The 'Lope de Vega' YachtProfessor Snape's DungeonProfessor Severus Snape's picsAlan RickmanJoanne Kathleen RowlingTimelineSteve Klove's interviewPotter. Harry Potter.GlossaryChains and LinksSpellbookImagesPotter Babbling (Snape-Chat)Pocket Encyclopedia of Potterrorist


I'm from Slytherin*


Disclaimer: Автор данного произведения – Lady Dien, оригинал на английском языке лежит где-то на здесь; а всем знакомые персонажи, конечно, принадлежат Дж.К. Роулинг.

перевод Совы:

Чаепитие у Альбуса


Снова пятница. Последний урок сегодня – у первого курса, Слизерин и Гриффиндор вместе, это всегда нелегко. Я выжил, как обычно, и, ликвидировав в классе беспорядок, учиненный этими мерзавцами, поднимаюсь в кабинет директора.
Понедельник – день Минервы, вторник – Флитвика. Спраут приходит в среду, а учителя, не являющиеся главами Домов, по очереди заглядывают в четверг. Мне остается пятница.
"Кто в пятницу родился, тот полон…" Горя? Грации? Чего-то в этом роде.
Все называют это "чаепития у Альбуса", в голосах их нет ни малейшей озабоченности, и я в который раз восхищаюсь стариком. Старый хитрец.
Очень умно с его стороны – подавать это под таким соусом. Даже те учителя, с которыми он ладит лучше всего (хотя он со всеми ладит, мое замечание излишне, ну да все равно), даже такие доверчивые, как Спраут, невольно замкнулись бы, заяви он прямо: "это встреча директора с преподавателями, и я проверяю, как дела у вас и у ваших подопечных. Так как же дела?"
Но под маской невинного чаепития он вытягивает из всех гораздо больше информации, чем ему собирались сообщить. Это намного эффективнее любых расспросов. Пусть болтают и перескакивают с одного на другое, передавая печенье и сахар, и рассказывают о своих тревогах и горестях. Потом он предлагает разрешение тех проблем, о которых они же сами ему и разболтали, а они удивляются его проницательности. "Откуда же он мог узнать, что у меня проблемы с дисциплиной у такого-то и такого-то?" – "О, это же Альбус, он знает все". Я как слизеринец могу сполна оценить подобные уловки.
Пароль на этой неделе "миндальные помадки". Приходится долго подниматься по ступеням. Есть время привести мысли в порядок.
Я с самого начала дал ему понять, что знаю, зачем он затевает эти "чаепития". Итак, я знаю, и он знает, и он знает, что я знаю, и вслух это произносить незачем. Мы спокойно можем потратить немного времени на пустяковую болтовню и перейти к предметам, о которых он действительно хочет узнать. Это освежает. Я провожу столько времени в политических играх и уловках своего Дома (все они там – скользкие маленькие мерзавцы), что разговор начистоту с Альбусом похож на глоток свежего воздуха.
Дверь открывается при моем прикосновении, я вхожу не постучавшись. В конце концов, меня ждут. Кабинет очарователен, даже слегка эксцентричен. Приходится внимательно вглядываться, чтобы увидеть, что скрыто под поверхностью. Под мягкими подушками и уютными креслами, кичем и безделушками, которыми Альбус окружает себя, я вижу линии и вихри энергии и силы. Заклятья старые и глубоко въевшиеся, пропитавшие воздух. Кабинет надежно защищен, абсолютно функционален под покровом очаровательной безобидности. Сталь под коктейлями с ликером и леденцами на палочках. Безжалостный и очень слизеринский прагматизм под видимой дряхлостью и кажущейся глупостью.
Люди не понимают, какое это великое искусство – заставить недооценивать себя.
Альбус поднимает взгляд от стола и широко мне улыбается. В ответ я киваю и усаживаюсь в свое кресло у окна – плетеное, его я нахожу наименее оскорбляющим мое эстетическое чувство. Это превратилось в игру между Альбусом и мною. Каждый раз Альбус кладет на кресло безобразную подушку. Или предлагает ее мне, зная, что я откажусь. Я тут же беру ее, открываю окно и выкидываю туда эту мерзость. Домовые эльфы бесятся.
И это само по себе – награда.
Но сегодня плетеное кресло, к счастью, ничем не прикрыто. Я осторожно устраиваюсь, беру чашку чая Earl Grey, которую старик протягивает мне. Чай крепкий. Такой, как я люблю. Иногда просто страшно становится, сколько он о нас знает, сколько себя мы выдали ему за долгие годы.
Он ждет, что я заговорю первым. Потому что знает – на меня его чары не подействуют.

