднял наконец голову и вознаградил своего визави фирменным пустым взглядом. – Что-нибудь еще? Кокаин? Героин? Припадки?..
– Только одно, Северус, – старый маг вздохнул. – Окажите Хогвартсу услугу: съешьте что-нибудь сладенькое.
Главка третья: Buffalo Soldier (Stolen from Africa, brought to America)
Профессор Снейп распахнул дверь своего кабинета, остановился на пороге и брезгливо оглядел комнату, выискивая в ней признаки персоны по имени Витача Милут. Молодая леди обнаружилась в кресле рядом с его письменным столом. Завидев хозяина кабинета, девушка встала и послала Снейпу легкую улыбку вкупе с не слишком уверенным взглядом.
Если бы не цвет ее глаз – сине-зеленый, – Витачу Милут можно было бы принять за представительницу коренного населения Ямайки, такой смуглой она была. Загорелую кожу оттеняла мантия цвета полыни, точнее, даже не мантия, а плащ сродни тому, что носил сам Снейп, только покороче. Довершали костюм новой ассистентки мастера Зелий серо-зеленый шерстяной кардиган, пара брюк из той же ткани и серые замшевые мокасины на толстой подошве.
В общем, могло показаться, что мисс Милут выглядит вполне прилично, как и положено скромной помощнице профессора в такой уважаемой школе, как Хогвартс. Но – только тому, кто не обратил внимание на ее макушку. А это было сложно, ибо данную часть тела приезжей украшала штука, которая привлекала внимание не хуже шляпы старой миссис Лонгботтом: огромный оранжево-красно-зеленый вязаный берет. Вещь, более неуместную в Северной Шотландии вообще, в Хогвартсе в частности и в Подземельях профессора Снейпа в особенности, сложно было представить. Хозяин комнаты постарался, чтобы эта мысль отразилась у него на лице, и сухо сказал:
– Мисс Милут, я полагаю?
– Профессор Снейп? – это было сказано неожиданно низким, чуть хрипловатым голосом.
Мастер коротко кивнул, двинулся по направлению к шкафам, в которых он держал редко используемые зелья, и наполовину засунулся в один из них. Спустя полминуты Витача вновь услышала его голос.
– В течение следующих трех недель вы будете работать под моим началом. Первые пять дней вы будете, – он захлопнул дверцы шкафа и стукнул о стол пузырьком темно-коричневого стекла, – принимать вот это зелье. Оно вернет ваше испорченное курением обоняние в норму, а также, в качестве бонуса, избавит от привязанности к табаку и... что вы там еще курите.
– Да, сэр. – Девушка кивнула, и Снейп, поведя чувствительным носом, отошел от нее шага на два: одежда молодой леди пахла ее вредными привычками.
– Если я узнаю, что вы курили, вы будете лететь отсюда до самой Ямайки. То же случится, если вы совершите больше ошибок, чем можно ожидать, судя по вашим рекомендациям. Это понятно?
– Да, сэр.
– И еще одно, прежде, чем мы начнем. – Профессор распахнул дверь из кабинета в лабораторию и остановился. – Не требование, но добрый и своевременный совет. Если вы не будете отвлекать меня разговорами до, во время и после работы, то, возможно, не покинете Хогвартс раньше назначенного Директором срока. А теперь будьте добры вспомнить все, что вы знаете об Антипростудном зелье...
...До самого ужина Витача Милут так и не дала своему новому боссу повода вышвырнуть себя из замка. Склады мадам Помфри были почти пусты, студенты мерзли и заболевали пачками, Снейп спешил закончить первую партию лекарства, так что они с мисс Милут пообедали прямо в лаборатории, бутербродами и тыквенным соком. Незадолго до ужина зелье наконец было готово, и Северус безжалостно испробовал его на своей ассистентке – благо, непривычное к холоду и сырости Подземелий дитя тропиков уже демонстрировало все признаки простуды, включая чих.
К легкому неудовольствию мастера, мисс Милут пережила эксперимент благополучно и спустя четверть часа уже бодро сидела справа от него за преподавательским столом, потрясенно уставившись в зачарованный потолок Большого Зала. Народ же, наполнявший огромное помещение, потрясенно уставился на берет мисс Милут.
Мнения студентов разделились. Одни считали, что наличие несуразного аксессуара объясняется тем, что волосы нового члена педколлектива школы еще в худшем состоянии, чем у Снейпа. Другие – что хуже, чем у Снейпа, волос не бывает :). Самому Северусу до домыслов детей никакого дела, разумеется, не было, но Тайна Берета не давала спокойно переваривать пищу и его коллегам. Их тяга к знаниям и привела к тому, что мастер Зелий стал вторым человеком в Хогвартсе, который своими глазами увидел, что у мисс Милут на голове, хотя вовсе к этому не стремился.
После ужина Снейпа на несколько минут задержала Поппи Помфри, узнать, как дела с Антипростудным зельем. Удовлетворив любопытство меди-ведьмы, Северус направился к себе в Подземелья. В длинном коридоре, ведущем к лестнице, маг чуть замедлил шаг: на площадке слышались женские голоса, и разговор шел о нем.
– О, я вам так сочувствовать, до'огая, – пела Флер Делакур, преподавательница Защиты от Сил Зла, – мой п'иятель Ф'ансуа де Монб'иан лить слезы все вече'а те десять дней, что он ассисти'овал п'офессор Снейп... Вам так идет этот бе'ет! Можно посмот'еть близко?..
Витача (а именно она была собеседницей Флер) что-то сказала и сдернула с головы понравившуюся другой девушке вещь. В тот же миг ей на плечи упало нечто... Толстые косы, целая разнокалиберная охапка. Мисс Милут сразу же стала похожа на Медузу Горгону. Снейп содрогнулся от этого вида, а мадемуазель Делакур вновь возвысила голос в совершенном восторге:
– О, д'эды! Какая п'елесть! Можно пот'огать?..
В этот момент к ним подошел Северус, от чего на личике Флер образовалась разочарованная гримаска. Взглянув на босса, Витача нервно напялила берет.
– Мисс Милут, жду вас в лаборатории в 7.30. Опоздание будет ошибкой. Доброй ночи вам и вам, – бросил мастер Зелий и удалился, с особым презрением взмахнув полами плаща...
...До конца этой недели, потом следующую, а потом еще одну профессор Снейп и его ассистентка работали в более-менее приемлемом для простуженного Хогвартса ритме.
В лаборатории мисс Милут демонстрировала аккуратность, удовлетворительное знание Зелий, пацифизм истинного растамана и держала рот на замке. Вне лаборатории профессор ее практически не видел.
Когда оговоренные с Дамблдором три недели истекли, Снейп пошел к Директору, но был перехвачен профессором МакГонагалл.
– Северус, Альбуса нет в школе. Он просил меня передать, что... Поиск нового ассистента для вас займет еще какое-то время.
– Вы можете уточнить сроки, Минерва? – голос мага был подчеркнуто нейтрален. МакГонагалл отвела глаза.
– Возможно, еще несколько недель. Альбус сможет сказать точнее. Извините, у меня класс.
...По дороге вниз, в Подземелья, профессор был настолько не в себе, что даже ни на кого ни разу не рявкнул. Минерва была плохим лжецом, а Северус – хорошим чтецом языка тела. В данном случае напряженность и бегающий взгляд пожилой ведьмы говорили со всей ясностью: нового ассистента Снейпу придется ждать долго и, скорее всего, напрасно.
