The 'Lope de Vega' YachtProfessor Snape's DungeonsProfessor Severus Snape's picsAlan RickmanJoanne Kathleen RowlingTimelineSteve Klove's interviewPotter. Harry Potter.GlossaryChains and LinksSpellbookImagesPotter Babbling (Snape-Chat)Pocket Encyclopedia of Potterrorist


В этом свитке очень древняя черная магия*


Disclaimer: Автор данного произведения – Ozma, оригинал на английском языке лежит где-то на www.fanfiction.net; ну а всем знакомые персонажи, конечно, принадлежат Дж.К. Роулинг. Переводила на русский язык Сова, бессовестно используя переводы названий и имен из Народного перевода Гарри Поттера

Ozma, перевод Совы:

Сквиб и Упивающиеся Смертью


[Пятый год обучения Гарри в Хогвартсе]

Глава 1. Ржавые цепи

Я сидел на цепи в жалком подобии темницы. Дыра – иначе это местечко и не назовешь. Конечно, здесь было очень темно и мрачно. И ужасно холодно. Я видел, как от каждого моего выдоха в воздух поднимается облачко пара. Понятное дело, середина ночи в начале декабря. Темноту и кусачий холод следовало принимать как должное. Ничего сверхъестественного.
Эти были просто руины, заброшенные и оттого разрушающиеся. Даже с нижнего этажа я мог видеть ночное небо, с которого падал снег, сквозь огромные провалы в крыше и в полу вернего этажа. Стены во многих местах развалились. Хагрид мог бы снести некоторые из них парой хороших ударов. Как жаль, что Хагрида тут не было! Не было никого, кто мог бы мне помочь.
Стена за моей стеной была относительно целой. И приделанные к ней цепи, которыми были скованы мои руки и ноги, тоже оказались прочными, как я ни старался их расшатать. Но они все заржавели, и им бы не помешало немного масла и полировки. Уж если что и вбил мне в голову старый Аполлион Прингл, мой предшественник на должности смотрителя Хогвартся, то это – как важно содержать рабочие инструменты в порядке.
В целом, темница не заслуживала такого названия. И не было особых шансов просуществовать в этой грязной дыре годами, спать на мокрой соломе и приручать крыс, скармливая им сухие хлебные корки. И вообще, это было дурное место. Я кожей чувствую магию, хотя никогда и не ощущал ее внутри себя. А эти стены были пропитаны темной магией; отвратительные заклятья заставляли меня дрожать сильнее, чем ночной холод, они карабкались по мне, как сотни мелких клопов. Смерть в этой дыре, наверное, будет жестокой и быстрой. А то, что от меня останется, трансфигурируют и быстренько закопают в неглубокой могиле где-нибудь неподалеку. Может быть, раньше, чем наступит следующая ночь.
Я знал, что, наверное, никогда больше не увижу мою милую миссис Норрис и замок Хогвартс.
Когда я пытался вспомнить, как попал в это место, мысли путались. Я помнил, что раньше, вечером, еще был в безопасности, в Хогвартсе. Я был уверен, что миссис Норрис все еще находится там, и что с ней ничего не случилось. Единственная утешительная мысль, на которой я мог сосредоточиться.
Больше ни в чем я не был уверен. Ясно вспоминалось, как я беспокоился о чем-то, что нужно было сделать. А в следующий момент я уже отчаянно боролся с двумя троллеподобными колдунами, которые заковывали меня в цепи.
Крабб и Гойл, старшие. Я помнил их по их ученическим годам. Они почти не изменились, разве что стали еще больше и глупее, чем прежде. Я знал, что драться с ними бессмысленно. Но просто не мог смириться с тем, что происходило. Когда мои попытки защититься потерпели крах, я принялся извиваться, как угорь, не давая себя заковать, и осыпал Крабба с Гойлом проклятиями.
В сравнении с настоящими, колдовскими, мои проклятия – сущая ерунда. Одни слова, за которыми нет ни капли волшебства. Хотя я и старался компенсировать отсутствие магии изобретательностью.
После упорной борьбы Гойлово Замолчательное заклятие ударило меня, как оплеуха и лишило голоса. А потом Крабб заколдовал цепи, и они впились в мои руки и ноги так прочно, словно приросли. И неясно, было ли действие обоих заклятий рассчитано заранее. Сами Крабб и Гойл выглядели слегка ошарашенными произведенным эффектом. Я мог понять их изумление – ведь как волшебники они почти полные неумехи.
О Господи. Наверное, я довел этих несчастных колдунов-недоучек до белого каления! Такие здоровые негодяи, оба. И не подумаешь, что заковать в цепи старого сквиба, вроде меня, будет стоить им стольких хлопот. Как и темница, они представляли собой жалкое зрелище.
Тяжелые шаги загрохотали в комнате наверху. Я не очень хорошо видел, потому что левый глаз был подбит и не открывался, но все-таки заметил отблески света факелов в дырах потолка. Да, прелестно. Мои мучители возвращались. Следующий раунд.
Они осторожно спустились по предательским, полуразрушенным ступеням и вставили факелы в кольца на стенах. Крабб нес большую тяжелую сумку, которую с размаху шлепнул на пол. В сумке брякнуло железо. И оба уставились на меня со зловещим видом.
Нос Крабба был разбит и сильно кровоточил. Я сломал ему нос, ударив головой в лицо. Моей голове это тоже на пользу не пошло, но вид его носа меня немножко приободрил. "Бери от жизни, что можешь" – говаривал обычно старина Прингл.
И так же радостно мне было увидеть, что Гойл до сих пор движется слегка скрючившись. Мне удалось здорово пнуть его один раз, до того, как Крабб заковал в цепи мои ноги. Хм. Может, больше на свет не появятся маленькие Гойлы, чтобы омрачать коридоры Хогвартса. Я был уверен, что мой преемник на посту смотрителя, кто бы он ни был, оценит это.

– Что скажешь, сквиб? – глумливо сказал Крабб.
– В чем дело? – добавил Гойл. – Кошка язык откусила?
Эта острота заставила обоих взреветь от хохота.
Похоже, они не возражали против моего молчания. Они что, не хотели развязать мне язык? Разве обычно это не является целью подобных упражнений? Я был серьезно настроен не говорить им ничего, что они захотели бы узнать, но они же сами устроили так, что я и не мог ничего сказать, даже при желании! Неужели эти двое настолько тупы?
Я знал, кто, скорее всего, напустил на меня этих скотов, даже если и не знал – почему. Люциус Малфой. Крабб и Гойл, может, и идиоты, но Малфой – определенно нет. Почему их не беспокоит, что он скажет, когда узнает, что у меня отняли голос?
– Скоро, – злорадствовал Гойл, – мы подрежем тебе язык, сквиб! А может, и глаза тоже...
"Мерлинова борода!" – подумал я, а сердце мое бешено заколотилось.

– Э, подожди-ка минутку… – сказал Крабб.
"Да уж, пожалуйста! – подумал я. – Подожди как можно дольше!"
– Нам нельзя него куски отрезать, Гойл. Не языки и глаза.
– Ну, не "языки", раз у него всего-то один, – уступил Гойл. – Но почему бы не один глаз? Их ведь у него два, так?
– Мы должны начать с того, что может снова отрасти, – сказал Крабб. Гойл опустился на колени, копаясь в большой сумке. Свет факела блеснул на острых лезвиях внутри.
Крабб тоже залез в сумку, ухмыляясь, чтобы вытащить инструменты, которые собирался использовать. Он подошел поближе. Я прижался спиной к холодным камням.
– Я помню, что вы там обычно говорили, когда мы были в школе, мистер Филч. Боль – вот лучший учитель. – Голос его был гнусавее обычного, из-за сломанного носа. – Небось, ты и до сих пор так говоришь ученикам, а? Ну-с, мистер Филч, сегодня вам точно придется усвоить полезный урок…
Кое-что я уже усвоил. Кричать можно, даже не издавая ни звука.

******

В колдовском мире родители, которые боятся – а вдруг их ребенок оказался сквибом, часто делают что-нибудь, чтобы напугать малыша, чтобы шок пробудил в нем магию. Мне приходилось слышать о том, как от подобного "сквибы" исцелялись. По моему скромному мнению, эти дети никогда и не были настоящими сквибами. Может, просто у них быо замедленное развитие. Настоящие сквибы попадаются очень редко.
Я живу долго, как любой волшебник, хотя и не могу колдовать. И на своем веку я пережил всяческие шоки, боли и горести. На меня бросался цербер. Я пережил почти семь лет пребывания в школе Джорджа и Фреда Уизли. Пивз изводит меня ежедневно. Я видел свою любимую кошечку окаменевшей, казалось – мертвой, подвешенной за хвост в коридоре. Были моменты, когда я думал: "Вот оно. Тут я либо умру, либо стану настоящим колдуном!" Но, если внутри меня и жила какая-то магия, она продолжала крепко спать.
Крабб оказался прав, может быть, первый раз в своей жизни. Это, действительно, был познавательный вечер. Я смог добавить еще несколько вещей к мысленной коллекции в ящике "Пытки, Которые Я Могу Выдержать, Пока Моя Магия Спит".
С пальцев рук у меня сорвали ногти. А потом и с пальцев ног. Клочья волос выдирали с моей головы.
Оставаясь в стоячем положении только благодаря ржавым цепям, удерживавшим меня, и едва не теряя сознания, я слушал, как Крабб и Гойл обсуждают дальнейшие действия.
Гойл все еще держал меня за подбородок.

