Disclaimer: Автор данного произведения – Andolyn, оригинал на английском языке лежит на www.fanfiction.net; ну а всем знакомые персонажи, конечно, принадлежат Дж.К. Роулинг. Переводила на русский язык Сова, бессовестно используя переводы названий и имен из Народного перевода Гарри Поттера

Все, включая директора, смотрели на нее в недоумении. Снейп торопливо поставил чашку на стол, дожевал и проглотил шоколад и встал. Он медленно обошел диван, а женщина в дверях все не отрывала от него взгляда, и другие колдуны отодвинулись, освобождая место для конфронтации, хоть пока и было неясно, какой. На мгновение на лице директора вновь появилось горестное выражение, но он быстро справился с собой. Блэк, Люпин и другие кидали на директора вопрошающие взгляды, но он молчал, и поэтому они молчали тоже.

Женщина в дверном проеме вздрогнула. Ее голос прозвучал резко и придушенно, наполненный чувствами, которым она старалась не давать воли.

– Это правда? – хрипло и отрывисто сказала она. – Значит, это правда? Все, наконец, кончено?

Снейп скрестил руки на груди, прищурил глаза и ответил таким тихим, шелковым и размеренным голосом, который заставил Ари поежиться, несмотря на пылающий камин перед ней.

– Я полагал, мадам Хуч, общее мнение таково, что, как это ни ужасно, но "все" еще только начинается, – сказал Снейп.

Распахнутую дверь возле нее оттолкнули от стены. Из-за двери выбрался владелец кошки, одной рукой держась за нос. В его округлившихся глазах стояли слезы боли.

– Вы сдомади бой дос! – сказал он, очевидно, настолько расстроенный и удивленный, что не мог поверить в то, что все это происходит с ним.

Взгляд Хуч, прикованный к Снейпу, на мгновение переместился, и она заметила этого человека. Рассеянно сунула ему в руки свою метлу, пробормотала бессмысленное "спасибо" и шагнула к поджидавшему ее волшебнику.

Утверждение. В словах было отчаяние. Снейп на секунду прикрыл глаза. В полном молчании единственным ответом был выразительный кивок головы.

Хуч подошла еще ближе к Снейпу, их ноги практически соприкасались. Все еще дрожа, все еще с трудом контролируя себя, она задала ему вопрос.

Черноволосый колдун ответил, тщательно взвешивая слова, голосом, не выражавшим никаких эмоций:

– То, что утверждал и раньше. Что его соблазнили сыграть в эту дурацкую игру. Что смерть другого вашего брата была всего лишь ужасным несчастным случаем. Винить следует Вольдеморта, а не его.

– История изменилась, когда ее единственными слушателями оказались Упивающиеся Смертью. Она стала историей о жертвоприношении и доказательстве лояльности, как вы всегда и говорили. Ваш отец будет, полагаю, сильно изумлен судом, который вскоре состоится.

Она перестала дрожать. Глубоко вздохнула, потом еще раз. Провела языком по пересохшим губам. Шагнула назад, отодвигаясь от Снейпа. Никогда Ари не видела такого холодного выражения глаз при упоминании об отце.

Короткая, неприятная улыбка искривила углы снейпова рта. Ари содрогнулась. В голову пришло непрошенное сравнение с улыбающимся аспидом.

– Всегда есть выбор. – На этот раз уже Снейпу приходилось контролировать себя. Голос его был едва ли громче шепота. – Кому-кому, а мне известно – всегда – есть выбор! Он сделал неверный.

Кто-то – Ари не видела, кто – фыркнул. Снейп застыл. Дамбльдор повернулся на звук, и глаза его метнули молнии. Блэк ухмыльнулся, а МакГонаголл изогнула шею, чтобы посмотреть, кто издал этот пренебрежительный звук.

Глаза Ари расширились. Помимо того, что странный диалог растрепанной ведьмы и Снейпа был ей совершенно непонятен, в комнате она ясно ощутила напряжение. Некое подспудное недоверие и отвращение к ее дорожному спутнику. Она нервно изучала лица, окружавшие ее. Люпин, Дамбльдор, рыжеволосый, МакГонаголл и еще человек восемь-девять казались рассерженными и оскорбленными, были группой невидимой поддержки. Человек с деревянной ногой, тот, что с каштановой бородкой, беловолосая женщина в желтой мантии и многие другие смотрели на Снепа так, словно он был какой-то многоногой тварью, выбравшейся из-под сырого камня. Недоверие, гнев, даже что-то вроде ненависти. Блэк глядел себе под ноги, руки скрещены на груди, в центре всего, но словно бы и вдали от этого. И был, похоже, доволен. Сикх поймал взгляд Ари, и ответил таким же недоуменным взглядом, как будто тоже не имел понятия, в чем дело.