Главка четвертая: Redemption song (This song of freedom)
Мастер Зелий мог избавиться от Витачи Милут двумя способами: поймать ее на какой-то серьезной ошибке и уволить или же надавить на нее так, чтобы она сама поспешила унести ноги из промерзшего замка. Но был и третий вариант, не предусматривавший актов террора: выждать и попытаться понять, что на уме у Дамблдора, почему он так откровенно навязывает ему эту молодую леди. Именно к этой линии поведения Северус, не искавший в жизни легких путей, и склонился в результате.
...Когда Витача Милут вошла в лабораторию утром в понедельник, ее шеф уже был там. Впрочем, правильнее было предположить, что он еще был в лаборатории, проведя в ней ночь – по крайней мере, об этом свидетельствовала общая расслабленность позы мастера Зелий, обычно по утрам утомительно деятельного. Северус Снейп полулежал в покойном кресле, повернутом к входной двери спинкой и чуть под углом. Витача могла видеть длинные профессорские ноги, привольно вытянутые и опертые о табурет так, что острые носки черных туфель смотрели строго в потолок. Худая длинная рука свисала с подлокотника, почти касаясь пола испачканными в чем-то пальцами.
– Доброе утро, – сказала мисс Милут достаточно тихо, чтобы не разбудить Снейпа в случае, если он еще спал. Ответом ей была тишина.
Поколебавшись минутку, девушка прошла на свое рабочее место, развернула пергамент с планом уроков и открыла лабораторный журнал, в который выписывала все изымаемые из кладовых ингредиенты для зелий. Окунула перо в чернильницу да так и замерла, прикусив нижнюю губу и уставившись куда-то в сторону спинки кресла со Снейпом. Из плена грез девушку вырвал голос ее шефа, ровный и скучливый, как обычно:
– Окажите мне услугу, мисс Милут. Уберите вон там, – бледная длань лениво описала в воздухе полукруг, тонкий грязный палец указал в угол комнаты.
– Конечно, сэр. – Витача поднялась и проследовала в указанном направлении. И снова замерла, едва успев подавить возглас изумления: у стены стоял подрамник, а рядом на столе в беспорядке громоздились фиалы с акварельной водой, коробки с красками, кисти. Северус Снейп, рисующий акварели – это было что-то... с трудом поддающееся осмыслению, но ужасно, ужасно интригующее. К сожалению, вокруг не было и следа рисунков, которые мастер Зелий мог сотворить минувшей ночью.
Точнее, почти не было – неся к раковине художественные причиндалы, Витача заметила на полу что-то белое, и позже, разложив вымытые предметы на столике, присела на корточки, чтобы получше это нечто рассмотреть. Им оказался обрывок плотной бумаги, с одной стороны изрисованный – определенно, часть картины. На клочке был изображен край осеннего леса. Когда девушка поднесла бумажку к глазам, ветви нарисованных деревьев шевельнулись от ветра, и в лицо Витаче Милут повеяло чем-то холодным, свежим, щемящим, пьянящим, до боли грустным...
– Что там у вас? Дайте сюда. – Из глубин кресла показалась мрачная и помятая физиономия профессора. Витаче не оставалось ничего другого, как протянуть Снейпу находку. Мастер Зелий молча испепелил обрывок простым заклинанием, без применения палочки, отряхнул руки и уставился на неподвижно стоящую ассистентку: – Мисс Милут. На случай, если вы все-таки проснетесь: на сегодня у нас запланирована настойка ПрочьПрыщ. Буботуберовый гной в шкафу номер16, третья полка сверху...
...За час им удалось закончить зелье, после чего профессор Снейп отправился учить свой первый на этой неделе класс, а Витача попрыгала по своим делам, ловко (ассистентка мастера Зелий не вышла ни ростом, ни весом, зато гибкостью ее Бог не обделил) лавируя между проносящимися туда-сюда стайками топочущих детишек. Дела мисс Милут заключались в беседах с профессорами Флитвиком и МакГонагалл и сидении в библиотеке – определенно, выпускница Высших курсов Зелий в Кингстоне решила поднажать на диссертацию. Еще Витача иногда болтала с Флер Делакур или Роландой Хуч, но коротких знакомств ни с кем не сводила – возможно, из-за своего все еще более чем неопределенного статуса в Хогвартсе.
Снейп час за часом напряженно ждал, что его вызовет Дамблдор и хоть как-то прояснит ситуацию с будущей сменой нынешней ассистентки. Но Директор не пригласил его к себе ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду, ни в четверг... В пятницу терпение у Снейпа лопнуло, и он устроил мисс Милут первосортный разнос на пустом месте. Пока Северус бушевал, Витача молча хлопала на него слипшимися от слез пепельными ресницами. А потом неожиданно вылетела из лаборатории, как пробка, так и не сказав шефу ни единого слова поперек.
Снейп упал в кресло и задрал ноги на табуретку, мрачно уставившись в стену. В такой позе его и нашел четвертью часа спустя домашний эльф, прибывший с запиской от Дамблдора. Пока Снейп поднимался к Директорской башне, мысли в его голове сконцентрировались в два невооруженным магическим взглядом видных вопросительных знака: настучала на него ассистентка или нет? И если да, приблизила ли устроенная им безобразная сцена его освобождение от мисс Милут?..
Отрицательный ответ на второй из них Северус получил, едва переступив порог кабинета Директора, – настолько непреклонный вид имел старый маг. Дамблдор не стал тянуть кота за хвост и сразу же выложил на стол все карты: существовало предположение – только предположение, – что легендарное вещество, способное форсировать исследовательский процесс в некой тонкой и секретной области колдовских наук, может быть создано практическим путем. К мысли проверить это предположение экспериментально медленно, но верно приближались сразу в нескольких волшебных школах и институтах Зелий. Создать (или доказать невозможность создания окончательно и бесповоротно) вещество в Хогвартсе было соблазнительно. Но еще соблазнительнее было сделать это раньше других...
Пока Директор говорил, Снейп рассеянно потирал подбородок пальцами правой руки, что служило у него признаком величайшего интеллектуального возбуждения. Мастер Зелий понимал, что Дамблдор только что скормил ему наживку, и что он теперь плотно сидит на крючке у седобородого всезнайки, но его это не слишком волновало – Северуса уже жег изнутри исследовательский азарт... А еще тщеславие: если легендарное зелье создаст именно он, Снейп, калека, которого уже практически списали в тираж... О-о-о-о...
...Когда Директор заговорил о мисс Милут ("Девочка проработала с вами месяц, Северус, гораздо дольше, чем кто-либо еще, причем, насколько мне известно, ваше сотрудничество оказалось более чем продуктивным... Думаю, в сложившейся ситуации нет смысла ее менять: поиск нового ассистента и ваша с ним притирка друг к другу займут время, а его у нас с вами, мой друг, совсем нет"), мастер Зелий лишь небрежно кивнул, скривив правую половину лица – теперь, когда перед его кривым носом маячила возможность утереть нос коллегам по цеху, да к тому же попасть в Историю Магии (типа как Поттер :), Снейп был готов махнуть рукой и на подлое предательство со стороны своего патрона, и на раздражающее присутствие мисс Милут.
