Disclaimer: Автор данного произведения – Andolyn, оригинал на английском языке лежит на www.fanfiction.net; ну а всем знакомые персонажи, конечно, принадлежат Дж.К. Роулинг. Переводила на русский язык Сова, бессовестно используя переводы названий и имен из Народного перевода Гарри Поттера

Высокие стены из древнего камня. Воспоминания и тайны живых и умерших. Тех, кто был любим, кто выходил за створчатые двери Главного Зала, отправляясь на завоевание своего мира, кто мечтал взлететь на гребне волны к вершинам счастья.

Изображения – их целые тысячи. Все выпускники-семиклассники. Движущиеся фотографии и картины давно всеми позабытых юнцов, превратившихся в давно всеми позабытых взрослых. Они тянулись вдоль стен Трофейной Залы, и если вы выкрикивали имя или год, на раме расправлялись крылья, и фотография слетала к вам в руки. Это Сириус – хлопнув себя ладонью по лбу и обозвав себя дураком за то, что не сказал Гарри об этом раньше – объяснил мальчику, где он может найти еще одну фотографию своих родителей. Когда-нибудь Хагрид, конечно, свяжется со всеми старыми друзьями гарриных папы и мамы и попросит их прислать копии тех фотографий, которые сгорели вместе с домом Дарсли. А пока, если мальчику захочется увидеть их лица, он может позвать старую фотографию из Трофейной Комнаты – по крайней мере, это лучше, чем ничего.

– Ничего хорошего. Просто он подстроил так, чтобы Хагрида исключили из школы за то, что сам натворил. Видите ли, этот "Риддль" был змееуст, который открыл Комнату Тайн и натравливал на учеников василиска. Эта тварь убила Миртл – я вас с ней потом познакомлю.

– Обрисую… Но вот чего я не понимаю – почему директор допускает, чтобы этот знак отличия оставался здесь? – Гарри фыркнул. – Честное слово, мне кажется, это должно оскорблять Хагрида… а "Том" уж конечно, не сделал ничего, достойного хоть какой-нибудь награды.

Мальчик резко отвернулся и громко назвал имя своего отца. Из дальнего угла справа донесся шелест, и от стены оторвалась одна фотография. Прямо, как стрела, она подлетела к лицу Гарри и замерла в воздухе за долю секунды до столкновения с его лицом. У Ари перехватило дыхание, и она была готова оттащить мальчика от надвигающейся опасности, но Гарри преспокойно взял вещь из воздуха и стал рассматривать с жадным интересом. Потом он улыбнулся.

Юная пара посмотрела на Ари и замахала ей руками. Всего на несколько лет старше, чем Гарри теперь, позируют фотографу на лугу перед Хогвартсом. Красивая пара, молодой человек – точная копия Гарри с его худощавой фигурой, непослушными черными волосами и в очках. У девушки были прекрасные рыжеватые волосы и изумрудные гаррины глаза. Оба счастливы и не затронуты той меланхолией, что незримо окружает их сына.

Но Ари увидела не только их. В рамке умещалось человек шестьдесят юношей и девушек, которых более-менее можно было различить по гербам их колледжей. Золотой и малиновый – цвета Гриффиндора, как она уже запомнила. Черный и желтый – Хаффлпаффа, синий и бронзовый – Равенкло. Зеленый и серебряный – Слизерина. Все колледжи сгрудились вместе, чтобы войти в рамку – но, непонятно как, холодные и отчужденные слизеринцы умудрялись казаться не совсем частью этого целого.

Маленького Петтигрю, казалось, расстроили слова Гарри, и он указал на себя, а удивленные глаза как бы говорили: "Я?! Да брось, я бы ни за что…" Сириус и Ремус нахмурились в сторону Гарри и с двух сторон придвинулись к Питеру, защищая его. Несколько слизеринцев посмотрели на Петтигрю с невольным уважением, другие, очевидно, шептались о ком-то, кто должен вернуться, словно удивляясь, что он вообще когда-то вынужден был покинуть этот мир. Большинство, однако, подобно выпускникам из Хаффлпаффа и Равенкло, выглядели смущенными.

