Disclaimer: Автор данного произведения – Andolyn, оригинал на английском языке лежит на www.fanfiction.net; ну а всем знакомые персонажи, конечно, принадлежат Дж.К. Роулинг. Переводила на русский язык Сова, бессовестно используя переводы названий и имен из Народного перевода Гарри Поттера

Если кто-нибудь, кто угодно, убегает вот так – почти неслышимый, почти невидимый, особенно после того, как долго наблюдал за вами тайком, неписаное правило гласит: дайте наблюдателю возможность изящно ускользнуть. Правило велит укутаться в романтическую меланхолию и вздыхать, думая о всем том, "что могло бы быть", сокрушаясь, что красота и счастье уплывают в покрытые тенью страны, где обретает спокойное, но неусыпное отчаяние.

Но, поскольку Ари никогда не принадлежала к людям, которые беспрекословно подчиняются законам жанра романтических романов, она кинулась к дверям, сбежала вниз по ступеням, споткнулась раз, потом другой о подол своей мантии, потом сообразила, что неплохо было бы приподнять ее, и, наконец, остановилась, тяжело дыша, у подножия лестницы. Она всмотрелась в сумрак огромного, еле освещенного зала – направо, налево – но абсолютно никого там не увидела. Этот зал был обращен окнами на восток и поэтому теперь оказался в тени надвигающейся ночи: звезды уже посверкивали в темнеющем небе, серп луны бросал на пол изломанные тени от витражных окон.

В зале похолодало… откуда-то потянуло сквозняком, но это был не ветерок от открывающейся двери. От одной из стен отделилась жутковатая фигура залитого кровью Барона – прямая, высокая, с глазами, как у мертвой рыбы, и голосом, способным заморозить кровь в жилах.

Ари кивнула, дрожа. Еще она была уверена, что ее губы посинели, и что она сейчас чихнет, прямо на (или, скорее, сквозь?) покойного джентльмена, если он не отодвинется.

– Что ж, – прошептал Барон с выражением лица, которое, он, наверное, считал доброжелательным, но губы его изогнулись скорее угрожающе. Он повернулся к пустым доспехам. Ледяной голос стал резким.

Справа и слева от места, где она стояла, примерно сорок шлемов повернули забрала к Ари со скребущим, ржавым скрипом и громким металлическим лязгом.

– Не догоните? – спросил Барон с легким смешком, и его собственная рука поднялась, указывая направление. Ари пристально посмотрела на привидение, подхватила подол мантии и пустилась бежать, очевидно, здорово сверкая ногами в викторианских чулках. Она покраснела, когда несколько пустотелых рыцарей одобрительно присвистнули ей вслед.

Мчась по безлюдным залам Хогвартса, Ари понятия не имела, что она делает. Но следовала за вытянутыми пальцами доспехов, наклоняющимися факелами на перекрестках и тенями, падавшими под самыми невероятными углами, чтобы привлечь ее внимание и указать путь. Темный или светлый, с людьми или без, замок, казалось, оживал при звуке ее быстрых шагов, постоянно направляя ее куда-то вниз.

Но она по-прежнему боялась, что не успеет. Внезапно одна из теней преградила ей дорогу, образовав две страшные руки, которые схватили ее за пояс и крепко прижали к гладким, отполированным перилам на верху винтовой лестницы. Ари чуть не потеряла равновесие, резко затормозив и испытывая головокружение, но прежде чем она успела закричать или даже подумать о том, что надо испугаться, другая тень подхватила ее и осторожно спустила вниз, укрывая своей темнотой.

– Проклятие! Alohomora! – Послышался еще ровный, но уже крайне раздраженный голос сразу за углом. Ари на цыпочках подкралась поближе и выглянула из-за поворота, а укрывавшая ее тень откатилась назад, снова приняв свою естественную форму.