– Я рад, что мы с вами пришли к взаимопониманию, – радушно улыбнулся Дамблдор. – В таком случае, у меня к вам будет просьба, Северус: пожалуйста, найдите мисс Милут и скажите ей, что ее испытательный срок закончился, и с завтрашнего дня она будет принята на работу в качестве вашего ассистента по всей форме. И прошу вас, – старый маг вперил в кислого мастера Зелий интенсивный бледно-голубой взгляд, – сделайте это прямо сейчас: я видел девочку с час назад, она казалась несколько... расстроенной. А эта новость ее, без сомнения, утешит.
Северус вяло согласился и поспешил покинуть гостеприимный Директорский кабинет.
Главка пятая: Get up, stand up (Stand up for your right)
В библиотеке Витачи не было, зато там обнаружилась (явление, встречающееся реже, чем снитч в природе :) Роланда Хуч. Завидев Снейпа, янтарноглазая ведьма заорала, адресуясь к сидящей в противоположном конце зала Ирме Пинс, что-то насчет "маленькой птички-колибри", которую некая персона преднамеренно "сшибла с метлы, да так ловко, как это только черно-зеленые умеют, бладжер им в тыковку". Мадам Пинс не прореагировала, и тогда Роланда, перестав притворяться, что разговаривает с библиотекарем, продолжила надрываться уже в направлении мастера Зелий:
– Скорее у моей метлы вырастет борода, чем ребята вроде вас, Снейп, соберутся извиниться перед дамой, но мисс Милут у себя в комнатах! Причем я бы и прутика от старой "Кометы" не поставила на то, что...
Не дожидаясь продолжения речи мадам Хуч, профессор, скрипя зубами, вылетел из библиотеки и поспешил к Змеиной Башне, на третьем этаже которой располагались выделенные Витаче апартаменты. У нужной двери Северус притормозил и стукнул по ней пару раз костяшками пальцев. Никакого ответа.
Снейп нахмурился, сжал правую руку в кулак и подался к двери ближе, чтобы постучаться как следует. И вдруг замер в движении, причем брови мага поползли вверх, нос нервно задвигался, а на прочих чертах лица обозначилось смешанное с яростью изумление. На то была причина: в микроскопические щелки в деревянной двери просачивался тонкий и навязчивый запах растения cannabis magica, в данный момент определенно подвергаемого испытанию открытым пламенем. Издав низкий рычащий звук, мастер Зелий грубо взломал охраняющие вход в комнаты Витачи заклинания, распахнул дверь и открыл рот, чтобы наорать на обнаглевшую ассистентку.
Это было его ошибкой. Концентрация дыма cannabis magica (или, попросту говоря, марихуаны) в гостиной мисс Милут была столь высокой, что даже количества, случайно попавшего Снейпу в горло, хватило для того, чтобы профессор отравился. Перед глазами у него затанцевали маленькие зеленые листики, а в левом ухе запел гнусавый мужской голос, что-то вроде: "you can fool some people some times, but you can't fool all the people all the time". В правом ухе Северуса Снейпа раздались приглушенные ругательства Витачи Милут.
Спустя полминуты дым, повинуясь движению волшебной палочки курильщицы, рассеялся, и перед глазами профессора предстала перепуганная и непривычно домашняя Витача: в коротком бордовом джемперке и широченных брюках с диким количеством карманов, без берета, косы завязаны на голове чуть ли не в бантик. Снейп подождал пару минут, пока не исчезли побочные эффекты неосторожного дыхания, потом еще немного, пока не перестало першить в горле, а потом вновь раскрыл рот и свирепо прошипел, сверля глазами непокорную любительницу "травки":
– Мисс Милут. Вы вообще понимаете, чем вам это грозит?.. Хватает или нет ваших прокуренных мозгов на то, чтобы представить значимость этого идиотского каприза для вашей карьеры? Ваша постыдная привязанность к этому глупейшему, магически бесполезному, годному разве что для развлечения грязных, лохматых маггловских маргиналов растению...
И вот тут, когда профессор уже начал от ярости брызгать слюной, Витача Милут сделала нечто совершенно невообразимое: перебила своего шефа.
– Но профессор! Cannabis magica вовсе не бесполезное растение! Мы на Ямайке потратили несколько столетий на изучение его магических свойств и обнаружили их целую кучу! Марихуана придает совершенно неожиданные эффекты многим известным зельям, а если ее покурить перед тем, как начать приготовление...
Устыдившись собственной смелости, девушка резко замолчала. Снейп воспользовался паузой, чтобы изогнуть левую бровь и презрительно бросить:
– Но вы ведь не собирались сейчас ничего варить, не так ли, м-м-м?
– Нет...
– Тогда объяснитесь. Вы такие интересные вещи начали рассказывать, – Северус сложил руки на груди и картинно прислонился к косяку, изображая вежливое внимание. – Ну же!
– Я... Ох, да разве вы поймете! – Мисс Милут заломила тонкие руки, потом слабо ими взмахнула и повернулась к начальству спиной. – Мне, наверное, нужно собираться... Чтобы завтра освободить комнаты, да?
– Нет, – отрезал Снейп. – Вы никуда не поедете.
– Но... – Витача обернулась к нему, сбитая с толку.
– Директор РЕШИЛ, что вы прошли испытательный срок. Завтра Дамблдор подпишет ваш ассистентский контракт, – если вы к тому времени не передумаете здесь работать.
Мисс Милут охнула, закрыв рот руками, и от избытка чувств взмахнула косичками.
Мастер Зелий брезгливо скривился и продолжил угрожающе-мягко:
– Впрочем, если вы... Еще раз... Позволите себе... Нечто подобное... Ни Директор Дамблдор, ни Мерлин с Трисмегистом не помогут вам удержаться на этой работе. Ясно?!! – рявкнул он во весь голос.
Витача смогла лишь кивнуть.
– Хорошо. – Профессор взялся за дверную ручку и вдруг остановился, оглянувшись на свою ассистентку через плечо. – Мисс Милут. Вы располагаете текстами с описанием этих... неожиданных эффектов cannabis magica?
– Да... – робко выдохнула девушка, все еще испуганная.
– Отлично. Захватите их с собой завтра и приходите ко мне в комнаты к 20.00. Не опаздывайте. Доброй ночи. И проветрите здесь.
С этими словами профессор Снейп ретировался, хлопнув дверью, оставив дрожащую Витачу гадать, какой такой detention припас для нее хитрый на выдумку и скорый на расправу начальник...
Главка шестая: Roots, rock, reggae (Just a reggae music)
Назавтра, субботним вечером (в 19 часов, 59 минут и 46 секунд :), Витача Милут стояла перед внушительной темного дерева дверью, ведущей в комнаты мастера Зелий, переминаясь с ноги на ногу и гадая, услышал ли профессор Снейп ее не слишком решительный стук, и не следует ли ей приложиться к гулкой полированной поверхности более ощутимо. Конец ее сомнениям положило донесшееся изнутри:
"Входите!"
Мисс Милут повиновалась и... остановилась в двух шагах от порога, отчаянно моргая: гостиная мастера Зелий оказалась освещенной неожиданно ярко, даже, пожалуй, слишком ярко после коридорной полутьмы, и от этого комната в глазах девушки как-то поплыла. Перед рефлекторно хлопающей ресницами Витачей протанцевали стеллажи с книгами (хлоп-хлоп), несколько темных дубовых дверей (хлоп-хлоп-хлоп), полыхающий камин (хлоп-хлоп-хлоп-хлоп) и стоящий рядом с ним Северус Снейп (хлоп...).