В стороне от центра событий, женщина, которая пыталась осмотреть Снейпа, проскользнула к человеку со сломанным носом и вытащила волшебную палочку. Ее тихое, успокаивающее бормотание "это ничуть не больно", пока она пыталась заставить пострадавшего убрать руки от носа, прозвучали в тишине, как выстрел.

Женщина, глядевшая на Снейпа, на секунду сжала кулаки, бледная, с поджатыми губами. Затем, удостоверившись, что ВСЕ в комнате видят ее жест и понимают, что он значит, протянула Снейпу руку. Он посмотрел ей прямо в глаза и, поколебавшись, протянул свою. Холодным тоном, но так, что этот холод явно относился не к человеку, стоявшему перед ней, она сказала всего два слова:

Рукопожатие было крепким, но не теплым. Напоказ. И длилось чуть дольше, чем следовало. Женщина, о которой они все беспокоились, выражала благодарность. Пожалуйста, посмотрите, я благодарю его, я ему доверяю.

Снейп вернулся на свое место, Хуч повернулась к столу, но чашку с чаем ей не дал взять директор, который тепло и успокаивающе ее обнял. Тихо забормотали голоса, что-то о погоде. Что-то о каком-то квиддиче. О ничего не значащих вещах, просто для того, чтобы заполнить неловкое молчание.

Несколько слезинок скатилось из глаз Хуч, они быстро высохли. Женщина в желтом встала и предложила ей свое место. Хуч села, неуверенно улыбаясь рыжеволосому, и взяла чашку чая, которую ей предлагал директор.

Внимание Ари переключилось на Снейпа, который был бледнее обычного. На секунду невольное горькое выражение промелькнуло на его лице. Ари наклонилась к нему, прикоснулась к его руке, и, когда он повернулся, заботливо улыбнулась и слегка пожала эту руку. Она знала, что в глазах у нее словно стоят два больших вопросительных знака. Он едва уловимо качнул головой, и она отодвинулась.

– Может, еще шоколада? – сказала она ехидно, добившись реакции, на которую надеялась. Он фыркнул, усмехнулся, выпрямился и, одновременно слегка расслабился. Его внимание больше не было направлено куда-то внутрь, а к директору, который опять занял свое место перед камином. Они обменялись со Снейпом взглядами. Ари слегка толкнул в бок задвигавшийся Гарри, который тоже внимательно смотрел на Дамбльдора. Все опять притихли. Но Ари по-прежнему чувствовала, что напряженность не ушла.

– Дорогие мои люди, и, – хоть я терпеть не могу повторяться – дорогие друзья. Вас призвали сюда в большой спешке, чтобы поведать ужасные новости.

– Позвольте мне вкратце суммировать отчет, сделанный профессором Снейпом несколько минут назад. Многие из вас уже знают его отрывки и куски. Прошлой ночью юный Гарри вновь столкнулся с огромной личной катастрофой.

Чувствуя, что все взгляды обратились на него, Гарри вдруг нашел что-то очень интересное в узоре персидского ковра под ногами.

Всеобщее "ах", некоторые бормочут, что это невозможно, что они так старательно накладывали заклятье на маггловскую семью, что этого не могло случиться.

– Упивающиеся Смертью пришли за мальчиком. Его семья не пережила этой встречи. Я послал Северуса проверить, как дела у Гарри. Его сова приносила мне тревожные сообщения. Но, когда ГрандУлет остановился недалеко от дома Гарри, автобус был атакован не кем иным, как дементорами. Их было около пяти. Кондуктор и водитель погибли. Единственная причина того, что Северус отделался всего лишь несколькими порезами и синяками – эта молодая леди.

Если бы только Ари было пятнадцать лет, и она могла сделать вид, что изучает ковер! Она неловко задвигалась на сиденье, отвечая на те улыбки, что попадали в поле ее зрения.

– Сообразительность мисс Филпот и ее умение быстро водить машину спасло как Северуса, так и Гарри. Нам действительно очень повезло, что сейчас она с нами.

Снейп повернул голову, в черных глазах быстро промелькнули обжигающий гнев, печаль, показное холодное безразличие.

Но Гарри уже вскочил на ноги и повернулся к этому человеку, со слезами на глазах, с ломающимся голосом.

– Я сожалею! Мне жаль, что я такой живучий. Мне жаль, что Вольдеморт вернулся. Мне жаль, что мои родственники убиты, из-за того, что заботились обо мне! Мне жаль, что мои родители умерли, защищая меня! Мне жаль, что Седрик умер только потому, что оказался рядом со мной! Мне жаль! Но я не могу ничего изменить. Я не мог этого предотвратить, это не моя вина! Если бы я только мог все изменить, но я не могу. А если мы сейчас начнем обвинять друг друга в том, с чем ничего нельзя поделать, значит, Вольдеморт добился того, чего хотел. Я не знаю вас… многих из вас, то есть, но я понимаю, что, хоть я этого и не знал, вы заботились о моей безопасности. Я не знаю, почему я настолько важен, я всего лишь мальчишка! Просто мальчишка. Очень везучий. Да, это правда. И я беспокоюсь и боюсь за своих друзей и за всех, кто рядом со мной. Потому что они не так удачливы. Мне жаль, мистер Диггори. Что еще вы хотите услышать?