Кроме одного. Одного черноглазого и черноволосого высокого юноши с бледным лицом и большим носом. Отнюдь не красавчик, со странным выражением лица; казалось, он что-то высчитывал про себя, губы слегка изогнуты, и один тонкий палец касается губ. Ари улыбнулась, потому что вспомнила этот жест у его взрослой, реальной версии. Этот мальчик, стоявший вместе со своими однокашниками слизеринцами в лунном свете, (хотя остальные, казалось, купались в солнечных лучах летнего дня, когда делалась фотография), несомненно, был подростковой версией учителя зельеделия Северуса Снейпа. На этой фотографии он казался не таким бледным и не таким раздраженным. А в глазах мерцало замешательство и глубокое раздумье.

Пальцам Ари так и хотелось прикоснуться к этому замкнутому лицу, к этой печальной фигуре, но на глазах у Гарри она как-то не решилась. Однако один из слизеринцев, с довольно критическим выражением лица, оказался наблюдательнее Гарри. Он вдруг толкнул локтем Снейпа в бок, указывая на Ари. Черные глаза на какое-то мгновение обратились к ней. Неожиданно румянец пятнами разлился по его бледным щекам, и он быстро отвернулся, опустив глаза, с почти застенчивым видом.

Ари рассмеялась и дала себя увести. И она, и стоящий в раме молодой Снейп успели бросить друг на друга короткий взгляд прежде, чем фотография вернулась обратно на стену. За воротами Гарри и Ари встретили Люпина, Блэка и Клыка. Хагрид отправлялся во Францию, и еще куда-то, а куда – он не сказал. У него там оказались какие-то незаконченные дела, и он уходил, яростно краснея, а Блэк над ним добродушно подтрунивал. Но добродушие анимага значительно поиссякло, когда он услышал, что Люпин обещает Хагриду позаботиться о Клыке. Хагрид настаивал, что его волкодаву нужна компания, и, вот пожалуйста, опять нет Шлярику покоя.

По размерам Хагридов волкодав и Шлярик вполне подходили друг другу. Но Клык оказался в очень игривом настроении, и, казалось, от души веселился, гоняясь за Блэком и затевая с ним потасовки, а это запросто могло привести к тому, что остаток лета анимаг проведет на попечении мадам Помфри, излечиваясь от царапин и укусов.

Вчерашнее знакомство Ари с Клыком довольно грубо напомнило ей все те причины, по которым она предпочитает кошек. Волкодав прыгнул и твердо положил передние лапы ей на плечи. На мгновение они оказались нос к носу, а потом Ари свалилась на спину, потому что пес для нее был слишком тяжел. Клык, похоже, не возражал, и принялся слизывать очки у нее с носа. После этого ей понадобились: совместная помощь Блэка и Люпина чтобы освободиться от пса, горячий душ, чтобы вымыть весь мусор из волос, и полная чашечка Универсального Пакостеснимателя Миссис Шваберс, чтобы прочистить очки.

На одной из школьных метел Гарри показывал Ари, в чем состоит задача Ловца, и теперь до нее начало, наконец, доходить, что это значит – быть настоящим колдуном. Мчась вокруг нее, высоко в воздухе, закладывая воздушные петли на невероятной скорости, проносясь мимо высоких трибун, горделиво сияющих цветами всех колледжей, ныряя в золоченые кольца-ворота, юный спортсмен явно находился в родной стихии. Ари стояла в центре поля и глазела на него, задрав голову, когда мягкий голос тихо сказал у нее за спиной: "Браво, Гарри", а следом раздался тревожный, предупреждающий гулкий лай. Люпин изгибал шею и щурился в слепящее небо. Шлярик упал на живот, положил голову на лапы и был, очевидно, не особенно рад увидеть Гаррины выкрутасы. Оборотень ласково улыбнулся, глядя вниз на косматого пса. Клык занялся порчей поля, раскапывая в нем норы.