Под боком у мастера Зелий, прикинутого по-домашнему (ворот сюртука расстегнут на целых две пуговицы :), находилась пара уютнейших кресел с клетчатыми пледами, за ним – изящный письменный стол, покрытый ровным слоем творческого бардака. Рядом имелся еще один столик, закусочный. Снейп стоял ровнехонько между двумя покрытыми шотландкой спинками и сосредоточенно переливал бордо из бутылки в бокал.
– Садитесь, – не слишком приветливо буркнул он, кивнув в сторону ближайшего к камину кресла. Витача присела, взяла предложенное вино, поблагодарила. Повертела тонкостенный бокал в пальцах, кинула в сторону патрона осторожный недоуменный взгляд.
– А каков повод... праздника?
– Угадайте, – резко бросил Снейп, не глядя на нее, все еще занятый с бутылкой.
– Н-не знаю. До Рождества еще далеко... – Витача пожала плечами и неуверенно улыбнулась. Северус поглядел на нее неприязненно:
– Повод – ваша новая работа. А это – книга, о которой вы говорили?..
Мисс Милут, от осознания себя в роли виновницы торжества растерявшая остатки решительности, нервно кивнула и протянула профессору интересующий его предмет – потрепанный томик в переплете из серовато-зеленого полотна (конопляного, разумеется :). Снейп дернул носом и немедленно зарылся в книжку, быстро пролистывая страницы и выхватывая куски текста тут и там. Одно место примерно в середине талмуда привлекло его внимание особо:
– Почему вы не сказали мне, что cannabis magica нейтрализует дымовые эффекты простого неполного Антипростудного зелья?
Витача растерянно развела руками.
– Но вы же предупреждали... разговоров на посторонние темы лучше...
Мастер Зелий закатил глаза и бросил в сторону своей ассистентки взгляд, полный концентрированного раздражения:
– Мисс Милут. Сведения о веществах как органического, так и неорганического происхождения, слишком экзотических для того, чтобы их свойства помнил наизусть скромный преподаватель Зелий в английской школе, не расцениваются в качестве отвлекающих. Впредь будьте добры сообщать мне все, что может помочь работе. Угощайтесь, – Снейп махнул рукой в сторону тарталеток и снова зашелестел страницами.
– Могу я оставить ее на несколько дней? – спросил он минуту спустя.
Витача кивнула и подняла бокал:
– Прекрасное вино.
Раздался довольно громкий "фырк".
– Разговоры на посторонние... – мастер Зелий наконец оторвался от книги, сцапал с письменного стола пергамент, перо и чернильницу и рухнул в кресло, пристроив пятки на маленьком пуфике, а раскрытый томик и письменные принадлежности – на коленях. Витача отпила еще вина, глядя, как Северус быстро переписывает сокращенные алхимические формулы, ведя по странице указательным пальцем левой руки.
Закончив рецепт, Снейп поднял голову.
– Мисс Милут. С понедельника мы начнем работу над одним весьма экспериментальным зельем. Если вам нечего делать, посмотрите двенадцатый том Авирсора – это довольно близко к тому, чем мы будем заниматься, – и вновь сосредоточенно заскрипел пером, предоставив своей ассистентке самой выяснить, в каком из семи больших шкафов и на какой полке прячется от людских глаз собрание сочинений знаменитого американца.
Витача осмотрела два, а потом ее внимание привлекла висящая над камином небольшая картинка – акварель, выполненная, определенно, в том же стиле, что и найденный ею в начале недели в лаборатории обрывок рисунка. Даже сюжет был схож, осенне-зимний, холодно-сумеречный: руины чего-то, напоминающего греческую беседку, посеребренные инеем травы и листья. На картинке был поздний вечер.
– Шкаф справа от вас, – в хрупкий льдистый мирок, куда Витачу почти затянуло, вторгся ровный голос Снейпа.
Передернув плечами, мисс Милут вернулась к реальности, отыскала нужный томик, вернулась в кресло и уже не отрывалась от дел до самого конца вечеринки.
К полуночи бутылка и блюдо с тарталетками были пусты (последнее – в основном при помощи гостьи мастера Зелий, хоть Витача и напомнила себе не меньше тридцати раз, что на ночь наедаться вредно). Снейп поднялся, давая понять, что аудиенция окончена, и проводил свою ассистентку до двери.
– Мисс Милут. М-м-м. А есть ли у вас другие работы Хилариуса?
– Нет, но я могу попросить, чтобы мне их прислали, – ответила Витача, слегка польщенная тем, что САМ профессор Снейп подсел на ее книжку.
– Вы меня очень обяжете. Доброй ночи.
И за спиной мисс Милут захлопнулась тяжелая резная дверь.
...В следующую пятницу за ужином Витача чинно сообщила шефу, что книги ей прислали. Снейп сделал вид, что этого не знал (типа не ему в тарелку три рыже-зеленых птахи уронили тяжелый пакет десятью часами ранее :) и так же сдержанно пригласил ее вместе с посылкой к себе в субботу в то же время, что и в прошлый раз.
Вечер прошел в шелесте страниц и скрипе перьев. Еще через неделю, ожидая в гости мисс Милут с новой порцией растаманской литературы по Зельям, профессор Снейп перелил вино из бутылки в меньший по объему графин – он успел заметить, что девушка, увлекшись чтением, переставала следить за количеством выпитых бокалов, а заменять одну ее вредную привычку (курение) другой (питием), в планы мастера Зелий не входило: внезапный выход ассистентки из строя мог помешать захватывающему эксперименту. Он еще не знал, что Витача уже успела обзавестись гораздо более опасным для жизни увлечением...
Главка седьмая: Exodus (Movement of Jah people)
Как обычно, новость сообщила профессору Снейпу Роланда Хуч, его соседка слева за преподавательским столом.
– Северус, вы даже не представляете себе, что себе позволяет эта ваша ассистентка! – заорала она ему в ухо, не озаботившись тем, чтобы как следует прожевать и проглотить очередную порцию жареной картошки. – Я лечу себе сегодня утречком с поля, в четыре утра, между прочим, никого не трогаю, а она...
Снейп рефлекторно принюхался.
– Висит на стене замка! – трагически прохрипела Роланда.
Мастер Зелий положил вилку и вперил в возмутительницу спокойствия неприязненный взгляд.
– ... как какой-нибудь бякоклешень! Держась руками и ногами за кирпичи! Прямо под окнами Синистры!.. – продолжила мадам Хуч зловещим шепотом, который наверняка был бы слышен даже за дальним, слизеринским, студенческим столом – если бы учащиеся не были на рождественских каникулах.
Профессор Синистра слабо вскрикнул и схватился за голову. Прочие преподаватели зашептались и заоборачивались. Воодушевленная всеобщим вниманием, Роланда набрала в легкие побольше воздуха:
– Я ее спрашиваю: "Ты что делаешь, глупая?" А она: "На крышу лезу! Видом полюбоваться!" Нет, вы слышали? Слышали вы что-нибудь более несусветное? Вместо того, чтобы, как все нормальные ведьмы, взять метлу и забить куда-нибудь пару квафлов, она карабкается на крышу по стене!!! Северус! – преподавательница Полетов обратила обветренную физиономию к соседу, – признайтесь: чем вы ее поите уже третью субботу подряд, раз у нашей птички прутья не в ту сторону торчат?!!