– А зубы – это тоже то, что может отрасти, правильно?
– Э… – сказал Крабб. – Я думаю, только у детей. Может, если один зуб, то ничего. Давай вытащим коренной. Если он окажется ненужным, оставим себе. Вроде сувенира.
Как люди, подобные этим двум, умудрились родиться колдунами и протащиться сквозь весь учебный курс в самой лучшей школе Колдовства и Волшебных Наук в Европе – это выше моего понимания! Мало того, они еще ухитрились найти ведьм, готовых выйти за них замуж. И с успехом воспроизвели себя, создав почти точные собственные копии. Естественно, колдовские копии! Их младшие версии – студенты-пятикурсники в Хогвартсе! И они – колдуны, а я сквиб! И кто-то еще удивляется, почему я смотрю на мир с такой горечью?
Гойл раскрыл мне рот и ухватил один из зубов, большой коренной, чем-то, похожим на клещи. Он тянул. Я сопротивлялся, и кашлял, и плевал кровью на своих мучителей. И все-таки никакая магия во мне не пробудилась.
Чуть погодя они решили, что полоски моей кожи тоже могут считаться "тем, что может отрасти".
Вскоре после этого я отключился и надеялся остаться в этом состоянии как можно дольше.

******

Голоса. Я слышал голоса сквозь пелену боли. И один из них был очень знакомым. Глубокий голос, который я слышал каждый день. В нем звучала ярость.

– Что вы наделали, идиоты? Он почти мертв из-за пыток!
Это был профессор Снейп! Что он делал здесь, в этом ужасном месте? Он пришел, чтобы вытащить меня отсюда, чтобы забрать обратно, в Хогвартс? На какое-то мгновение я осмелился в это поверить.
Второй голос. Медленный, высокомерный, цедящий слова. Люциус Малфой.

– Он еще дышит, Северус. Мой свиток требует живого сквиба, не обязательно здорового. А с ним определенно легче справляться, когда он в таком состоянии. Чуть раньше он доставил немало хлопот Краббу и Гойлу.
– Насколько я понял, ты многого не сумел расшифровать в этом "твоем свитке", Люциус? Может быть, он уже настолько поврежден, что стал полностью бесполезным.

Голос Снейпа был холоднее, чем камни этого подземелья; он окончательно заморозил кровь в моих жилах. Он говорил обо мне с полным безразличием и, кажется, более чем уютно чувствовал себя в нынешней своей компании.
Потрясение, которое я испытал, поняв это, заставило бы меня громко вскрикнуть, если бы мой голос не пропал. Доверие мне дается нелегко. Но Северус Снейп был одним из немногих людей, которым я доверял. Мое сознание восставало против услышанного. Этого не могло быть.

– Мы делали то, что нам положено, – Это Гойл. – Мы отрывали только то, что может опять отрасти.
"Кроме моего зуба, – думал я, на грани истерики. – Вы, идиоты".
– Если он умрет, у него уже ничего не отрастет, – фыркнул Снейп. – ВАМ ДВОИМ ЭТО ЯСНО? Я стараюсь использовать только слова в один-два слога.
– Мы можем достать другого сквиба, если этот подохнет, профессор, – говорил Крабб, и голос его звучал угрюмо.
– Или, может, маггла, – добавил Гойл. – Раз уж сквибы такие хлипкие. Почему нельзя просто использовать маггла?

Снейп издал шипящий звук, говоривший о крайнем отвращении.
Малфой обратился к своим присным.

– Магглов множество, да. К несчастью, согласно свитку, подойдет только сквиб.
Я услышал еще одно презрительное шипение профессора Снейпа.

– Люциус! Что, по-твоему, я должен делать с этими грязными, как попало извлеченными кусками ногтей, волос и кожи? Эти два неумехи-тролля тупее, чем любой из моих учеников-первоклассников! Если ты действтельно хочешь, чтобы эксперименты принесли свои плоды, то ингредиенты для зелья должны быть осторожно извлечены, при определенных условиях! И мне нужно знать больше, чем ты рассказал мне, о процессе.
Повисло молчание.

– Ты становишься очень утомительным, когда настаиваешь на том, чтобы увидеть мой свиток, Северус, – скучным голосом произнес Малфой.
– Если ты не позволишь мне взглянуть на свиток, я буду блуждать наощупь в потемках, как слепец, ведущий слепца! Ты ведь хочешь, чтобы я добился результатов, достаточно удовлетворительных, чтобы представить их лорду Вольдеморту? – спросил его Снейп.

Мерлинова борода! Не может быть, чтобы я это услышал.
Отчаяние охватило меня, похуже дементорского тумана. Слезы бессильной ярости полились из-под распухших век. Я доверял Снейпу. Хуже того – директор все еще доверяет ему. Боль от этого предательства была такой же мучительной, как пытки, которые я только что перенес.
И все-таки моя магия продолжала спать.

– Люциус, – продолжал говорить Снейп. – Я не стану ждать всю ночь в этом проклятом месте. Если ты не согласен дать мне взглянуть на свиток, тогда я дальше в этом деле не участвую.

Малфою, похоже, это не понравилось.

– Ты знаешь не хуже меня, что я никому другому не могу доверить такую тонкую и сложную работу! Большая часть свитка не поддается расшифровке! Одни части написаны тайнописью, другие отсутствуют! Ты единственный, кто, возможно, сумеет понять смысл загадки, которая нам досталась!
В голосе Снейпа появились шелковые нотки, которые я очень хорошо знал.

– Тогда почему бы не сделать меня полноправным партнером в этом предприятии? И если наши эксперименты со свитком потерпят неудачу, мы вдвоем, поровну, разделим вину. Конечно, ты понимаешь, насколько это выгодно для тебя.
– Поровну славу, поровну вину? – сказал Малфой, словно обдумывая, пусть и с неохотой, эту идею.

Я вообще ни о чем не мог думать.
Рука Снейпа коснулась моего лица, поворачивая его к свету факела. Я смог приоткрыть правый глаз, достаточно, чтобы посмотреть на него. Я хотел бы, чтобы у меня хватило сил на плевок.

– Он почти негоден для дела, Люциус, – Так он мог бы говорить о сломанной метле. – Не понимаю, почему ты упорно держишь его в этом месте, а не во вполне подходящем подземелье Малфой-мэнор?
– Это такой… проект, который я не намерен тащить в свой дом, – высокомерно сказал Люциус.

Вот как, значит! Люциус Малфой не желает пытать какого-то жалкого сквиба в своем лучшем подземелье. И, пари держу, это место даже не было его вторым по счету подземельем! Как отрадно знать, что некоторые старые колдовские семьи по-прежнему не теряют самоуважения!

– Сколько ты намереваешься держать его здесь? – спросил Снейп, словно о чем-то незначительном.
– Недолго. Это было бы слишком большим риском, – сказал Люциус Малфой. – Альбус Дамбльдор – не Барти Крауч. Он не позволит своим работникам пропадать многие месяцы, ничего не предпринимая, чтобы разыскать их. Дамбльдор сделает все, чтобы найти своего сквиба, живым или мертвым. Ничто, связанное с исчезновением сквиба, не должно вести к Малфой-мэнор.

– Правильно… – пробормотал Снейп. – Дамбльдор будет действовать быстро. У тебя действительно мало времени.

Снова молчание.

– Хорошо, Северус, – со вздохом сказал Малфой. – Мы будем партнерами. Пойдем, я покажу тебе свиток.

Другим тоном он обратился к Краббу и Гойлу.

– Вы двое, оставайтесь здесь и охраняйте сквиба. Мы скоро вернемся.

Я услышал удаляющиеся шаги, а потом – как Малфой и Снейп поднимаются по ступеням.
Я остался наедине с Краббом и Гойлом, но очевидно, был уже не в том состоянии, чтобы оказаться для них занятной игрушкой.
Как только Малфой оказался вне пределов слышимости, Гойл принялся ворчать.

– И нечего нам здесь сидеть с ним, верно? Он никуда не денется. Наверху немного теплее. Можно разжечь огонь.

Они ушли из подземелья, забрав последний факел и оставив меня в темноте. Едва ли это имело значение.

Глава 2. По ночам все кошки серы

"Боль – отличный учитель". Я часто говорю это ученикам в Хогвартсе – безобразникам или просто неудачникам, которые попадают мне в руки для отбытия взыскания. Я заставляю их мыть утки в госпитальном крыле или полировать знаки отличия и награды. Без применения магии. Пока шеи не заноют, и на пальцах не появятся мозоли. Они моют окна, оттирают полы и скоблят стены едкими зельями и чистящими поршками, пока их руки не покраснеют и не заболят. И от всей этой работы у них затекают спины, а коленки саднят по нескольку дней. Маленькие мерзавцы меня ненавидят. И это ни капли меня не заботит.
Я сам чищу все в замке без применения магии. Каждый день. Это моя работа. Особого выбора у меня нет, не так ли? А ученики делают вид, будто это пытка. Они не знают, что такое настоящая пытка. Даже если бы директор позволил мне заковывать негодяев в цепи, мои цепи были бы чистыми и отполированными. И я бы не оставил этих мелких пакостников прикованными, в темноте и в одиночестве.
Правильно, мой кабинет в Хогвартсе, довольно темен и мрачен. Это же подземелье! Вряд ли я выкрашу его в желтенький цвет и стану разводить там цветочки. Но это чистое подземелье. Не очень холодное и довольно сухое. И там нет открытого неба, откуда падает снег. Не то, что здесь.
Холод. Я так замерз. Больше не чувствую ни рук, ни ног. Может, и к лучшему, учитывая то, что с ними сделали. И вообще почти ничего не чувствую.
Директор будет меня искать. Даже Малфой так сказал. Это утешает, хоть я и знаю, что даже Дамбльдор не найдет меня здесь раньше, чем я умру.
Надеюсь, я умру скоро. Им нужно, чтобы я жил. Они так сказали. Я хочу умереть, просто им назло. Люциусу Малфою. Профессору Северусу Снейпу. Я доверял профессору, проклятый старый дурак. Может, я продержусь достаточно долго, чтобы рассказать директору, кто такой Снейп на самом деле.
Упивающийся Смертью…

Какой-то шум раздался в комнате надо мной. Мои тюремщики, Крабб и Гойл, старшие, пошли туда, потому что там теплее, чем здесь. У них был огонь, но все равно они жаловались на холод. Казалось, им не особенно нравилось здесь оставаться. Ну, извините, господа, ночка была тяжелая. От меня вы сочувствия не дождетесь.
Снова шум наверху. Голоса стали громче.

