Disclaimer: Автор данного произведения – Andolyn, оригинал на английском языке лежит на www.fanfiction.net; ну а всем знакомые персонажи, конечно, принадлежат Дж.К. Роулинг. Переводила на русский язык Сова, бессовестно используя переводы названий и имен из Народного перевода Гарри Поттера

Ари обхватила себя руками за плечи и шагнула вперед, вздрагивая от холода, царившего в этом кабинете в глубине подземелья. Свечи, мигнув, зажглись в тот момент, когда она переступила порог Снейпова святая святых, но их неровный свет не был ни уютным, ни ободряющим, а только практичным. Камин казался таким же мертвым, как звери и травы, превращенные в ингредиенты для зелий.

Банки и бутылки – ряд за рядом, всех цветов, форм и размеров. Высокие, круглые, маленькие флакончики. Несколько оранжевых и зеленых, но большинство – прозрачные, демонстрирующие весьма неприятное содержимое. В воздухе витал странный запах, смесь серы, мяты и трав, которые Ари не смогла бы назвать.

И везде книги. Маленькие книжки, толстые, переплетенные в кожу тома с золотым обрезом; огромный черный фолиант лежал раскрытый на маленьком столике – страницы его были потрепаны и испещрены надписями, карабкающимися по страницам, словно муравьи. Свитки пергамента громоздились на круглом столе, а в шкафу, стоявшем в другом конце комнаты, их было еще больше.

Ари нерешительно потянулась к одной из банок, но прежде чем она потревожила покой ее усопшего обитателя, рука больше, чем ее собственная, перехватила ее пальцы и отвела в сторону. Это движение заставило Ари развернуться и оказаться лицом к лицу с человеком, стоявшим позади нее. Человеком, который осторожно, но крепко держал ее за руку.

– Да на кой черт кто-то будет пытаться стащить у вас что-то, тем более такое, что, даже будучи совсем мертвым, таращит на вас глаза? – Ари почувствовала себя увереннее, потому что стоящий перед ней человек уже не напоминал настороженного зверя, как было, когда они встретились в коридоре. Здесь он был дома, далеко от любопытных глаз. Здесь их никто не мог услышать или подслушать. Хоть в голос кричи – никто не услышит.

Он опустил ее руку, но не выпустил из своей. Это явно было сделано намеренно. Так же он обнимал ее не обочине дороги, не зная, что делать с ней, оказавшейся в его объятиях. В свою очередь она сжала его руку, и вырываться он не стал. Мягкий голос ровно заговорил:

– Некоторые мои ученики настоящие правонарушители, и вам вряд ли захочется узнать, с чем мне приходилось сталкиваться… или что они вытворяли друг с другом. В моем классе идиоты обмораживались, обжигались до волдырей, их одежду разъедала кислота, пока они прятались от взорвавшихся котлов. И все только потому, что какой-то дурак-ученик был чересчур туп, чтобы следовать моим самым простым указаниям.

Большой палец гладил тыльную сторону ее руки, и Ари задрожала. Прикосновение делало ее легкомысленной и беззаботной. Жаждущей. И дерзкой. Если все это – результат такого маленького прикосновения, каким было бы ощущение, если бы эти сильные, красивые руки погладили ее волосы, лаская пробежали по спине… Она не ответила.

Момент ушел. Ари высвободила руку и плюхнулась в кресло возле Снейпова стола. Снейп помахал палочкой перед горелкой под маленьким котлом. Он принялся шарить в коробках и отрывать листья из связок у потолка, словно Ари тут и не было. Свою добычу он опускал в котел с закипающей жидкостью.

– Цветы ромашки, немного лимонного сорго, смородиновый лист, мята, ягоды боярышника и бутоны розы. И сушеный апельсиновый цвет. – Он обернулся к ней. – Смешанные в должной пропорции и добавленные в воду, дают превосходный чай.

Неизвестно откуда Снейп извлек стеклянную ложку и помешал в котле. Свободная его рука сжалась, словно он удерживал себя от чего-то. Один Арин дружок когда-то сказал, что ее волосы в свете свечи выглядят "как белое золото". Он так же сжимал руку, прежде чем подойти и прикоснуться к ним.

– А, – ответил он высокомерно, – вот в чем дело? Вы всерьез думаете, что методы преподавания как-то связаны с тем, как к вам относятся ученики? Приходите ко мне ПОСЛЕ того, как вы поучите несколько поколений Уизли, и мы с вами поговорим о проказах!