От такой вопиющей наглости Снейп совершенно побелел, что было очень, очень плохим признаком, – это понимали все, кроме беспечной укротительницы метел (профессор Флитвик так даже на всякий случай под стол спрятался, чтобы не сдуло). Но буре так и не суждено было грянуть: неожиданно для всех ситуацию разрядила сама Витача Милут.
Ассистентка профессора Снейпа вынула из уха маленькую позолоченную ромашку (зачарованное украшение напевало хозяйке прыгающие мелодии ее далекой родины) и прилегла на стол, чтобы мадам Хуч могла видеть ее глаза, полные укора:
– Роланда, я же объяснила вам. Я не могу летать, у меня голова на метле кружится. А если я на стене или на крыше – нет. И, м-м-м, – Витача смущенно подергала угол салфетки. – Я, конечно же, не заглядываю ни к кому в окна. Правда. Честное слово!
– Но, дорогая, – вступила профессор МакГонагалл, слегка ошарашенная услышанным. – Это же наверняка опасно для жизни! А вы говорите об этом своем... лазании... так, как будто об игре в квиддич!
– О, профессор, не волнуйтесь, – мисс Милут успокаивающе взмахнула рукавами и послала преподавательнице Трансфигурации обычную свою неуверенную улыбку. – Филиус помог мне найти очень сильное Склеивающее заклинание, и теперь меня не оторвет от стены даже тропический шквал. Правда, профессор?..
Флитвик выбрался наконец из-под стола и энергично закивал, всем своим видом давая понять, что заклинание действительно очень, очень безопасное для жизни.
– Ме, мон ами, – Флер Делакур смотрела на Витачу так, будто та только что призналась, что делает по утрам омолаживающие маски из помета гиппогрифа, – вас же может увидетть... студенты!
– Студенты?.. – переспросила мисс Милут, растерянно моргая в сторону маленькой группки разновозрастных детишек, оставшихся на каникулы в замке и сидевших сейчас за одним столом с преподавателями. Выражения лиц маленьких колдунов и ведьм разнились – от абсолютного ужаса до возбужденного восхищения. – Но я выбираюсь только по ночам... И... разве это плохо? Разве... нельзя?
Учителя принялись высказываться одновременно, но были прерваны деликатным "кхы-кхы", прозвучавшим из глубин Дамблдоровой бороды.
– Ну что вы, Витача, никто не собирается запрещать вам упражняться в стено– и крышелазании – лишь бы вам не пришло в голову пересчитать сучья на Дракучей Иве, – Директор кинул укоризненный взгляд в сторону мадам Хуч, отчего та потупилась и принялась ерзать на стуле. – Только пообещайте всем нам, что вы не будете забираться СЛИШКОМ высоко и вообще будете вести себя предельно осторожно. Профессор Снейп не простит вам, если вы сломаете себе шею.
Окончательно смутившись, Витача попыталась что-то сказать своему шефу, но опоздала – тот уже отодвинул от стола стул и, так и не сказав ни слова за весь завтрак, стремительно направился к выходу из зала. Тогда мисс Милут перевела глаза на Директора и едва не подавилась: на всеблагомудрой физиономии великого мага читалась твердая уверенность в том, что несчастный случай по меньшей мере неизбежен.
К тому же выводу пришел и профессор Снейп, чисто интуитивно, но предпочел последовать примеру Директора и не вмешиваться в естественный ход событий. Мастер Зелий только надеялся, что Витача сделает роковой для себя шаг поскорее, пока эксперимент еще на ранних стадиях, не разобьется насмерть и потеряет охоту любоваться окрестностями с крыш и стен Хогвартса на всю оставшуюся жизнь в качестве его ассистентки. Но, как это часто бывало, надеждам Северуса не было суждено сбыться.
...Падение Витачи Милут случилось спустя три месяца после только что описанных событий, когда ее ночные прогулки уже всем приелись, даже студентам, и пришлось на ночь весеннего равноденствия, 22 марта. Чары Флитвика, до сих пор обеспечивающие надежное сцепление ее тела с телом замка, оказались бессильны перед силами рока. В их качестве выступила, что символично, профессор Трелони, которой тогда отчего-то вздумалось залезть на Астрономическую башню и чегой-то порассматривать на небосклоне в телескоп. Мощное медное жерло, приведенное в движение слабыми ручками предсказательницы, легко, как пушинку, смело не ожидавшую подвоха Витачу с подоконника.
Мисс Милут спасли два факта: во-первых, самообладание – Флитвик потом долго рассказывал, утирая слезы восхищения, как она ухитрилась в полете извлечь из рукава мантии палочку и попыталась наложить сама на себя заклинание Левитации. А во-вторых, Витача Милут упала прямо под ноги Аргусу Филчу, который как раз вышел напомнить миссис Норрис, что общение с котами из Хогсмида дело, конечно, хорошее, но пора бы уже и честь знать.
Филч и отнес ее немедленно в Больничное крыло, что было очень кстати: у ассистентки профессора Снейпа осталось не так уж много не сломанных костей. В последующие несколько дней, приходя в сознание, Витача видела (довольно смутно) круглое доброе лицо и мягкие руки Поппи Помфри, которые периодически подносили к ее губам фиал со скелеростом, а потом массировали горло, пока она наконец не глотала обжигающую жижу. Но однажды мисс Милут открыла глаза, чтобы увидеть рядом с собой своего шефа.
Северус Снейп сидел в кресле возле ее кровати, закинув ногу на ногу, и сердито скрипел пером по пергаменту со студенческим сочинением. Поставив в конце предложения размашистый знак вопроса, мастер Зелий поднял глаза и как бы даже слегка удивился, увидев, что Витача пришла в себя. Впрочем, это выражение в тот же миг сменилось гораздо более привычным для девушки – деловито-раздраженным.
– Вы хотите пить?
В знак протеста она на секунду прикрыла веки. Снейп поджал губы.
– Вам поправить подушку?
Мисс Милут повторила свое "нет".
– Одеяло?..
"Нет".
– Тогда спите. – Мастер Зелий развернул новый свиток и, скривившись, погрузился в изучение ученических каракулей.
В следующий раз Витача проснулась под утро – темнота в комнате только-только начала становиться прозрачной. Снейп все еще нес свою вахту у ее ложа, правда, во сне. Пытаясь поудобнее устроиться в как минимум неудобном кресле, маг принял совершенно головоломную позу: ноги под кроватью, локти свисают с подлокотника, а макушка покоится на самом краю постели Витачи. Собрав все силы, она чуть повернула голову – ближе к спутанной массе черных прядей и белому пробору в них, – и лежала с открытыми глазами, пока не заснула.
Ну а потом было уже совсем утро, и у постели мисс Милут сидела Флер Делакур, сосредоточенно подпиливая ногти. Ассистентка мастера Зелий мгновенно сделала вид, что и не просыпалась.
Главка восьмая: Waiting in vain (For your love)
После всех этих событий Витаче строго-настрого запретили лазать кроме как по лестницам в течение целого месяца. Хоть она и не думала даже нарушать предписание Директора (а именно он провел с мисс Милут разъяснительную беседу сразу после выписки), все этого от нее почему-то ждали. Вот так и случилось, что профессор Снейп увидел кое-что, не предназначавшееся для его глаз, хотя стремился... впрочем, тут мы точно не знаем, так что не будем :).