– Что это? Я видел, что-то двигалось! – Это Крабб.
– Я ничего не видел, – А это Гойл.
– Вон там! Что-то маленькое! – сказал Крабб. – Вроде кошки…

Гойл засмеялся.

– Может, это сквибова тощая кошка явилась спасать его!
– Не смешно! Тут что-то есть, кроме нас.
– Я не… стой, что это…?

Внезапно сверху раздался целый взрыв шумов. Треск, стук, крики. Вспышка света, которую я разглядел своим заплывшим правым глазом. Неожиданная суматоха заставила мое сердце забиться сильнее, а молчание, наступившее следом, показалось мне жутким.
Потом я услышал мягкий звук лапок, спускающихся по неровным ступеням лестницы. Знакомый звук. Гойл был прав, подумал я с изумлением. Это кошка. Я знал, хотя и не мог видеть, что эта кошка не моя любимая миссис Норрис. Но это была другая прекрасная леди, с которой я тоже был знаком.
Она стояла возле лестницы, там, где мгновение назад была кошка. Высокая, черноволосая Минерва МакГонагалл.

Lumos!

Кончик ее волшебной палочки засиял в темноте.

– Мистер Филч? – сказала она, глядя на меня, голос был полон жалости и ужаса.
Полагаю, я выглядел как нечто, к чему ни одна уважающая себя кошка не захочет прикоснуться.
– Давайте вытащим вас отсюда… – сказала она с усилием. Цепи упрямо не хотели отпускать мои запястья и лодыжки, когда она попробовала снять их при помощи заклятья. Практичная, как всегда, она просто вырвала другие концы цепей прямо из стены.

Теперь меня ничто не поддерживало, и я упал вперед, все еще в цепях. Она подхватила меня и мягко опустила на пол. Потом присела рядом, положила мою голову на колени и нацелила волшебную палочку на стену.

Destruo! – сказала она.

Сила ее заклинания прошла рядом со мной, как теплый ветер. Куски стены, особенно возле мест, где были вделаны цепи, раскрошились. Выглядело так, будто цепи были вырваны потому, что кладка камней ослабла.

– Очень мало времени, – сказала МакГонагалл. – Я позаботилась о тех двоих, наверху, но Малфой может вернуться в любую минуту. Вам понадобятся силы, чтобы бежать.

Я ответил наиболее вежливым видом недоверия, какой мог изобразить, учитывая обстоятельства.

– Не беспокойтесь, далеко бежать не придется. Это поможет. Давайте, один глоток, – мягко уговаривала она меня. – Северус сказал, что одного глотка будет достаточно.

"Северус?!" – Мой крик был безмолвен, потому что голоса меня лишили. Я слабо попытался уклониться от маленького фиала, который она прижимала к моим губам. Снейп предатель. Я не стану пить ничего, что он приготовил! Неужели этот змей и ее тоже заманил в ловушку? Мои губы молча двигались, умоляя ее бежать, пока еще не поздно!

– Мистер Филч!.. Аргус. Прошу вас. Все гораздо сложнее, чем я могу вам сейчас объяснить. Времени нет. Пейте зелье!

Я изогнулся, чуть не выбив фиал из ее руки.

– О Боже. Прошу прощения за это, Филч. – Она зажала мне нос, схватила за подбородок и заставила открыть рот. Когда она увидела следы деятельности Крабба и Гойла в поисках сувенира в виде зуба сквиба, она произнесла слово, какого, я думал, она не знает. Но меня не отпустила.

Я всегда высоко ценил твердый, деловой подход профессора МакГонаголл к разным проблемам. Хоть и не могу сказать, что мне очень понравилось, когда этот подход был применен ко мне. Несмотря на мое отчаянное сопротивление, несколько капель зелья попали мне в горло. Я закашлялся и сплюнул, вырвался из ее рук и свернулся клубком на холодном каменном полу.

– Могу себе представить, что вы сейчас о нем думаете… – мягко сказала МакГонаголл, ее рука лежала на моей спине. – Но попробуйте выслушать. Он идет по опасному пути, и делает все возможное, чтобы все мы выбрались отсюда живыми. Ему можно доверять, поверьте.

– Скорее всего, Снейп хочет убить нас обоих! – думал я отчаянно. Я лежал, съежившись, ожидая, когда зелье убьет меня.

Вместо этого я почувствовал, как боль отступает. Она не исчезла, просто стала… неважной. Чем-то, о чем можно временно забыть, отложить на потом. Обнаружилось, что я могу сесть. Через несколько мгновений мне хватило сил, чтобы подняться на ноги. Изумленный, неверящий, я поднялся, шатаясь. Я мог даже справиться с дополнительным весом ржавых цепей, по-прежнему охватывающих мои запястья и лодыжки.

– Этот эффект не продержится долго. Только несколько минут. Северус сказал мне, что дать вам больше зелья было бы опасно, – мягко предупредила меня МакГонаголл. – Когда оно перестанет действовать, вы почувствуете себя еще слабее, чем прежде. Нам надо торопиться!

Взяв меня за руку, она помогла мне взобраться по ступеням. От Снейпова зелья я чувствовал себя очень странно. Все происходило словно во сне. Я заметил, как она осторожно поднимается по ступеням, стараясь не оставлять следов там, где лежал снег, падавший через дыры в крыше.
Я начал понимать, что она намеренно стремится не оставлять своих человеческих следов. Хотя оставляла следы на снегу, когда спускалась в подвал в образе кошки. И ее, похоже, не беспокоили кровавые отпечатки моих босых, израненных ног, остававшиеся и на снегу, и на камне.

– Они не должны узнать правду о том, как вам удалось ускользнуть, – прошептала она мне на ухо. – Чтобы мы все оставались в безопасности нужно сделать вид, что вам не помогал никто из колдунов Хогвартса…

Мы добрались до верхнего этажа. Крабб мешком валялся у стены, а Гойл распластался у камина. Оба без сознания. Размеры и сила – это еще не все. У МакГонаголл в одном мизинце больше могущества, чем в этих двух огромных скотских телах вместе взятых.

– Можете стоять без моей помощи? – спросила она меня. – Как вы думаете, вы сможете бежать бегом?

Я кивнул.

– Вы должны следовать за мной через открытое место, к березовой рощице. Там ручей. Бегите так быстро, как только сможете. Я не знаю, сколько еще Северус сможет задерживать возвращение мистера Малфоя. Защитные чары вокруг этого места не позволяют здесь аппарировать и дезаппарировать. Но я смогу перенести нас обоих, если мы доберемся до ручья. Вы понимаете?
Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь мог аппарировать с пассажиром. Но, хоть я и не был уверен теперь, что доверяю Снейпу, МакГонаголл я доверял абсолютно. Я кивнул.

– Хорошо, – одобрительно сказала она. И взглянула на меня так, словно я был товарищем по оружию, а не просто бесполезным сквибом, который попался в лапы Упивающихся Смертью и которого надо спасать.
Несмотря ни на что, я почувствовал прилив гордости, когда она так на меня посмотрела. Как будто я был одним из ее гриффиндорцев. Я не хотел ее разочаровывать.
Глаза МакГонаголл блеснули.

– Они не должны узнать правду, – прошептала она, – но мы можем оставить им хоть какое-то объяснение…
Внезапно возле меня оказалась пятнистая кошка. Бросив на меня взгляд, означавший "За мной!", она побежала прочь от небольшой полуразрушенной башни, в которой я был заключен
Может, это снейпово зелье сделало меня легкомысленным. Но мысль о том, как Малфой вернется и обнаружит, что я исчез, цепи вырваны из стены, а босые окровавленные следы уводят прочь, вместе со следами бегущей кошки, почти заставила меня рассмеяться. Не завидую я Краббу и Гойлу, когда им придется объяснять, как их узника освободила кошка!
Я думал, мы уже в безопасности.
Следовало быть умнее.
Мы услышали голоса раньше, чем достигли березовой рощицы возле ручья.

Малфой и Снейп. Сквозь крутящийся снег они уставились на нас. Лицо Малфоя выражало предельное неверие. На лице Снейпа, стоявшего чуть позади Малфоя, было встревоженное выражение.
Может, тут происходили вещи, которых я не понимал. Но одно я знал точно – что не дам им снова себя схватить. И уж ни за что на свете не позволю схватить профессора МакГонаголл.
Волшебная палочка Малфоя вдруг оказалась у него в руке, но я обрушился на него прежде, чем он успел что-нибудь сделать. Цепи придали дополнительный вес и силу удара. Мы свалились вместе на мерзлую землю. Я изо всех сил ударил его в лоб кулаком, обмотанным цепью.
Этого оказалось недостаточно. Он упал, но не вырубился. Меня предупреждали, что бодрящий эффект зелья быстро проходит. Но агония, охватившая меня, когда все раны вдруг напомнили о себе, застала врасплох.

Кулак Малфоя ударил мне в челюсть, с той же стороны, где был вырванный зуб. Новая боль добавилась к прежней, и бросила меня на снег, слабого и еле живого Я едва мог двигаться. Все вокруг, казалось, медленно вращается. Я видел, как рядом Снейп пытается схватить кошку-МакГонаголл. На секунду, казалось, что человек и кошка обменялись взглядами: извинение принесено и извинение принято.
А потом кошка взвыла как сумасшедшая, и яростно вцепилась ему в лицо.
Ругаясь такими словами, которые могли бы вогнать в краску даже гоблина, Снейп отшвырнул кошку прочь. Он прижал ладонь к лицу, ощупывая кровоточащие царапины на щеке, возле самого глаза.