– Мне не хочется в это вдаваться, разве что замечу, что сиреневый – отнюдь не является моим любимым цветом волос, и мне не доставляет удовольствия, когда мелкие пушистые зверьки вцепляются в мою мантию, пребывая в печальном заблуждении, что я – их мама.

Ари беспомощно опустила кружку и попыталась выровнять дыхание. Что было непросто под пристальным наблюдением весьма довольного Снейпа. Профессор снова хмыкнул, и Ари вдруг стало тепло и легко. Она заставила его рассмеяться! Она действительно заставила этого мрачного мизантропа развеселиться! Но в глазах его по-прежнему был вопрос. Она вздохнула.

– Тогда чего же вы так возражаете против "Сева"? И, сказав "крот", я вовсе не имела в виду маленькое слепое млекопитающее, которое живет под землей, грязный вы ублюдок! Крот – значит, шпион. Точнее говоря, двойной агент.

Ари встала и подошла к нему, уселась на краешек стола, заваленного пергаментами, чтобы для разнообразия посмотреть хоть слегка сверху на профессора зельеделия.

– Я не знаю, каким мальчишкой вы были в прежние времена. Я знаю мужчину, который рискует своей жизнью ради ребенка, который ему не нравится, и рискует ради своих соратников, причем постоянно. Дамбльдор, Хуч… большинство из них доверяет вам. Люпину вы даже нравитесь – хотите верьте, хотите нет. Каким бы вы ни были раньше, вы изменились. И, прежде всего, вы спасли мне жизнь! Никуда я не сбегу.

Ари всмотрелась в черное пятно на руке Снейпа. Запястье его казалось слишком худым для человека его роста, сквозь светлую кожу проглядывали голубые вены. Рисунок на руке был уродлив, хотя и искусно сделан. Детальное изображение зеленого черепа и змеи, которое она видела плывущими над обгорелыми останками своего голубого автомобильчика.

Вокруг знака и частью на нем были отметины. Следы, оставленные ногтями, зубами и острыми предметами. И тонкий прямой шрам от самого запястья, след глубокой раны, которая чуть не отняла у человека жизнь. Рана касалась края проклятого знака, но не пересекала его. Знак словно переливался над кожей, почти жил собственной жизнью. Был чуть ли не сильнее человека, который носил его.

– Не один раз и разными способами. Этого нельзя сделать. Никогда. Этого клейма старательно добивался человек, испытывающий отвращение к жизни и не знающий ничего, кроме ненависти. Это отвратительный знак, и я его заслужил. Пойми хотя бы это, Ариадна, если не хочешь понять ничего другого. Я этого хотел, и я это получил. Работал и заработал. А когда понял свою ошибку, было слишком, слишком поздно.

Она могла расспросить Северуса, (или "допросить" здесь более уместное слово?), удовлетворить свое любопытство, выжать из него его историю и все причины, по которым он сделал то, что сделал, и стал тем, кем стал. Она чувствовала, что это в ее власти. Но это будет означать, что она ждет от него оправданий. "Сообщи мне убедительные причины, что привели тебя к падению, и я, возможно, отпущу тебе грехи". Аллилуйя, осанна и аминь.

Насколько взрослым он был, когда все это произошло? Или, лучше сказать, насколько молодым? Если принять возраст Гарри за точку отсчета, то Снейп вернулся к Дамбльдору в двадцать лет с небольшим; а если ему пришлось прежде заслужить свое клеймо, то его путь во тьму начался рано. Может быть, когда он был подростком.

Ари тихо наклонилась вперед, взяла в ладони это бледное лицо и повернула к себе. Нежно поцеловала сомкнутые губы, отстранилась, когда у него перехватило дыхание, заглянула в черные мерцающие глаза и снова поцеловала, уже настойчивее. Северус ответил, целуя, обнял ее маленькую фигурку и притянул к себе, пока она не уселась у него на коленях, положив голову ему на плечо.

Ари спрятала лицо у него на плече, очки очень неудобно врезались ей в щеку. Северус прижал ее крепче. Не надо ей плакать… не надо. Он доверял ей. Он открылся ей. Их пальцы переплелись, Северус гладил ее длинные волосы. Она задрожала.

Они встали. Снейп осторожно поправил на Арином носу перекосившиеся очки, заправил несколько выбившихся прядей ей за ухо. Ари смахнула какую-то несуществующую пушинку с его груди. Снейп поймал ее пальцы в свои и поднес к губам. Он слегка дрожал. Попытался что-то сказать, но фраза прозвучала резко, почти как требование. Или обвинение.