В одну пятницу в середине апреля по окончании уроков Дамблдор собрал вверенный ему коллектив, чтобы напоить внеочередным чаем. В ходе пития в очередной раз разжевывались вопросы важности сотрудничества с Министерством: больше научных разработок – больше ассигнований и прочих милостей от Корнелиуса Фаджа лично, ну и все такое... Особое внимание на собрании было уделено эксперименту Северуса: Директор объявил, что чиновники заинтересовались им настолько, что собираются на следующей неделе прислать делегацию для ознакомления с ходом разработок на месте. Дамблдор посчитал это хорошим знаком; Снейп с ним не согласился, но вслух возражать не стал – несмотря на все свои заслуги в последнюю войну, он, бывший Упивающийся Смертью, все еще был не в том положении, чтобы безбоязненно посылать Министерство Магии туда, куда, как казалось мастеру Зелий, ему и была дорога.
Так что Северус лишь сдержанно подтвердил, что принял информацию о грядущей ревизии к сведению, и отправился искать мисс Милут, дабы сообщить ей об отмене выходных в связи с министерским форс-мажором.
Не обнаружив под боком у Ирмы Пинс ничего оранжево-красно-зелено-бледного (спустя полгода пребывания в Хогвартсе от загара Витачи остались одни воспоминания, и теперь она могла посоперничать цветом кожи с самим Снейпом), профессор решил нанести своей ассистентке визит – ему все равно пришлось бы пройти мимо ее комнат по дороге в Подземелья. У знакомой двери мастер Зелий остановился и постучал, потом постучал еще... Не дождавшись ответа, Снейп раздраженно нахмурился и прижался к двери носом и щекой – проверить, не пахнет ли из комнаты cannabis magica. Запаха не было, но было кое-что еще хуже: звук.
Стон. Голос определенно Витачин. Вывод напрашивался сам: глупая девчонка все-таки куда-то полезла, сорвалась, и теперь пытается зализать раны самостоятельно, зная, что Поппи Помфри незамедлительно сдаст ее Дамблдору.
Безусловно, ничего столь возмутительно бредового – особенно в свете инициативы Министерства – Снейп потерпеть не мог. Несносную егозу следовало спасти. Проклиная все на свете, маг недрогнувшей рукой привычно взломал защитные заклинания на двери своей ассистентки...
Повинуясь какому-то непонятному предчувствию, профессор не стал распахивать дверь настежь, а медленно приоткрыл. И сразу понял, что Витача не нуждается ни в чьей помощи.
Девушка была не одна. С ней был парень, очень лохматый и очень смуглый – голые руки и ноги Витачи казались ослепительно белыми на фоне его мускулистой спины. Молодые люди целовались, и вообще были заняты друг другом до такой степени, что не обратили бы внимания, даже если бы в комнату внезапно въехал Хогвартс-экспресс, – что уж говорить о безмолвном явлении одного объятого паникой мага!..
Снейп закрыл глаза, потом дверь, не дожидаясь, пока пара на ковре у камина заметит его присутствие... или вообще что-нибудь. Провел рукой по горящему лицу. Потом тщательно восстановил хилые Витачины охранные заклинания. Спустя считанные секунды его уже не было в коридоре.
...Профессор Снейп направился к себе в офис, зажег свечи и разложил на столе лабораторные записи с целью их систематизировать. Спустя два часа он смел бумаги со стола, взял чистый лист, положил на него левую руку и обвел ее пером. Потом уперся в край стола подбородком и принялся заполнять контур мелким рисунком – птицы, змеи, низзлы, единороги, гиппогрифы, сирены, мантикоры в языках пламени медленно танцевали, жили и умирали на бумаге, повинуясь движению чуть подрагивающих, испачканных чернилами пальцев...
На рассвете Северус бросил готовый рисунок в камин и проскользнул коротким ходом к себе в комнаты. В полдень же, определенно плюнув на грядущую ревизию, переоделся в маггловское платье и аппарировал в Лондон. В городе Северус разыскал известное очень немногим заведение, которое содержала ведьма по имени Акико-сан, умевшая исцелять печали своих знакомых лучше, чем играть на кото, а лучше нее на этом инструменте за пределами Восточного Архипелага никто не играл.
Остаток дня и часть ночи Снейп провел в ее обществе, в маленькой полутемной комнатке с татами вместо ковра и дзабутонами вместо кресел. На стены-сёдзи были наложены Заглушающие чары, так что в остальных комнатах дома не были слышны ни звуки кото, ни высокий срывающийся голосок темноволосой ведьмы.
На рассвете в воскресенье Снейп, ежась от холодного влажного ветра с Темзы, нырнул в подворотню близ Тауэрского моста – отсюда он обычно аппарировал к воротам Хогвартса. Но на сей раз профессору помешали, сами того не зная, двое юных банджи-джамперов на мосту: Снейпу показалось, что это Витача Милут со своим приятелем. Когда пара, держась за руки, повисла на раскачивающихся веревках (кончики косичек касаются морщинистой от ветра поверхности мутной реки, улыбки до ушей, в глазах – восторг), мастер Зелий понял, что не ошибся. Спустя полминуты молодые люди исчезли вместе со своими веревками, а Снейп развернулся и вновь направился к дому Акико-сан.
Главка девятая: I shot the Sherif (But I swear it was a self-defense)
Следующие три недели были для Витачи Милут одним сплошным кошмаром. К проверяющей делегации внезапно решил присоединиться сам Корнелиус Фадж, благодаря чему ее состав тут же вырос в четыре раза, и все эти бюрократы потирали ручки от нетерпения запустить их в отчетность по эксперименту и найти в ней какую-нибудь ошибку, желательно вопиюще грубую, но на худой конец сгодилась бы и пунктуационная :). С помощью тщательно продуманных мер дипломатического характера Дамблдору удалось выторговать для Северуса и Витачи немного времени, и они, закусив удила, ринулись в пергаментный водоворот.
Заканчивали редко когда раньше полуночи, причем Снейп еще оставался в лаборатории, писать план мероприятий на будущий рабочий день, а Витача рывками переодевалась и, спотыкаясь, мчалась к воротам Хогвартса, чтобы аппарировать в Хогсмид, в "Три метлы", где ее ждал приехавший с Ямайки приятель.
Факт наличия его присутствия немедленно стал всеобщим достоянием. Преподаватели, большинство из которых регулярно наведывались в заведение мадам Розмерты и, конечно же, не обошли вниманием экзотического вида постояльца, шушукались, одобрительно поглядывая на Витачу, а Роланда Хуч так прямо и заявила на весь Большой Зал:
– Ну, ты себе и хахаля отхватила, колибри! Хорошенький, прям как новенький "Нимбус"! Прутик к прутику, и рукоять что надо отполирована! Одобрямс! А то мы тут все уже думали, что твою разноцветную головку вскружил старина Снейп!..
Витаче в тот момент было настолько нехорошо от хронического недосыпа, что она даже не обратила на слова мадам Хуч внимания. "Старина Снейп" же, безусловно, обратил, и именно поэтому нагнулся и прошептал своей соседке что-то, от чего Роланда внезапно побледнела и утратила желание разговаривать разговоры.