– Что, проблемы, Северус? – в медлительном голосе Малфоя прозвучала насмешка. Он поднялся на ноги, оставив меня валяться на снегу у его ног.
– Это не я не сумел запереть старого сквиба как следует! – огрызнулся Снейп, все еще прижимая руку к пораненому лицу. – И если жалкая старикова кошка смогла найти дорогу сюда, может, следом появится и сам Дамбльдор? Из-за тебя все разваливается! Погоди... что ты делаешь?

Волшебная палочка Малфоя была нацелена мне в голову.

– Думаю, это очевидно. Уничтожаю улики, Северус. Найти другого сквиба для эксперимента будет трудно, но возможно. По крайней мере, у следующего будет более безопасный хозяин, чем Альбус Дамбльдор. Avad..."

Я был рад, что хотя бы МакГонаголл удалось уйти. Она сможет рассказать директору, что произошло. Себя я уже считал покойником.

– Подожди, Малфой! – Снейп резко шагнул вперед, схватил Малфоя за руку, державшую палочку, и рывком опустил ее вниз. – В этом нет необходимости! Без него свиток будет бесполезен! Я отказываюсь ждать, пока мы найдем следующего сквиба. У меня есть идея получше. Оставь его мне.
Его тон изменился, стал гладким, как шелк.

– Свиток уже у меня. Незачем терять такую возможность. Я наложу заклятие забвения на старика. Он ничего не будет помнить. Я смогу сам вернуть его к Дамбльдору. После того, как он поправится, я поэкспериментирую с ним на досуге.
Голос Малфоя был полон недоверия.

– Ты станешь проводить эксперименты такого сорта? Прямо под длинным крючковатым носом Дамбльдора?

– Почему бы и нет? – глаза Снейпа блеснули. – Ты действительно хочешь потерять этого сквиба и снова начинать все с нуля?

– Ты никогда не перестаешь поражать меня, – кисло произнес Малфой. – Если я соглашусь на этот план, у меня ничего не останется. У тебя – знание зелий, старик и свиток. Все! Если эксперимент удастся, наш Лорд будет очень тобою доволен. А я останусь не у дел!

Его глаза изучали Снейпа.

– Хорошо же, Северус. Славно разыграно. Ты победил. Но берегись, цена высока. Если ты провалишь это дело, ты провалишь его один. И я не встану между тобой и неудовольствием нашего Лорда.
– Именно это я и ожидал услышать от тебя, Люциус. Но я не собираюсь проваливать дело.

Они глядели друг другу в глаза еще секунду-другую. Наконец Снейп сказал:

– Иди. Я должен забрать его в Хогвартс, пока жизнь в нем еще теплится. Я буду сообщать тебе о том, как продвигается работа.

– Желаю удачи, Северус, – сказал Малфой. Он отвесил Снейпу насмешливый поклон и аппарировал.

Я уже не чувствовал боль так остро. Трудно было не заснуть. Я почти не видел Снейпа, стоящего надо мной. Слух, наверное, тоже отказывал, потому что мне показалось, что я слышал вздох, но он донесся словно бы издалека.

– Филч… – тихо сказал усталый голос, может быть, снейпов, – сколько хлопот из-за вас …старый вы мерзавец.

Я смутно почувствовал, как что-то теплое накрывает меня. Его плащ.

– Минерва, берите его, быстро. Я следую за вами.
Это было последнее, что я слышал.

Глава 3. Свиток

Жвачкоотскребальное зелье из флакона будет кусать тонкую молодую кожу под моими новыми, недавно отросшими ногтями. Игнорируя этот факт, я добавил содержимое флакона в ведро. Какое-то подлое существо (то ли ученик, то ли полтергейст) налепило комки жвачки почти под каждым пролетом перил на главной лестнице! Жвачка, небось, была здесь все время, что я пролежал в госпитальном крыле, прикованный к постели.
Содержимое флакона не отреагировало на чистящее зелье в ведре так, как должно было. Вместо обычного для Универсального Пакостеснимателя Миссис Шваберс (Экстра-Сильный) вспенивания содержимое ведра превратилось в один огромный мыльный пузырь. Пузырь рос, качаясь на краях ведра, его поверхность переливалась яркими цветами. И он тревожаще продолжал расти.
Я осторожно отступил назад. Пузырь все увеличивался, пока не сравнялся по размерам с одной из хагридовых гигантских тыкв. Потом он задрожал. Только я успел прикрыть руками лицо, как он взорвался. Раздалось мощное оглушительное ШЛЕП! Вонь, как от тухлых яиц, наполнила мой кабинет. Я зажал нос, чтобы не задохнуться.
Миссис Норрис, стоявшая за моей спиной, ухитрилась остаться абсолютно сухой. Ее золотистые глаза оглядели меня с головы до ног, оценивая мой мокрый вид. Она дернула ухом и принялась мыть переднюю лапку с многозначительным и нарочитым видом.

– Я приму ванну позже! – сказал я раздраженно. – Слишком много работы надо сделать немедленно. И не смотри на меня так. Это безобразие явно подстроили, пока я валялся в постели. Тебе следовало лучше приглядывать за тем, что здесь делается!
Миссис Норрис опять смерила меня долгим взглядом, прежде чем продолжила свое умывание. Она все время была со мной в госпитальном крыле. У Поппи не хватило духу выгнать ее. Когда мое состояние улучшилось настолько, что я стал замечать, что происходит вокруг, я встревожился.

– Если ты проводишь здесь все время, кто присматривает за моим кабинетом? – спросил я кошку.

Поппи тут же вступилась за миссис Норрис.

– Не будьте таким неблагодарным животным, Филч. Бедное создание пришло в ужас, когда вы пропали. А потом, когда профессор Снейп и профессор МакГонаголл принесли вас, полумертвого, она была просто вне себя!
Не то, чтоб мне не хватало чувства благодарности. Я просто беспокоился, какие еще пакости успеют понатворить в мое отсутствие. Мой кабинет совершенно беззащитен, если за ним никто не присматривает. Я пытался убедить миссис Норрис пересмотреть ее приоритеты, но она только продолжала глядеть на меня так, словно боялась снова потерять из виду.
Кстати, о пакостниках. Это, очевидно, был подарочек от кого-то из них. "Добро пожаловать обратно, мы рады, что вы снова в норме". Я мог бы побиться об заклад, что это были либо Фред и Джордж Уизли, либо…

– Уау! Филч! Фииииилч! Понравился сюрприз? Кабинетик теперь чистенький и славненький, да?
Пивз.

Судя по звукам, полтергейст ждал где-то неподалеку от моего кабинета, прислушиваясь, не раздастся ли ШЛЕП. Теперь он подбирался поближе, чтобы вдоволь позлорадствовать.
Меньше часа прошло с тех пор, как я покинул госпитальное крыло, а моя жизнь уже возвращалась к тому, что можно считать "нормальным".
Я взглянул на стол, надеясь, что взорвавшийся пузырь ничего там не испортил. Там лежал один-единственный кусок пергамента, он казался невредимым. Я вздохнул с облегчением. Пергамент был подарком профессора Флитвика. Он зачаровал его так, что на нем сразу же появлялось имя ученика, заработавшего взыскание. Было бы слишком обидно, если бы он испортился.
Пергамент Взысканий сейчас содержал три имени. Три ученика, которые плохо вели себя на уроке Заклинаний. Я прочел имена, и мое сердце застыло. Внезапно "нормальная" жизнь отодвинулась в неразличимую даль.
Меня охватила дрожь. Воспоминания, которые я до сих пор старался отгонять, обрушились на меня. Профессор Снейп сказал Малфою, что собирается стереть мне память. Но это была ложь, чтобы успокоить Малфоя и поддержать опасную роль шпиона, которую играл профессор среди Упивающихся Смертью. Я помнил все слишком ясно: жгуче-холодная ночь, три недели назад, в подземелье полуразрушенной башни. Я помнил лица, голоса, острое лезвие ножа, боль. Особенно боль.
Кровь отлила от моего лица, я ухватился за край стола, чтобы не упасть. Я покрылся холодным потом. Сердце вдруг забилось слишком сильно, стало трудно дышать. Я не свалюсь в обморок. Я не свалюсь в обморок. Я не…

Пивз выбрал этот момент, чтобы влететь в открытую дверь кабинета. Его и без того немаленький рот был широко растянут в самодовольной улыбке. Охваченный жуткими воспоминаниями, я уставился на полтергейста бессмысленным взглядом.
Моя вражда с Пивзом очень давняя. В войне между мной и полтергейстом пощады никогда не просили и не давали. И все же…
Полагаю, я действительно выглядел смертельно измученным. Но, даже учитывая это, реакция Пивза на мое состояние была неожиданной.
Его остренькое личико исказилось от гнева и страха – выражение, которого я никогда раньше у него не замечал.

– Глупый старый Филч! – взвыл он, пока я цеплялся за стол и старался вздохнуть свободно. Он закружился по кабинету, как Бладжер, при его приближении несколько ящиков в шкафах открылись и повсюду разлетелись бумаги
– Давай, давай, подыхай! – завопил Пивз еще громче. – Мне все равно! Жалкий вонючий Филч!

Шерсть Миссис Норрис поднялась дыбом, как пыльно-серый ореол, и кошка зашипела. Потом она вспрыгнула на стол, прямо к полтергейсту. Пивз ретировался в коридор.