Ари кивнула. Глаза черного пса следовали за грациозно танцующим малиновым пятнышком, в которое превратился Гарри, чуть ли не с тем самым печальным и преданным выражением, с каким собаки смотрят на своих хозяев. И на мгновение она заметила, как Люпин бросил на спину буйного зверя почти такой же печальный, одинокий взгляд.

Ари отвернулась от обоих, обхватив себя руками за плечи. Небо было ясным, все вокруг веселилось и радовалось, но над квиддичным полем, казалось, висело печальное и дурное предчувствие, которое заставило ее вздрогнуть. Там, в небе носился мальчик, которому никогда не удавалось побыть просто ребенком, а на него смотрела женщина, больше всего похожая на рыбу, вытащенную из родной речки, к тому же страшно переживавшая из-за человека, который явно давал понять, что скорее умрет, чем выкажет какие-нибудь чувства, кроме самых отрицательных. И компанию ей составляли двое "людей" – а как их еще назвать? – которые тоже играли тщательно продуманные роли: доброго учителя и милой собачки. Играли роли, вместо того, чтобы разобраться в том невысказанном, что происходило с ними. Понимал ли Блэк, как к нему относится Люпин? Судя по тому, как он весело помахал Ари хвостом, не понимал. Но Ари исчезала из памяти Блэка, когда Гарри оказывался хоть в малейшей опасности. Нет, ей и на секунду не пришло в голову, что намерения анимага по отношению к Гарри были бесчестными. Слишком опекающими, это да. Но не бесчестными. Будь Гарри его собственным ребенком, Блэк не любил бы его больше.

А Гарри? Гарри, ни о чем не подозревая, изящно приземлился, жалуясь на медлительность школьной метлы, и покраснел от стыда, объясняя собаке, что у него – правда! – не было времени спасти собственную. Шлярик только хвостом помахал в ответ, по-собачьи прося похлопать себя по спине и, очевидно, извиняя Гарри за что-то. Люпин помог прояснить неясности:

– Не трудитесь. Снейп всегда держит дверь, – Ари не послушалась и толкнула дверь, а та широко и без сопротивления открылась, – …запертой? Ари заметила, что Гарри довольно нерешительно следует за ней в это змеиное гнездо. Войдя внутрь, она остановилась в изумлении. Вдобавок к тому средневековому виду, который имели все классные комнаты, эта была заставлена огромными шкафами, наполненными банками, бутылями, коробками и несколькими клетками. Мертвые и скользкие твари глазели на Ари по-над ярлыками на своих банках. Запахи трав, порошков и давно потухшего огня наполняли ее ноздри.

Ари подумалось о классной комнате, которую Филч отдал в ее распоряжение. Просторная, с большими окнами на юг, и с разрешением директора проводить любые перестановки, какие ей заблагорассудится. Серые каменные стены выбелены, а вдоль них выстроились шкафы, набитые маггловскими и волшебными красками, бумагой и кистями.

В одной из клеток что-то завизжало. Ари не хотелось бы знать, что это такое, и еще меньше – для чего оно будет использовано. Через высоко расположенное окно, откуда-то сверху, с первого этажа, тугой пучок солнечных лучей бросал вызов мраку, и пылинки весело танцевали в этом одиноком проблеске лета.

– Ну да, то есть… наверное, тут что-то связано с условиями хранения всяких ингредиентов для зелий. Поэтому… а может, просто потому, что Снейп такой злобный мерзавец. Вы знаете, здесь, внизу, когда-то пытали людей. Ему это место как раз подходит.

– Но, – сказал мальчик, – немного найдется такого, в чем Снейпа бы не обвиняли за последние четыре года – разве только не в том, что он вымыл голову. Я имею в виду… я знаю, что он на светлой стороне, но он делает все возможное, чтобы думали, что это не так. И я понимаю, такая у него задача – быть шпионом, и так далее… просто мне бы хотелось, чтобы он не вел себя настолько гнусно во время занятий. Немного я могу представить таких вещей, которых бы он не сделал, чтобы усложнить жизнь гриффиндорцам! Может, он и дверь не запер, чтобы после обвинить меня в том, что я что-нибудь стащил.