...Время бежало, друг мисс Милут уехал, а делегация министерских проверяющих заполонила Хогвартс. Чиновники пронеслись по замку, как стадо вольных троллей, и отбыли, слегка неудовлетворенные тем, что так и не нашли повода устроить мастеру Зелий разнос на самом высшем уровне. Северус и Витача (а также Дамблдор, Филч и весь штат домашних эльфов :) вздохнули с облегчением и предались разнузданному релаксу. Мисс Милут решила даже не беспокоить своего шефа и не говорить ему до поры до времени о новых книжках, которые ей привез смуглый поклонник – судя по виду профессора Снейпа (над головой чуть ли не мигает мысленное обращение к окружающим: "Не влезай – убьет"), общение с подушкой ему было гораздо нужнее, чем чтение. Но у Северуса были на тот субботний вечер в начале мая свои планы.
...В 20.00 профессор Снейп постучался в комнаты своей ассистентки – кончиком палочки, чтобы не тратить время на извлечение ее из рукава на случай, если придется взламывать дверь молодой леди еще и в этот раз. Витача, однако, была дома, и даже не занималась ничем предосудительным, так что открыла сразу.
– Мисс Милут. Мне нужна ваша помощь в... приготовлении Антикошмарного зелья.
– А... Английский вариант? – пробормотала девушка, не совсем понимая, зачем ее начальству могло понадобиться прямо сию секунду готовить этот чертов состав – не могла же мадам Помфри уже оприходовать те сорок шесть флаконов, что они сварили для нужд Больничного крыла в прошлом месяце?..
– Ямайский.
– Но... – Витача подняла брови и развела руками, не в силах найти слов – ямайский вариант Антикошмарного зелья подразумевал использование cannabis magica как в качестве одного из ингредиентов, так и перед началом приготовления – в виде дыма, и Снейп не мог этого не знать!
Мастер Зелий, все еще стоящий в коридоре, меж тем начал терять терпение:
– ДА, мисс Милут, я БУДУ это курить, если у вас, конечно это ЕСТЬ, в чем я ни минуты не сомневаюсь!..
– Ох. Прошу прощения. Проходите. Я сейчас посмотрю, – Витача наконец взяла себя в руки, жестом пригласила шефа войти и скрылась за дверью в спальню – возможно, несколько излишне поспешно, но неуважение к гостю следовало списать на шок: Северус Снейп только что пришел к ней стрельнуть... сигарету!!! С марихуаной!!!
– Я сплю, это сон, это галлюцинации от недосыпу, или от недокурения... – бормотала себе под нос ассистентка мастера, дрожащими руками насыпая пахучую сухую траву в папиросную бумагу и сворачивая "козью ногу", посекундно оглядываясь через плечо на дверь: а вдруг все это – часть плана Снейпа по ее депортации из Хогвартса "за хранение"?..
– Хорошо хоть не за продажу, – мрачно ухмыльнувшись, прошептала Витача сама себе. – Флитвик меня не сдаст. И Пинс не сдаст. А вот в Трелони я бы не была так уверена, хотя...
...Когда она вернулась, пряча за спиной внушительных размеров косяк, Снейп уже успел убрать с ее рабочего стола книги и бумаги, поставить на маленькую кабинетную горелку котелок и начать выкладывать из сумки ингредиенты. Выходило, что профессор не шутил.
– Вы думаете, этот эффект можно попробовать использовать в...? – Витача неожиданно поняла – или почти поняла смысл жертвы своего шефа.
– Да, – резко ответил тот, не оборачиваясь к ней от стола, – возможно, на ранних стадиях... Но прежде я хочу проверить его на чем-то... менее фатальном.
– А вы раньше э-э-э... курили когда-нибудь? – девушка присела на край кушетки, чтобы не мешать Снейпу кружить вокруг стола, но тот, впрочем, уже закончил и остановился, скрестив руки на груди и глядя на нее чуть менее скучливо, чем обычно.
– Нет. Но, я смею надеяться, вас не затруднит объяснить мне... азы?
Витача судорожно сглотнула и мысленно затрясла головой, все еще не в силах поверить в происходящее. Снейп, однако, продолжал нетерпеливо буравить ее взглядом. Девушка вздохнула и взялась объяснять.
...Первая же затяжка отборной ямайской кайи чуть было не привела мастера Зелий в состояние "и дух вон". Витаче пришлось забрать у него папиросу и показать, как правильно вдыхать дым и как удерживать его в легких. После демонстрации дело пошло на лад, и Витача поудобнее устроилась на кушетке, глядя, как ее шеф теряет себя и снова находит в ее Джа.
Он все делал правильно, Снейп – не метался бестолково, не сопротивлялся заведомо более сильной силе, но и не склонял голову перед ней. Джа слегка приподнял его тело над креслом, потом контуры фигуры Северуса будто размылись – все как и положено, все вовремя, – а потом, наконец, с его лица соскользнула, казалось, намертво приросшая к нему бесстрастная маска, и Витача впервые увидела там эмоции, не имеющие отношения к раздражению или злости. Не бурную радость, нет – в Северусе было так мало радости, что даже Джа был не в силах извлечь ее наружу, – но легкую полуулыбку, смену почти детских гримасок, удивленно приподнятую бровь, дрожь ресниц, мягкое движение губ, что-то неслышно говорящих... Когда Северус наконец открыл глаза, Витача увидела, что и они стали другими – похожими уже не на глухие тупики, а на окна в прозрачное ночное небо – откуда-то в глазах Северуса Снейпа взялся свет... Точнее, он там всегда был. Просто Джа сделал его видимым.
– Сейчас, – хрипло сказал Снейп, и Витача кубарем скатилась с кушетки и зажгла горелку под котелком. Было удивительно варить с ним зелье – вот так, когда он был частью не собой, и в то же время гораздо более собой, чем обычно. Так удивительно, что она не могла описать это словами (впрочем, это было обычное для Витачи состояние :). И – гип-гип-ура! – они сварили суперское зелье!
Просто-таки образцовое – это было видно и по цвету, и по запаху...
А потом Снейп, утомленный общением со всепроникающим духом cannabis magica, свалился на Витачину кушетку и заснул. Поколебавшись мгновение, она укрыла его пледом – с помощью палочки, – и принялась за уборку.
...Час спустя Витача сидела в углу, на ковре возле камина, вцепившись руками в колени, глядя невидящими глазами на фотографию смуглого молодого человека с чудесной открытой улыбкой и мягкими карими глазами, которая лежала рядом с ней на полу. Юноша на снимке шутливо гримасничал и махал ей рукой, а она шептала ему вещи, которые бы враз стерли всякую радость с этого симпатичного лица:
– Дорогой Эрни, я знаю, что ты меня не поймешь, но... Наверное, мне просто нужно выговориться. Прости меня, пожалуйста. Я сошла с ума. Я по уши влюблена в... профессора Снейпа, – Витача потерлась щекой о колено, стирая слезу. – Он... Удивительный. Я не знаю. Просто удивительный. Особенно если его накурить, – она всхлипнула и усмехнулась. – Но я, Эрни, я никогда... не буду ему интересна. Он может разговаривать со мной, давать книги, поить вином, просить о чем-то, но я – я же чувствую – я для него никто. Наверное, я могла бы попытаться пофлиртовать с ним, или еще что-то, но я знаю, что так только выставлю себя в его глазах полной дурой. Что бы я ни сделала, чтобы привлечь его внимание, я все равно буду дурой! – она помолчала минуту, героически борясь со всхлипами. – Понимаешь, я не могу перестать думать о том, что ЕМУ нужно... И я все делаю, что ЕМУ нужно – я молчу, я зубрю этого чертового Авирсора, я не подхожу к нему близко... Я даже ни разу не прикоснулась к нему, Эрни, я знаю, что ему это не понравится... – девушка спрятала в коленях мокрое лицо. – И я не могу его оставить. Не могу представить, что рядом с ним, в этой лаборатории, будет кто-то другой, пусть даже мужчина... – она подняла голову и потрогала фотографию мокрым пальцем. – Прости, Эрни, это так... сложно все. Иногда мне так хочется, чтобы не было этой поездки, чтобы я никого не знала, кроме тебя... Прости. Мне, наверное, нужно прореветься как следует. Пойду в другую комнату, здесь мне нельзя... плакать громко, я боюсь его разбудить...