– Это не я! – закричал он ей. – Я этого не делал! Это мальчишки позабавились с вещами старого Филча! Близнецы, это они! – Сильно возбужденный, он вылетел в коридор. Я слышал, все падает и рушится там, где он пролетает.

– Ну… – слабо сказал я, обращаясь к миссис Норрис. – Что это на него нашло? – я осознал, что каким-то образом очутился сидящим на полу, а кругом пол был усеян бумагами. – Что за кавардак… – прошептал я, опуская голову на колени.

Миссис Норрис беспокойно ткнулась мордочкой мне в руку.

– Не беспокойся, моя дорогая… все прекрасно.

Через некоторое время, когда я снова смог двигаться, я стал механически собирать бумаги. Занять себя делом – вот в чем секрет. Я хотел бы рассердиться на Пивза за разгром, но чувствовал только головокружение и слабость.

– Аргус! Что здесь произошло?

Неожиданный звук чьего-то голоса в комнате заставил меня подскочить от испуга.

– Директор! – ахнул я. – Вы меня напугали…

Голубые глаза озабоченно рассматривали меня сквозь стекла очков.

– Да, я вижу. Простите меня. Я шел повидать вас в госпитальное крыло, но Поппи сказала, что отпустила вас. При условии, что вы будете заниматься только легкой работой. – Он нахмурился.

– Я… я только решил немножко прибраться в кабинете, – сказал я слабо, – Это Пивз. Он…

– Да, я видел Пивза, он пролетел мимо меня в коридоре, – пробормотал Дамбльдор. – Он выглядел так, будто его самого кто-то напугал. Он вел себя необычайно тихо, пока вы поправлялись, знаете ли. – Он вздохнул. – Аргус, я вижу, что вы все еще плохо себя чувствуете. Не стоит вам пока вставать и работать. Я провожу вас назад, в госпитальное крыло.

– Моя работа… – запротестовал я.
– Подождет, пока вы не окрепнете достаточно, чтобы выполнять ее.
– Поппи сказала, что я уже могу встать.
– Она как раз готова пересмотреть свое решение. У меня создалось впечатление, что вы ее безбожно запугивали и изводили, требуя отпустить вас сегодня утром. – Вид у него по-прежнему был строгий, но в голосе появился намек на улыбку. – А потом, когда это не оказало должного действия, вы прибегли к бесконечным мольбам, пока она над вами не сжалилась.

Поппи на меня наябедничала! Смущенный, я пристально разглядывал кучу бумаг, зажатых в руке. Это правда, у меня еще не хватало сил, чтобы приняться за работу. Но лежать в постели становилось просто невыносимо. Мне надо было чем-то занять себя, чтобы перестать вспоминать.
– Мадам Помфри стало известно, что вы не могли даже дойти от госпитального крыла до своего кабинета не отдохнув несколько раз по дороге, – продолжал Дамбльдор.

Откуда она узнала?.. Это, наверное, портреты! Значит, Поппи предупредила их всех и велела следить, не проявляю ли я признаков слабости. Я чувствовал на себе взгляды, пока шел по коридорам замка. Чертовы картинки! И это после того, как я о них так заботился!..

– Я обещал ей, что приведу вас обратно и помогу вам подняться по лестницам. Надеюсь, вы пойдете добром? – тон Дамбльдора был обманчиво мягок.
– Я не могу оставить весь этот беспорядок… – сказал я.

Дамбльдор осторожно пробрался между бумагами, разбросанными по полу, чтобы взглянуть на пергамент с записями. Он прочитал три имени на Пергаменте Взысканий. Я посмотрел на него и увидел, что он озабоченно меня рассматривает.
Я понял, что все еще дрожу.

– Что ж, очень хорошо… мы сначала приберемся. – Он наморщил крючковатый нос. – Но атмосфера здесь несколько… спертая. Не слишком хороша для вашего здоровья, – Без волшебной палочки, он сделал скупой жест правой рукой.

– Floreo, – сказал он. Волна силы, которая сопровождает даже самое маленькое проявление его магии, пронеслась надо мной. Внезапно в кабинете запахло, как в саду, полном роз.

Я уже собирался его поблагодарить, когда он опустился на колени и начал помогать мне собирать бумаги.

– Директор, – воскликнул я в шоке, – встаньте с пола! У вас есть более важные дела…
– А я как раз делаю важное дело. Не даю своему смотрителю перетрудиться до полного изнеможения. А потом проверю, чтобы он отправился в постель, где ему и следует сейчас находиться.
– Вы не наложите защитное заклинание на дверь моего кабинета, чтобы отогнать пакостников? – попросил я его, сварливо. – Какое-нибудь особенно противное?
– Наложу. Такое, какое сочту подходящим.

Я вздохнул. Ну что ж, подойдет и такое.

– Хмм, – сказал Дамбльдор, изучая собранные бумаги. – Вы распределяете их в алфавитном порядке или по годам?

– По годам, а внутри года – по алфавиту.

– Хорошо. Я с этим разберусь. А вы сидите и отдыхайте.

Я смотрел на Дамбльдора, ошеломленный, но миссис Норрис кинула на директора одобрительный взор. Она прыгнула ко мне на колени и принялась мурлыкать. Машинально я стал ее гладить.

– Вы могли бы использовать заклинание, – с запинкой сказал я. – Иначе это займет кучу времени.

– Не займет, только пообещайте спокойно отдыхать, пока я не закончу, – сказал он своим "директорским" голосом. Я послушался.

– Довольно много листов, помеченных "Уизли", правда? – пробормотал Дамбльдор.

– Это разные Уизли. В основном – Фред и Джордж. Для них у меня особый ящик. Остальные Уизли в общем ящике, под буквой "У", согласно годам. Но вы не найдете ни одной записи "Перси Уизли". У меня никогда не хватало духу его наказывать. Он не только с должным уважением относился к школьным правилам, он еще и вынужден жить вместе с этими близнецами. Даже я не смог бы придумать наказания хуже.
Густые брови Дамбльдора приподнялись.

– Это довольно резко сказано, Аргус.
– Перси, как ни странно, с вами согласен, – признал я. – Я как-то высказал ему свое мнение по этому поводу. Он ужасно оскорбился. "Это же мои братья!" – сказал он. Он не заслужил таких братьев, да и они не заслуживают его.
Я знал, что занимаюсь пустой трепотней. Но, раз уж директор настаивает, чтобы я сидел без дела, то не говорить я все-таки не могу. Неподвижность невыносима.
Дамбльдор улыбался, словно моя болтовня ему не мешала. Потом, когда он подобрал новый лист, выражение его лица изменилось. В глазах отразилась печаль.
Я увидел имя ученика на бумаге, которую он держал в руке, и вздрогнул.

Седрик Диггори.

– Он был наказан всего один раз, – сказал я жалобно. – Во время его первого сезона в квиддичной команде Хаффлпаффа. Шел дождь. Они все заявились с тренировки, грязные, наследили повсюду. Я сказал им все, что обычно говорю в таких случаях. Что с меня довольно, что я и так устал, и что у меня куча других дел, и что у них нет ни малейшего уважения… Меня передернуло. – Ну, вы знаете, каков я бываю…
Невозможно было ответить на это тактично, поэтому директор вежливо промолчал.

– А Седрик… он посмотрел на меня, потрясенный! Даже до того, как я назначил им всем взыскание.

Я вздохнул.

– Директор, казалось, ему действительно стыдно за то, что они наделали. Никто никогда не принимал так близко к сердцу то, что я говорил. Несколько лет я не вспоминал про этот случай… но теперь, закрыв глаза, я вижу выражение его лица.

– Он следил, чтобы команда Хаффлпаффа никогда больше не устраивала мне беспорядка, – продолжил я тихо. – Всю оставшуюся жизнь... Я никогда раньше не жалел о том, что наговорил ученику. Никогда не жалел, что наказал кого-то. Но теперь мне хотелось бы вернуться туда и сказать ему, что это просто немножко грязи. Невеликая беда.

Мы помолчали. Дамбльдор казалось, одновременно грустит и радуется, что узнал о Седрике что-то, чего не знал раньше.

– Пожалуйста, – произнес я чуть слышно. – Вы ведь никому не скажете о том, что я вам сказал, да?
– Когда нужно, я умею хранить секреты как домовой эльф, Аргус, – спокойно сказал Дамбльдор.
– Спасибо, – пробормотал я.

Меня снова стала бить дрожь. Седрика Диггори убили Упивающиеся Смертью, по приказу Того-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут. Не потому что он им чем-то помешал или разозлил их. Упивающимся Смертью было наплевать на то, кто такой Седрик. Он был ничем. Он просто оказался не в том месте не в то время.
Миссис Норрис мяукнула. Я осознал, что вместо того, чтобы гладить ее, я потираю следы огромных синяков на запястьях: память о ржавых заговоренных цепях. Упивающиеся Смертью не убили меня, как этого несчастного мальчика, но они сохранили мне жизнь отнюдь не по доброте душевной.
Бумаги, прежде разбросанные по полу, были уложены в аккуратные стопки. Дамбльдор поднялся и безошибочно разложил все стопки в надлежащие ящики. Покончив с этим, он подошел к столу и взял в руки Пергамент Взысканий.
Я видел, как он изучает написанные на нем имена.

Драко Малфой.
Винсент Крабб.
Грегори Гойл.

Три мальчишки, так похожие на своих отцов.

– Директор, – прошептал я. – Я знаю, мы никогда не придерживались одинаковых взглядов на способы наказания. Но эти три отродья Упивающихся Смертью определенно заслужили, чтобы их заковали в цепи и подвесили за лодыжки.

– Не за то зло, которое совершили их отцы, Аргус, – голос Дамбльдора был очень мягок. – Так или иначе, вы не будете назначать им взыскание. Северус попросил разрешения разобраться с ними само. И я согласился.