Человек, которого Гарри назвал мистером Диггори, шагнул вперед, с протянутыми ладонями, горе было написано в каждой морщинке у глаз:

Подойдя к дивану, мужчина потянулся к мальчику, и они неловко обнялись. Крепко обнялись, а потом разжали руки.

Ари сняла очки и принялась протирать их, стараясь не глядеть на Гарри и этого человека. Когда она снова надела очки, оба уже заняли свои прежние места в комнате. МакГонагалл положила руку на гаррино плечо, а общее внимание снова обратилось к директору.

Столько горя в этой комнате. Столько гнева и напряженности. Так много вопросов, на которые Ари не терпелось узнать ответы. И погребальный звон по шести или, может быть, по семи людям. Может быть, пришло время испугаться по-настоящему.

Но директор не выглядел испуганным. Он оглядел комнату, встречаясь взглядом с каждым. Все ответили на его взгляд. Никто не отвернулся. Большинство слегка кивнуло с пониманием.

– В этом Гарри абсолютно прав, – сказал он серьезно. – Мы НЕ МОЖЕМ обвинять друг друга, – говоря это, он посмотрел в глаза Гарри, – или себя в том зле, что сотворено другими. Это звучит банально, но мы сильны только доверием друг другу, нашей решимостью оставаться вместе, что бы ни случилось! Некоторые из нас очень молоды, некоторые кажутся бессильными и слабыми. Некоторые в прошлом сбивались с верной дороги. И все мы совершали ошибки. Некогда я знал одного мальчика. Если бы я лучше прислушался к своей интуиции, был более уверен в своих суждениях, умел яснее различать что правильно, а что нет, быть может, Том Риддл никогда не превратился бы в это существо. Если бы я был более чутким и больше заботился о других, я мог бы помочь им не стать добычей зла. Но я не сделал всего этого. Мы все совершали ошибки. Но сейчас, друзья мои, пора перестать оглядываться назад, а взглянуть в лицо тому, что придет, чтобы быть готовыми к тому, что должно быть сделано. Никакой другой установки мы принять не можем.

– Не знаю. Мы сделали все возможное. Сделали единственное, что могло сработать – расширили на всю семью заклятье любви матери Гарри и ту защиту, которую она дала ему. Это прекрасно оправдывало себя в течение долгих лет.

– Директор, сэр, даже я знаю, что ежели заклятье сделано на чем-то вроде любви, то его сила через любовь и держится. Но у них этого не было. Не для Гарри. Может, немножко, пока он маленький был, совсем крошка. Но не тогда, когда я за ним приехал. Тетя его все завидовала своей покойной сестре, а дядя готов был прям выбить у него из головы всю магию. Прости меня, Гарри, но так мне показалось!

– Я хотела подружиться с Гарри, но его дядя и тетка мне не позволили. Они баловали собственного сына, а Гарри доставались обноски и огрызки. Ему приходилось работать на них, не просто помогать по дому, а действительно работать. И почти каждый вечер Дарсли закатывали ему головомойки. Я никогда не видела ни малейшей доброты по отношению к Гарри.

– Гарри обязан жизнью тому факту, что у его родственников была ужасная привычка запирать его в чулане под лестницей, когда они хотели его наказать. Не слишком ценное с педагогической точки зрения наказание, осмелюсь заметить.

Собравшиеся ахнули, переглядываясь, сердясь, не веря. Было невероятно, что этот мальчик столько выстрадал от людей, с которыми они считали его в безопасности. Если бы кто-нибудь из них нашел на пороге ребенка, то принял бы его и любил бы просто за то, что он есть. Какая еще нужна причина, чтобы любить ребенка?

– Значит, заклятие разрушалось с годами… Хагрид прав… раз не было чувства, чтобы питать его, оно стало бесполезным. Бесполезным! – Он развернулся. – О Гарри, мне так жаль. Я так виноват, что оставил тебя с ними. В то время это казалось правильным решением, но…

– Разве? – спросила ведьма в подсолнечниково-желтом. – Я бы сказала, что он использует свой интеллект, как хороший равенкловец.

– Ну, я не знаю, – сказал он, абсолютно без акцента. – Можно сказать, что мальчик проявил поразительную хитрость, чтобы сделать то, что сделал. А это слизеринское качество! Вы не согласны, Северус?

Ари чувствовала, как напряженность в комнате исчезает, даже враждебность к Снейпу, казалось, утихла. Она вздохнула, сжала плечи Гарри, и немножко расслабилась. Может, будет не так уж плохо жить среди этих людей. Это могло показать только будущее.