Витача поднялась, поставила фото веселого молодого человека на каминную полку и закрылась в спальне.
Главка десятая: Is this love? (That I'm feeling)
После той достопамятной ночи, когда профессор Снейп познакомился с Джа, его отношение к Витаче Милут изменилось. Мастер Зелий перестал срывать на своей ассистентке раздражение и вообще как бы даже слегка Витачу зауважал: начал интересоваться ее мнением в вопросах, в которых, как он знал, она лучше разбиралась, озвучивать какие-то свои мысли относительно их секретной работы, ожидая, что она тоже выскажется... Кроме этого, профессор Снейп еще три раза обращался к ней с просьбой ссудить травки, но общался с Джа уже без свидетелей, экспериментируя с теми составами, в приготовлении которых непосредственная помощь мисс Милут не требовалась.
Когда им пришла пора проститься на два месяца летних каникул, Витача потихоньку положила в ящик рабочего стола Северуса маленькую коробочку с тем немногим, что у нее осталось от годичного запаса cannabis magica. Ее шеф, в свою очередь, чинно вручил ей четыре книжки из нового, 36-томного издания трудов Хексуса Авирсора. Витача в первый же вечер разделила пухлые тома закладками – так ей было удобнее планировать чтение, – чтобы успеть закончить с уже ненавидимым ею автором ровнехонько к первому сентября. Однако вышло, что отчет о внеклассном чтении ей пришлось представить несколько раньше.
...Все дело было в назначенном на последние числа августа Большом Магическом Конгрессе по Зельям, который организовывал белградский Институт Колдовских Изысканий. Несмотря на то, что того-самого-зелья у Северуса с Витачей еще не было (до начала каникул они успели добить теоретическую часть и закончить с составными элементами, оставалось лишь сложить их в котелок и посмотреть, что получится, отбежав предварительно на безопасное расстояние :), Дамблдор возгорелся идеей презентовать разработку именно там.
Вообще, надо сказать, что Директор все придумал очень хитро: в качестве докладчика Северус заявлен не был, так что, если бы эксперимент не удался (о лаборатории, где можно было провести его финальную стадию, Дамблдор договорился с Дирекцией Института отдельно), никто бы ни о чем не узнал. В случае же успеха Директору было достаточно лишь шепнуть словечко распорядителю Конгресса – и Снейпа бы беспрепятственно выпустили на трибуну.
Попрепиравшись с патроном для очистки совести, мастер Зелий позволил ему вовлечь себя в эту авантюру. Он, в конце концов, не искал в жизни легких, нерискованных путей :).
Так и вышло, что одним прекрасным утром в конце лета профессор Снейп и Витача Милут оказались в купе весьма комфортабельного, если не сказать роскошного, Конгресс-Экспресса, который вез гостей фестива... ой, то есть научного мероприятия, в Белград. С ними ехал сам Директор – чтобы оказать моральную и, если потребуется, административную поддержку. Что интересно, взяться за оказание Дамблдору пришлось прямо в поезде – там вдруг обнаружились трое мрачных типов из Министерства, которых Корнелиус Фадж решил на всякий случай послать приглядывать за Северусом. Седобородый дипломат умело завлек чиновников в свое купе и там нейтрализовал, угостив лимонными дольками – липкими настолько, что после "принятия на грудь" наивная троица и помыслить не могла о том, чтобы нарушить уединение Северуса и Витачи в соседнем купе.
Там же, за стенкой, шел напряженный рабочий процесс : ). Профессор Снейп перечитывал свои заметки, а Витача смотрела в окно – на залитые солнцем сливовые сады, из дебрей которых некогда вышли ее предки, а еще иногда на личность напротив. В маггловской одежде – темно-зеленой тонкой рубашке, черном жилете и брюках в тон, сюртук переброшен через ручку кресла по случаю жаркой погоды – мастер Зелий выглядел... непривычно. Как-то веселее. И отчаяннее. И это при том – Витача это для себя сразу отметила, – что был собран, как никогда.
Сама она, впрочем, тоже выглядела изменившейся по сравнению с хогвартскими временами. На макушке у мисс Милут красовался новый берет, гораздо меньше и аккуратнее прежнего, сшитый из тончайшего конопляного полотна цвета меда. Из-под него выбились несколько косичек, но беспорядок в прическе не смотрелся неряшливо, напротив, делал Витачу как-то даже женственнее. Той же цели исправно служил и прекрасно посаженный по фигуре летний брючный костюм в тон берету.
– Вы не загорели, – эти слова Снейпа прозвучали настолько неожиданно, что Витача даже слегка подпрыгнула на мягком сиденье.
– А... Я была на Ямайке только неделю, в самом начале лета. А остальное время провела в Амстердаме...
Не дослушав ее, профессор вновь уткнул нос в свои свитки, всем видом демонстрируя недовольство собой из-за нарушения собственного же правила: не вести до, во время и после работы разговоров на посторонние темы. Витача покусала губу, принуждая себя сосредоточиться на книге, которая лежала раскрытой у нее на коленях. Спустя несколько минут мастер молча протянул ей лабораторный журнал, отметив ногтем место, с которого ей следовало начать чтение. Больше никто из них не проронил ни слова до тех самых пор, пока поезд не остановился.
...Северус и Витача вошли в приготовленную для них лабораторию около четырех пополудни. Закончен же эксперимент был в девять утра на следующий день. Северус, всклокоченный, нервно расхаживал по залитому солнцем просторному помещению, Витача устало сидела на корточках у стены. Дамблдор стоял у окна и рассматривал искристую нежно-фиалковую жидкость в маленьком фиале.
– Северус, вы позволите мне... испробовать это? – молвил наконец Директор.
– Нет, Альбус. Вы – выдающийся маг, а зелье предназначено для тех, кто не обладает и десятой долей ваших способностей. Нужен кто-то... обычный.
– Тогда пусть буду я, – сказала Витача.
– Дитя, вам нельзя рисковать, это может быть опасно... – Директор начал качать головой в отрицании, но мисс Милут его перебила:
– Состав не токсичен, так что со мной ничего не случится. В худшем случае профессор Снейп просто снимет заклятье.
Два мага переглянулись. Наконец мастер Зелий кивнул, и Дамблдор протянул фиал Витаче.
Девушка отмерила шесть капель искрящегося зелья в серебряную ложечку, осторожно втянула жидкость губами, поставила фиал на стол и замерла посреди комнаты, вопросительно глядя на шефа. Северус Снейп поднял волшебную палочку, направил ее на свою ассистентку и сказал:
– Империо.