– Он спустит им все с рук! – вырвалось у меня, прежде, чем я смог удержаться.

Голос Дамбльдора был печален.
– Северус потакает ученикам-слизеринцам только на глазах у других колледжей. В Слизерине, среди своих, он может быть очень… строгим. Слизеринцы этого от него и ждут. Они не уважают слабых.

Если бы это было возможным, я задрожал бы еще сильнее. Я знал, насколько "строгим" может быть Снейп.

– Многие ученики из Слизерина требуют осторожного обхождения. Северус понимает это лучше всех. Они пока только дети, не сделавшие выбор между Тьмой и Светом. Многие из них проходят через испытания, незнакомые ученикам из других колледжей. Северус знает этот трудный путь слишком хорошо.
– Вы затем и пришли, чтобы сказать это мне, директор? – спросил я горько. – Что этих троих… детей не я буду наказывать?

Миссис Норрис неподвижно лежала под моими нервными руками. Я ощущал на ладони ее тихое дыхание и слышал, как бьется ее сердечко. Дрожь немного отпустила.

– Нет, Аргус. Как я сказал, я ожидал, что вы все еще в госпитальном крыле. Я шел туда повидаться с вами по совершенно иной причине. – Он глубоко вздохнул. – Я обещал Северусу обсудить с вами одну вещь, когда вы будете чувствовать себя получше. Это нелегкий разговор… – предупредил он меня, – он касается пережитого вами испытания. – Голубые глаза за стеклами очков сосредоточенно изучали меня. Мне казалось, он видит меня насквозь.
– Все в порядке директор, – прошептал я. – Я слушаю.
– Во владении Люциуса Малфоя находился некий свиток. Теперь он у Северуса. Это отвратительный манускрипт Черной Магии, с какой Северус прежде не сталкивался. Большая часть свитка нечитаема. Сделать ее разборчивой может применение зелья. Зелье должно содержать…

– Части сквиба, – сказал я прежде, чем он смог продолжать. – Волосы… ногти… кожу. – Я снова содрогнулся. – Я слышал, как они обсуждали это в ту ночь.

Дамбльдор был мрачен.

– Я сказал Северусу, что свиток должен быть уничтожен. Но он считает, что сначала его следует прочесть. Северуса беспокоит мысль, что этот свиток мог быть не единственым в своем роде. Мы смогли расшифровать достаточно, чтобы узнать, что он может представлять огромную опасность. Возможно, этот свиток, или другой, подобный ему, может пробить защитные чары вокруг Хогвартса.

Я смотрел на него со страхом.

– Должен признать, это предположение Северуса имеет смысл, – сказал Дамбльдор. Его голос снова стал мягким. – Аргус, мне не нравится просить вас об этом, после всего того, через что вам пришлось пройти. Но все, что нам требуется, это прядь ваших волос и маленький обрезок ногтя.

Я вздрогнул.

– Он будет?.. Профессор Снейп собирается?..

– Северус согласился, что будет лучше всего, если вы сами отрежете для него свои волосы и ноготь.
– Очень любезно с его стороны, – пробормотал я. Когда-то Северус Снейп был одним из тех немногих, кому я доверял. Теперь же, несмотря на то, что я знал – он рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою, – я с трудом выносил даже пребывание в одной с ним комнате. Это не то чувство, которым можно гордиться, но я ничего не мог с собой поделать.

Я фыркнул с отвращением. Обрезки ногтя и прядь волос – вот все, что действительно было надо от меня Упивающимся Смертью. Вся эта кровь и боль ни для чего… разве что для развлечения. Мне стало плохо.

– Я сказал, что ему придется согласиться с вашим решением. Если вы откажетесь, так и будет, и на этом мы поставим точку, – продолжал Дамбльдор.
Воцарилось долгое молчание.

– Он согласился уничтожить эту вещь после того, как прочтет ее? – прошептал я. Я еще помнил насмешливый голос Люциуса Малфоя: "Если ты провалишь дело, – сказал он профессору Снейпу, – я не встану между тобой и неудовольствием лорда Вольдеморта".

– Если он уничтожит свиток, они убьют его, – сказал я. – Он вам об этом говорил?

Дамбльдор вдруг стал выглядеть на все свои немалые годы.

– Северус намерен представить уничтожение свитка как несчастный случай. Активирующее заклинание достаточно мудреное, даже при его таланте и опыте. Я спросил, как он оценивает степень риска. Он уверен, что будет наказан. Но он не думает, что его убьют.

Мне стало еще хуже. Независимо от того, соглашусь я ему помогать или нет, Снейп все равно обречен на муку. Помогать ему – вот что я должен сделать, как порядочный человек. По крайней мере, пока он не подойдет ко мне близко с каким-нибудь режущим инструментом. Он ведь и впрямь просил очень мало.

– Скажите ему, что я согласен, – Мой голос был так тих, что я сам едва его слышал. – Ему нужны эти вещи сейчас? У меня есть маленькие ножницы в ящике стола. Пожалуйста, достаньте их и передайте мне.

Дамбльдор сделал, как я его просил. Я заставил свои руки не дрожать. Всего минута у меня ушла на то, чтобы отрезать кусочек нового ногтя и прядь волос. Я осторожно передал их директору и смотрел, как он запечатывает их в маленький стеклянный фиал.

– Спасибо, Аргус, – сказал он очень серьезно.

******

Прихватив с собой миссис Норрис (которая и так не оставила бы меня одного), я в тот же вечер вернулся в госпитальное крыло, особенно не протестуя. К тому времени, как Поппи наконец сочла меня достаточно здоровым, чтобы отпустить окончательно, школа почти опустела, потому что подошло время рождественских каникул. Наконец-то я мог заняться основательной уборкой! Тот факт, что под ногами не будут путаться надоедливые малявки, делал предстоящую работу значительно проще.
Было большим облегчением оказаться снова у себя и спать в своей постели. Большинство учеников, наверное, поразились бы, узнав, чо миссис Норрис и я не квартируем в моем кабинете в подземелье. Мы не спим там среди шкафов с досье на нарушителей прорядка и не проводим ночи, составляя заговоры с целью сделать жизнь учащихся как можно тяжелее.
(Ну хорошо, если честно, мы-таки проводим некоторое время, составляя заговоры против учеников; нельзя ведь жить вовсе без развлечений. Не могу же я всю жизнь только заниматься уборкой, верно?)
Комнаты, которые миссис Норрис и я считаем своим домом, невелики, но очень уютны. Они расположены на первом этаже замка. У нас окно с видом на озеро. Миссис Норрис, конечно, не из тех кошек, которые любят весь день сидеть на солнышке у окна, но время от времени и она соблазняется на возможность погреть бочок.

Посреди ночи, первой ночи в собственной постели, я внезапно проснулся. Каждый нерв в моем теле дрожал. Что-то откуда-то звало меня. Но зов шел и изнутри тоже. Я чувствовал, как что-то шепчет мне в уши, прокатывается вниз и вверх по спине, бежит по венам вместе с током крови.
Я понимал, что сейчас узнаю это чувство. Оно было знакомым. Почти как…
Магия!

Всю свою жизнь я ощущал рядом чужую магию. Заклятия танцевали на моей коже, подымали мои волосы, от них чесался мой нос. Но, хотя я мог ощущать магию, узнавал ее на запах, почти на вкус, я никогда не мог сам произнести ни одного заклинания. Но сегодня магия коренилась где-то во мне. Часть меня, которая съежилась и молчала всю мою жизнь, внезапно пробудилась и запела!
Вся эта магия была моя!

И все же, кто-то еще использовал ее.
Я точно знал, кто это. Черные глаза на бледном лице, черные волосы, темнее полуночи. Я почти мог видеть его, там, в подземелье, склонившегося над свитком. (В отличие от меня он и живет в подземелье).
Северус Снейп!

Я знал, что он сказал Дамбльдору – что попытается прочесть свиток только для того, чтобы понять, в чем его опасность. Но я также помнил, как он говорил Люциусу Малфою, что подождет, пока я поправлюсь, чтобы "поэкспериментировать" со мной.

Я был в ярости. Что за игру он затеял? Я не позволю ему красть мою магию!
Почти не думая о том, что собираюсь делать, я встал с постели. В одной длинной серой ночной рубашке, даже не позаботившись надеть тапки, я вышел из комнаты. Я шагал босиком по холодным, темным коридорам замка. У меня не было лампы, она была не нужна. Подо мною, в подземельях Хогвартса, ждала моя магия! Меня влекло к ней, как мотылька к огню.
Миссис Норрис тихонько семенила следом за мной. Я услышал тихое обеспокоенное "мя".

– Она МОЯ, дорогая. Ему она не достанется! – прошипел я.

Я почти не видел Снейпа с той ночи, когда он и профессор МакГонаголл спасли меня от Упивающихся Смертью. Я избегал его. Он тоже избегал меня. Я не знал, то ли он делает это, считаясь с моими чувствами, то ли по какой-то собственной причине. Теперь я это узнал.
Двигаясь по замку легко, как призрак, и такой же нечувствительный к холоду, я скоро добрался до подземелий и остановился перед дверью комнаты Снейпа.
Сильное защитное заклятье на его двери остановило меня.
Нет! Это несправедливо! Он не может не впустить меня! Он не может забрать то, что по праву мое! Я сжал кулаки.
У порядочных волшебников есть волшебные палочки. У меня палочки не было никогда. Они просто не работали в моих руках. Но могущественные волшебники, такие, как директор, мгут творить магию и без палочки. Я несчетное количество раз видел (и чувствовал), как Дамбльдор создает заклинания без палочки.
В первый раз за свою жизнь я ощущал, как сила потрескивает в моем теле. Я подумал, что смогу сфокусировать ее, как директор. Я попытался вспомнить, какое заклинание профессор МакГонаголл использовала, чтобы вырвать цепи из стены в ту ночь, когда помогала Снейпу освобождать меня от Упивающихся Смертью..