В свете одинокого факела стоял Снейп. Высокий, черный, бледный, а глаза горят так, что вот-вот прожгут дырки в одной из самых обыкновенных деревянных дверей, какие только можно найти в замке. В двери, не окованной сталью, не снабженной специальными запорами или чем-нибудь подобным. Просто пара досок и дверная ручка, которые дерзко отказываются дать ему пройти. Факел зашипел, словно с трудом сдерживая смех. Из него полетели искры, издавая треск, звучавший почти как хихиканье.

– А, это вы, – сказал он холодно и повернулся к издевавшейся над ним двери. Почти без интереса продолжил: – Прошу вас, позвольте вам посоветовать, мисс Филпот, не появляться так внезапно за спиной у людей в этих местах. Это может оказаться… опасным.

Прищуренные глаза метнули на нее взгляд, не пропустив шпильку насчет "невредимости"… и заставили Ари понять, что ей не придется эксплуатировать эту тему так часто, как она надеялась.

– Избавьте меня от ваших непрошеных острот, мадам, и подумайте! Потому что, я надеюсь, вы понимаете – если эта обычная дверь зачарована так, что не позволяет пройти даже мне, мы столкнулись с серьезной брешью в нашей системе безопасности! Я должен сообщить Моди и Дамбльдору немедленно!

Он театрально развернулся и прошел мимо нее, так близко, что она вынуждена была отступить назад, чтобы не столкнуться с ним. Сметенная с дороги его мантией, Ари сказала ему в спину.

Снейп резко развернулся, не закончив шага. Тихо, размеренно цедя слова, он прошипел с таким выражением лица, которое, наверное, заставляло его учеников удирать, куда глаза глядят.

Но Ари не была пятнадцатилетней девчонкой, которую ругает обозленный учитель. Ари была молодой женщиной, сыгравшей шутку с человеком, который об этом еще даже не догадывался. Однако хоть ей и было уже не пятнадцать, ее разбирало желание захихикать, и она весело улыбнулась высокому мужчине. Доспехи, очевидно, выбрали именно этот момент, чтобы привлечь к себе внимание мощным скрипом, который звучал вдвое громче, чем нужно.

Мгновенно Снейп железной хваткой схватил Ари за руку и утащил в тень рядом с собой, напряженно прислушиваясь, выискивая неизвестного пришельца.

Снейп вдруг замер, словно окаменел, сердитый блеск в глазах моментально исчез, и Ари показалось, что она смотрит в черную разновидность рыбьих глаз Барона.

– Мадам. То, что директор обсуждает с преподавательским составом частным образом, таковым должно и оставаться. Частным. Желаю вам спокойной ночи.

Говоря это, Снейп спрятал волшебную палочку в складках рукава, повернулся к двери, и едва спас свой нос от сердитого удара – маленькая дверь захлопнулась с громким стуком.

Человек двигался и говорил, но глаза оставались пустыми. Ни паники, ни страха, ни смеха, ни гнева, ни веселья – ничего из тех чувств, которые прежде она видела мелькавшими в этих темных глубинах – ничего. Если эти черные круги были зеркалом его души, то значит, души у него не было.

Ни движения, ни кивка – но и отрицательного покачивания головой тоже. Ари обхватила себя руками, словно защищаясь, жест прямо-таки кричал о ее уязвимости.

Ари шагнула ближе к нему. Она знала, что в ее голосе звучит боль, ей и впрямь было больно. Но сейчас не это было самым важным. Что-то в этом человеке умирало – что-то драгоценное… И она не даст этому произойти!

Дверь наконец открылась, и Снейп осторожно придержал ее рукой, прежде чем пройти на уводящую вниз лестницу, которая оказалась за упрямой дверью. Ари хмыкнула по этому поводу – просто не могла сдержаться. Смешок, к тому же, оказался хорошим камуфляжем для рыдания, подкатывавшего к горлу.

Дверь со стуком захлопнулась, и теперь Ари уже хватило ума не побежать ему вслед. Она печально улыбалась, приступая к поискам пути в свои комнаты в этом лабиринте. Прощальная маленькая колкость была, вероятно, единственным, что мог позволить себе Снейп, чтобы признать: да, он был на башне, и да, он стоял там достаточно долго, наблюдая и слушая. Обычно такого не делают, если объект наблюдения ничего не значит для наблюдателя.