– А как бы вы себя чувствовали, если бы ваш учитель пользовался любой возможностью, чтобы вас унизить? Или сам создавал эти возможности, если они не представляются? – Гарри прыжком уселся на одну из парт, и заболтал ногами, которые немного не доставали до пола. Для своего возраста он был невелик ростом.

Тишина. Но показалось ли это Ари, или и впрямь дверь в хранилище приоткрылась самую чуточку пошире? Не выносит никаких шуток насчет собственной внешности, хм… Что там говорили про этих слизеринцев? Они считают, что цель оправдывает любые средства? Эксплуатируют любую человеческую слабость, которую смогут обнаружить?.. Ари подумала, что как-нибудь ей обязательно следует примерить здешнюю шляпу-сортировщицу.

– Так и думала, что вы там. Интересно было, что надо сделать, чтобы оттуда вас выманить. О, кстати, Гарри, вот еще одна вещь, которую твой учитель, наверное, никогда не сделает – не оставит свои запасы без присмотра, за незапертой дверью.

– Я не позволю вам, мадам, подрывать мой авторитет среди учеников! Вольности, подобные той, которую вы только что себе позволили – серьезное нарушение той слабой дисциплины, которой еще подчиняются эти дети. Если ставить целью хоть что-то вложить в их неповоротливые мозги, я должен добиться предельного уважения и послушания… и чтобы они не хихикали надо мной, прячась за своими котлами!

– Поскольку вы все еще проявляете крайне мало понимания того, как здесь идет учебный процесс, я бы по-дружески посоветовал вам не вмешиваться и не критиковать методы, применяемые кем-либо из учителей школы. В обмен на это я буду только счастлив отплатить вам подобной же любезностью и никогда не вмешиваться в ваши дела.

Ари подалась назад и уселась, скрестив ноги, на краешек той же парты, которую перед этим занимал Гарри. Словно не замечая едва скрываемого нетерпения Снейпа, она сняла очки и принялась протирать их краем рукава.

Ари была заворожена его взглядом, беспомощная, как воробушек, загипнотизированный гадюкой. Во рту у нее пересохло, и она знала, что уставилась на этого человека, как какая-нибудь идиотка-школьница. Он не двигался… да понимает ли этот подлец, что он с ней делает? Ари с трудом сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Надо уйти… надо выбраться из этого гнетущего класса… этой рукотворной пещеры… убежища! Было ли это мрачное подземелье убежищем Снейпа – местом, где он прятался от всего мира?

Ари отвела взгляд – это причинило ей почти физическую боль. Она быстро обошла стороной низкие скамьи и парты, чтобы покинуть комнату, как ее и просили. У нее оставалась еще одна реплика про запас, но она не могла себя заставить произнести ее, глядя Снейпу прямо в глаза. Положив руку на дверную ручку, отчаянно желая посмотреть, как Снейп на это отреагирует, но не в состоянии обернуться, она сказала:

– О… и кстати, пока я снова не забыла… Спасибо за то, что отнесли меня в постель в тот вечер, когда мы устраивали этот круг. Это было… очень мило с вашей стороны.

Ари обнаружила Гарри в коридоре, где царил воистину арктический холод. Он беседовал с жизнерадостным призраком в кружевном воротнике и широкополой шляпе, которого Ари уже знала как Почти Безголового Ника, привидение колледжа Гриффиндор. Здешний народ, по мнению Ари, немножко перехлестывал с этим делением на колледжи, если даже покойники считали его необходимым и ценным.

– Ну что там было… сильно он вас пилил? – спросил Гарри, глядя на нее широко открытыми глазами. Мальчишка вел себя так, словно она была его одноклассницей, которой устроил разнос противный старый учитель.

– Ну, я… – начала Ари. Но звон яростно разбиваемого стекла, сопровождающийся стуком опрокинутой мебели, прервал ее. Гарри подскочил от неожиданности и кинулся мимо Ари чтобы посмотреть, что там случилось со Снейпом. Но Ари остановила мальчика.