Destruo! – воскликнул я.

Я почувствовал силу, вырывающуюся из меня. Снейповы заклятья были очень сильны. Может быть, они и выдержали бы напор, но я чувствовал, что моя магия: и та ее часть, что была во мне, и та, что была там, за дверью, обрушилась на преграду с обеих сторон. К атаке изнутри он не был готов.
Результаты были более чем удовлетворительные. Снейпову дверь вышибло могучим ударом. К несчастью, сорванная с петель, она падала прямо на меня и миссис Норрис. Я стоял перед ней, отчаянно вспоминая все слышанные прежде заклятия.

Pulveris! – крикнул я, и доски двери рассыпались облаком мелкой пыли. Беспорядок получился страшный. Но мне было все равно.
Снейп сидел, согнувшись над длинным свитком пергамента. Возле него булькал маленький котел.
Он уставился на меня. Черные глаза были бездонны.

– Филч? – сказал он, пораженный.
– Добрый вечер, профессор! – прошипел я. – Или, лучше сказать, ворюга! Вор магии! Отдавай то, что принадлежит МНЕ!

Глава 4. Бездна

Я ожидал, что профессор Снейп будет в ярости. Или станет защищаться. Я ждал, что он нападет на меня. Но он не сделал ничего из того, чего я ожидал.
Я стоял перед ним, и в руках моих впервые была настоящая магия. Без волшебной палочки я только что разнес его защитные заклятья, разбил на куски дверь его подземелья, а куски двери превратил в пыль! Но эти заклятья дорого мне обошлись. Голова болела, ноги тряслись, и я с трудом фокусировал взгляд, не говоря уж о магии. (Тут до меня дошло, почему большинство волшебников не творят волшебства без палочки. Это высасывает их силы гораздо страшнее, чем любая внешняя опасность).
Миссис Норрис оставалась за моей спиной, когда я вошел в класс Снейпа. Вид у моей кошки был такой, будто она хотела вытащить меня оттуда за шкирку, как заблудшего котенка. Она явно не считала, что я поступаю разумно. Но все-таки оставалась со мной, когда я столкнулся со Снейпом лицом к лицу.

Профессор сидел за одной из парт. Рядом с ним стоял студенческий котел, подогреваемый на малом огне. На парте перед ним стояли маленький серебрянный черпачок и фарфоровая чернильница с пером, воткнутым в нее. Свиток, ранее принадлежавший Люциусу Малфою, Снейп держал в руках.
Северус Снейп просто смотрел на меня, пока я и миссис Норрис подходили ближе. И что-то в его бледном лице заставило меня подумать о Седрике Диггори. О том, как мальчишка смотрел на меня, пока я отчитывал его и всю хаффлпаффскую квиддичную команду за то, что они нагрязнили в коридорах. Словно он, сам того не желая, сделал что-то непростительное, и только сейчас это понял.
Снейп смотрел на меня почти с таким же горестным выражением.
Почему он так на меня смотрел? Я был зол. Что там – я был в ярости, но тут я растерялся. Не то чтобы я ожидал, что он меня испугается… это было бы смешно. Он был одним из самых могущественных колдунов в Хогвартсе. Даже со своей новообретенной силой я не мог противостоять ему в магическом поединке, и мы оба это знали.

– Вот то, чего я действительно не предусмотрел… – тихо сказал Снейп. Потом вздохнул. – Мне следовало послушаться Альбуса. Надо было уничтожить эту проклятую вещь.
– Вы использовали свиток, чтобы пробудить мою магию? – спросил я, все больше теряясь.

– Да, Филч, полагаю, я это сделал. Это было непреднамеренно. – Он был явно рассержен, но на себя, а не на меня.

– Я использовал черную магию, – продолжал он с горечью, – чтобы активировать этот свиток. Волшебное слово должно быть написано в верхнем углу пергамента. Чернила должны быть сделаны из зелья, содержащего, среди прочего, кровь, волосы, ногти, кожу и кость сквиба. Очевидно, я наконец собрал все ингредиенты и использовал их в верных пропорциях.
Я с трудом сглотнул, вспоминая, как Малфой передавал Снейпу коллекцию "кусков", которые вырвали из меня Крабб и Гойл. Должно быть, в конце концов некоторые из этих кусков пригодились. Снейп никогда не осмелился бы попросить у Дамбльдора одну из моих костей.
Мой язык машинально коснулся пустого места, где раньше был коренной зуб. Десна в этом месте еще слегка болела.

– Как вы это сделали? Пошли и украли мой зуб у Крабба с Гойлом?

Снейп закрыл глаза.

– Я не крал его, – сказал он без выражения. – Я сыграл с ними, и выиграл его.
– Вы и кровь у них тоже взяли? – спросил я. – Думаю, на полу и на стенах там осталось ее предостаточно. Я знаю, что вы не осмелились бы попросить мою кровь у Поппи.

Его черные глаза открылись и встретились с моими.

– Засохшая кровь не могла быть использована, – просветил он меня тоном учителя зельеделия, каковым, впрочем, он и являлся.– Свежую кровь я взял с плаща. С того, в который завернул вас в ту ночь, когда нес вас к месту аппарирования Минервы. Она превратила вас в камень, чтобы спокойно аппарировать вместе с вами. Она вернула мне плащ, и ткань была пропитана вашей кровью.

– Ладно, значит, вы использовали черную магию, – продолжил я. – Не могу сказать, что слишком сильно возражаю против результатов.

– Это не то, что я намеревался сделать! Я просто пытался прочесть свиток! – Ненависть к себе, звучавшая в голосе Снейпа, заставила меня содрогнуться. Никогда раньше я не слышал, чобы он говорил таким тоном.

Это правда, последний месяц я провел, сомневаясь в Снейпе и избегая его. Но много лет до этого я доверял ему. Незачем ему так казниться. Мне захотелось его утешить.

– Профессор, все в порядке! То, что вы сделали, мне не повредило. Я надеялся на это всю свою жизнь! До сих пор я никогда не был уверен, что во мне вообще есть хоть какая-то магия!

– Конечно, в вас есть магия, Филч. – Голос Снейпа зазвучал так, словно я был непроходимым тупицей. – Вас зачал колдун и выносила под сердцем ведьма. У сквибов есть магия, даже если она заперта в таком месте, где им до нее не добраться. Вы дурак, и вы не понимаете, что я с вами сделал.

Его темные глаза были потерянными и несчастными.

– Я поставил вас на край бездны, – сказал он.
– Вы правы, я не понимаю, – ответил я.
– Поймете. Идите сюда. – Он заговорил так, как обычно говорит с учениками в классе. Я поспешно подошел. Это не магия, это сила личности.
– Ближе, Филч. Я хочу, чтобы вы увидели свиток, разбудивший вашу магию.

Говоря это, он разворачивал пергамент. Когда я разглядел, что в нем, то ахнул. Та часть свитка, что была видна, казалось, казалась покрытой кровью. Потом я понял, что это чернила – чернила цвета свежепролитой крови. Слова были написаны корявым старомодным почерком, на неведомом мне языке. Но рисунки говорили сами за себя. Они ужасали.
Изображения отрезанных частей тела… пальцы, глаза, язык. Диаграмма, показывающая человека, со спины которого срезают кожу. Сглотнув, чтобы подавить тошноту, я отступил назад.

– Сквибы отличаются от прочих волшебников в нескольких любопытных аспектах, – сказал Снейп. – Это верно, они не могут творить и поддерживать заклятья, по крайней мере, в нормальных условиях, но сквибы вовсе не… нейтральны магически.
Он остановил на мне взгляд – глаза казались черными дырами.

– Есть способы, когда магия, заключенная в сквибе, может быть использована сильным колдуном. Сквибовы запасы неиспользованной потенциальной силы можно добавить к силам волшебника, усиливая его мощь. Этот свиток хранит заклятья, среди которых одно может аппарировать черного мага в стены Хогвартса, даже в самый кабинет директора. Если он будет одет в волшебный плащ, сделанный из кожи сквиба.

Я опустился за одну из соседних парт, рядом с ним. Ноги меня больше не держали. Миссис Норрис легко вскочила на скамью рядом со мной, и я взял ее на руки.

– Эту вещь надо уничтожить, – Снейп снова скатал свиток, пряча жуткие диаграммы и рисунки.
– Подождите… – услышал я собственный голос. – Профессор, вы должны…? Вам же не нужно использовать эти темные заклятья! Просто оставьте свиток у себя, а у меня останется моя магия! Прошу вас!

Я говорил, обезумев от отчаянья. Потому что чувствовал – то, что заставило пробудиться мою магию, выдыхается. Пение внутри меня становилось все тише, готовое вот-вот замолкнуть. Я знал, что почувствую пустоту сильнее, чем когда-либо прежде.

– Прошу вас, – повторил я, умоляюще цепляясь за его рукав. – Вам не надо читать заклятья, вам не надо использовать их, никогда. Просто напишите еще одно волшебное слово на листе… только одно!

– Нет, Филч. Я не вправе решать, сохранить ли свиток. Дамбльдор хочет, чтобы его уничтожили. Что касается Черного Лорда… он хочет, чтобы свиток принесли ему, расшифрованный, вместе со сквибом, которого он сможет использовать, чтобы получить доступ к этим заклятьям. Упивающийся Смертью, который принесет ему то, чего он хочет, непременно будет вознагражден.
Я уставился на Снейпа широко раскрытыми от ужаса глазами.

– В этом свитке очень древняя черная магия, – сказал он. – Такая, какой не знал раньше даже сам Черный лорд. Малфой хранил свиток в своей коллекции, но не сумел раскрыть даже малой части его секретов. Я смог догадаться, как активировать свиток и прочесть заклятья, но я не понимал до конца истинной Тьмы этой вещи, пока не увидел, как она подействовала на вас.