– Дамбльдор ошибается, – пробормотала Ари. Сильно ошибается. Не холодность хорошо контролирующего себя шпиона видела она только что в глубине этих черных глаз… Она видела в них смерть. Смерть при жизни – душу, закрытую для всякой доброты, для любого чувства. Ари дважды видела такое раньше. В глазах людей, переживших пытку.

То, почему Кровавый Барон парил возле Снейпа на собрании, почему призрак стал так хорошо к ней относиться, когда увидел, что ей нравится этот человек. Завуч колледжа Слизерин разделял с призраком этого колледжа пустоту, застывшую в глазах. Барон не защищал ее – он помогал ей, потому что… Потому что, может быть, она могла бы… Потому что он заметил, что этот человек на нее как-то реагирует?

Уже знакомая волна холода просочилась сквозь камень, предвещая появление Барона. Ари оглянулась кругом, и увидела, что это создание манит ее к себе, с суровым и застывшим видом, по которому ничего нельзя было прочесть.

– Он пришел сюда ребенком, в том же возрасте, что и остальные. Он не был чем-то исключительным для Слизерина, может быть, чуть чувствительнее и умнее, чем большинство. Это были темные времена, и честолюбивые легко соблазнялись путем, на котором, как им казалось, они обретут силу. После того как он окончил Хогвартс, я его не видел – до тех пор, пока он не вернулся просить… нет – умолять – директора указать ему путь к свету. Он получил то, о чем просил… Но началась двойная жизнь – там и здесь – и тому уже почти семнадцать лет.

– Соблазнитель. Тот, кто обещает униженным все, а сильным – еще больше. Он выполняет темные желания их сердец и заменяет неудачи – могуществом, сожаления – местью, а вину – удовольствием. Он развращает невинных и возвышает развращенных. Этим он привязывает их к себе и через них, не знаю, какими средствами, извлекает силу, чтобы поддерживать себя. Как вы слышали, его цель – достижение бессмертия во плоти – и он не упустит ничего из того, что может привести к этой цели. Он уничтожит всех, кого не сможет привлечь на свою сторону. И в процессе растопчет все доброе, что есть в людях.

– Снейп – шпион. Если он раскроет сердце своим врагам, они вырвут его у него из груди, и либо убьют его за предательство, которое он совершил, либо действительно превратят в одного из себе подобных. Поэтому он решил, что, для начала, лучше вовсе не иметь сердца.

– Если одна ночь и один день в вашей компании смогли столько извлечь из засохшего дерева, может быть, еще осталось что-то, что сможет расцвести с приходом весны.

– Директору один раз удалось вернуть профессора из бездны, проявив доверие, дружелюбие, даже отцовскую любовь. Он уверен, что и ему самому, и профессору, удастся исцелить любую рану, которую они могут получить в грядущие времена. Но директор – гриффиндорец. А раны, которые получает большинство гриффиндорцев, либо смертельны, либо поверхностны. Они не касаются самой сердцевины, души человека. Слизеринцы же склонны к тому, чтобы оставлять свои раны открытыми, и те вгрызаются в их суть, в их души, чувства, гораздо глубже, чем большинство даже может себе представить. Снейпу едва исполнилось двадцать лет, когда он вернулся. Его сознание было черно, а стремление получить отпущение – огромно. И он был достаточно наивен, чтобы верить, что расплата действительно принесет ему отпущение. Директор не сможет вернуть его на этот раз. Особенно если будет уверен, что защитить других – детей, союзников, вас самих, – можно только не допуская, чтобы профессор снял свою маску. Ни на минуту. До тех пор, пока все не закончится.

– Я боюсь, что может. Но вы… – Призрак беззвучно, словно даже не двигаясь, подлетел ближе. – Вы другая. Вы не из этого мира, вы – экзотичны. Это живительно. Быть может, вам удастся заставить людей задуматься. Вас очень трудно запугать, и вы откликаетесь на чувства, а не угрозы.