Его голос стал тише, в нем странно смешались сожаление и холодность.

– Вы хотите снова творить заклинания, Филч? Хотите этого достаточно сильно, чтобы пресмыкаться перед лордом Вольдемортом? Станете целовать край его мантии ради еще одного маленького мгновения силы?

– Прекратите, – прошептал я. – Профессор, пожалуйста…

– Насколько я понимаю, каждый раз будет требоваться все более сильное заклятие, чтобы активировать свиток. И цена будет высока – ее станут брать болью и кровью. Хотите отдавать себя ему, один палец, один глаз, один зуб за каждый раз? Не ошибитесь, Филч, он найдет применение каждому кусочку вашего тела. Или же вы всегда можете уплатить ему страданиями других. Хотите предавать тех, кто вам доверился, чтобы еще раз попользоваться своей магией? Он заберет львиную долю силы для себя, не сомневайтесь. Но он может быть достаточно щедр, чтобы время от времени бросать вам кое-какие объедки. Объедки вроде магии, которую вы использовали, чтобы проложить путь сюда.

Я плакал. Сухие рыдания душили меня. Миссис Норрис просунула голову мне под подбородок. Она стояла неподвижно, хотя на нее падали мои слезы.

– Будете вы умолять его дать вам эти объедки магии так, как умоляли меня? – голос Снейпа резал меня, как нож.

– Вы не понимаете… – смог лишь выдохнуть я.

– Конечно, нет, – Его тон был достаточно резок, чтобы срезать кожу с моей спины, как у того несчастного сквиба на картинке в свитке. – И как я могу понять? Я абсолютно ничего не знаю о том, как соблазнительны сила и власть!

Я долго был не в силах заговорить.

– Я только хотел сказать… – прошептал я хрипло, – что вы не понимаете, каково это – чувствовать, что ты бессилен…

– Не понимаю? – горько усмехнулся Снейп. – Разве я не бессилен изменить прошлое и отменить все ужасные ошибки, которые совершил в своей жизни? Разве я могу спасти те невинные жертвы, которые не сумел спасти, чьи разбитые жизни навсегда останутся на моей совести?

Он взглянул на меня. Потрясенный, я понял, что он прибавляет меня к тем невинным жертвам, которые лежали камнем на его совести.

– У меня даже не хватает силы, чтобы удержать детей из моего собственного Дома, моих слизеринцев, от ухода во Тьму! Нет – раз все их семьи так далеко ушли по извилистой дорожке Вольдеморта!

Единствеными звуками в комнате были мои судорожные всхлипывания. Снейп умолк. Он, конечно, не позволил бы себе расплакаться. Теперь я понимал его гораздо лучше, чем прежде. Каждый ребенок из Слизерина, подпадавший под власть Тьмы, был вырванным кусочком его сердца – хоть он и делал вид, что сердца у него нет.

– Итак, Филч, – Его голос снова стал шелковым. – Директор сказал, что я должен следовать вашему решению в том, что касается свитка. Скажите мне. Кому из двух хозяев я буду теперь служить? Уничтожить ли мне эту мерзкую вещь, как хочет Дамбльдор? Или порадовать своего темного хозяина, доставив ему то, что он ищет?

Он холодно смотрел на меня.

– Уничтожьте свиток, профессор, – прошептал я.

Бездна – вот как он это назвал. Я смог удержаться на самом краю. Северус Снейп, некогда сорвавшийся в эту бездну, и сумевший выбраться из нее, удержал меня. Он позволил мне выбирать самому.

Мы вырвали маленькую победу у Черного Лорда, но я был слишком потрясен, чтобы радоваться этому.

Я крепко сжимал в объятиях миссис Норрис и пытался вытереть слезы об ее шкурку. Она начинала уже походить на мокрую тряпку. Моя кошка посмотрела на меня раздраженно, но потерлась головой о мой подбородок. Я захлюпал носом и стал вытирать глаза рукавом ночной рубашки.

Сопровождая свои действия раздраженным взглядом, соперничавшим со взглядом миссис Норрис, Снейп полез в карман. Он достал и вручил мне чистый носовой платок и смотрел, как я привожу себя в порядок.

– Как вы собираетесь уничтожить свиток? – спросил я его.

– Я мог бы сделать любую из множества ошибок при активации свитка. Я мог бы взять ингредиенты зелья для чернил в неправильной пропорции. Я мог бы перенагреть котел, или наоборот, недостаточно сильно нагреть его. Чернила должны быть той же температуры, что человеческая кровь, так что несколько градусов в ту или другую сторону были бы губительны.

Снейп задумался.

– Думаю, скорее всего, огонь был чуть жарче, чем нужно. – Он достал волшебную палочку и указал ей на маленький огонь под котлом. Пламя выросло, почти незаметно. Он дал зелью несколько минут, чтобы нагреться, а потом опустил серебрянный черпак в котел. Перелил немного кроваво-красной жидкости в чернильницу и обмакнул в нее перо. Потом потянулся за пергаментом.

– Вы можете почувствовать это, Аргус, – предупредил он, в голосе снова скользнуло сожаление. Он коснулся пером пергамента и начал писать кроваво-красные буквы. Буквы зашипели и превратились в черные. Чернота распространялась по пергаменту, словно какой-то грибок. Свиток начал крошиться, медленно распадаясь на куски.

Снейп оказался прав, я почувствовал эффект уничтожения свитка. Тот клочок магии, который еще продолжал жить во мне, замолчал и умер. Пустота причиняла мне боль, и я снова не смог удержаться от слез.

– Все закончилось, – сказал он тихо.

Мы смотрели на кучку темной пыли, лежащую на парте.

– Что сделает с вами Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, профессор? – прошептал я. – Вы говорили директору, что не думаете, будто он вас убьет. Вы уверены в этом?

– Я уверен: что бы Вольдеморт ни сделал, чтобы наказать меня, это будет неприятно, но я, скоре всего, выживу. – Тон Снейпа не допускал возражений. Он не любил, когда с ним носятся. Я это понял уже много лет назад.

– Пожалуй, меня больше тревожит то, что скажет мне Люциус Малфой, – уныло сказал Снейп. – Его издевки будут невыносимы. Мастер Зелий, ошибся, как какой-нибудь первоклассник…

Он отвернулся, чтобы не видеть моего встревоженного лица.

– Следущее, что нам нужно сделать – это избавиться от зелья. Сохранить его было бы опасно, – сказал Снейп. Он кивнул в сторону котла. – Я расплавлю котел в лужицу не поддающейся определению выгарки. И где Лонгботтом, когда он в кои-то веки нужен?

Я гладил миссис Норрис, пока Снейп плавил котел. Он использовал заклинание, чтобы убрать дым, когда тот стал особенно мерзким.

– Профессор? – нерешительно спросил я. – А если бы я решил по-другому? Если бы я сказал, что вы должны отдать меня Тому-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут, вместе со свитком, вы бы это сделали?

– Я бы крайне удивился, если бы вы сделали такой выбор, Аргус, – сказал он спокойно, глядя, как плавится котел.

Его вера в меня была высочайшей оценкой, которую мне когда-либо давали. Я был польщен.

– Э, ну… Они такие неряхи, Упивающиеся Смертью, – сказал я. – Кровь по стенам… цепи ржавые, и в потолке дыры. Я уж лучше останусь в Хогвартсе, отравлять жизнь маленьким негодяям. По крайней мере, тут есть надежда, что хоть некоторые из них научатся вытирать у входа грязные ноги.

Снейп улыбнулся, но в голосе звучало эхо прежней печали.

– Я сожалею, что поставил вас в ситуацию, когда вам пришлось делать подобный выбор.

– Я не жалею об этом, – сказал я ему. Я хотел, чтобы Снейп видел – то, что произошло, не сломило меня. Наоборот, показало мне, каким сильным я могу быть. Достаточно сильным, чтобы отказаться от того, чего хотел больше всего на свете, если цена оказалась чересчур высока.

Я махнул рукой в сторону пустого дверного проема, указывая на вывернутые дверные петли и кучу дреесной пыли на полу.

– У меня была возможность сотворить настоящее колдовство, профессор! И может быть, когда-нибудь моя магия решит проснуться сама по себе. Я подожду, ждать я привык. По крайней мере, теперь я знаю, что магия во мне действительно есть.
Чуть сбавив тон, я продолжил:

– Хотя я прошу прощения за дверь. Я восстановлю ее как можно скорее. Хотите, я сейчас же займусь этой грязью? – Я кивнул на расплавленный котел на столе и кучи пыли в коридоре.

– Подождет до утра.

Я усмехнулся.

– Профессор, утро уже наступило. И я почти целый месяц отдыхал. Пора возвращаться к работе.

– Вы правы, замок отчаянно нуждается в уборке, – сухо сказал Снейп. – Но не следует ли вам сначала одеться?

Я вспомнил, что стою тут босой, в ночной рубашке.
Миссис Норрис кинула на меня насмешливый взгляд и принялась умываться.

– До завтрака еще несколько часов, – сказал он. – Возвращайтесь в постель, Филч. Увидимся в Большом Зале.

Я был рад увидеть на лице Снейпа слабую улыбку. На этот раз – настоящую, без тени вины или горечи.


* Иллюстрацию к этой работе сделала Heid © | The picture was drawn by Heid ©

Назад (Professor Severus Snape Fans' Fiction) | (Dumbledore's Creations) | (Squib and Potions Master)Вперед



He's watching

Click to visit Top X Snape sites!

Back to Snape's Dungeons | Назад в подземелье проф. Снейпа
Serve Detention (Chit-Chat) | Снейп-чат