– Близнецы Коди провернули сегодня еще одно "дело" – похоже, довольно выгодное.
– Кому они продают?
– Никому, кто младше третьего курса – пока. И только слизеринцам. Я еще не решил, дать ли им знать, что прекрасно осведомлен об этом их новом маленьком предприятии.
– Что конкретно они продают?
– Немного амброзии, немного "летучки" и немного кокаина – маглового наркотика.
– Они будут держаться в пределах Дома?
О да. Мы не должны позволить Слизерину запятнать другие дома, не так ли, Альбус?
– Думаю, да. Они уверены, что в прошлый раз попались из-за наркоманов из Равенкло, и осторожничают. Если и попробуют развернуться, то нескоро.

Старческий вздох.

– Как долго вы позволите им продолжать?

Я пожимаю плечами.

– Мне хотелось бы выяснить, где они достают товар. Мне известно, что они не делают зелье сами на территории школы – для этого нужно место, и зельеделие такого сорта достаточно трудно скрыть.
– Как вам известно по собственному школьному опыту, – говорит Альбус с веселыми искорками в глазах. Я отвечаю на шутку сухим кивком.
– Я был несравнимо более изобретателен. Наш глава Дома так ни о чем и не догадался. Ни разу за все семь лет.
– Я знал, – Снова искорки.
– Вы знаете все. Вы же Альбус Дамбльдор, не забыли?

Он улыбается и прихлебывает чай. Я делаю то же, глядя в окно. За окном – прохладный ноябрь, хотя снега еще не было. Но скоро пойдет, если серые сонные тучи вообще что-то значат.
Я продолжаю.

– Двоим первокурсникам пришлось довольно туго из-за слизеринского "посвящения" на прошлой неделе. Я присмотрел за тем, чтобы мучители от них отвязались, но, может быть, вы проявите особое милосердие к Бриджесу и младшему Муну, если их вскорости пришлют в ваш кабинет.

Он кивает – понял. С той стороны стекла ветер бездумно завывает, гоняя мертвые листья по выложенным камнем дорожкам. Я чувствую, что хорошо было бы прогуляться.

– Малфой-младший в своем репертуаре. Тут мало что меняется. Пятый и шестой курсы, однако, уже начинают к нему прислушиваться. И, кажется, он старается войти в дело с Коди.

– Он покупает, или…
– Нет. Очевидно, Люциус научил его самодисциплине, по крайней мере, в этом отношении. Но он переспал уже с половиной девочек из четвертого класса. Создает себе репутацию.
– И что вы делаете?
– Как можно меньше, лишь бы дисциплина не страдала. Вы знаете, как осторожно следует с ним обходиться…
– Действительно.

Снова тишина. Мой взгляд притягивают тяжелые, угрожающие тучи. Тепло кабинета и чай внезапно становятся угнетающими. Может быть, это только мое настроение, меланхолия, усиливающаяся при приближении к сорока годам, но осень с каждым годом становится все прекрасней и неизбежней. Один магл, с которым я был знаком, описывал этот сезон так: "прекрасная предшественница смерти".
Я хочу ощутить леденящий воздух, ветер, откидывающий с лица волосы и прижимающий одежду к телу. Если закрыть глаза, я почувствую запах дыма и увядания. Я хочу… хочу идти по опавшим листьям, слышать, как они ломаются под моими ногами. Я хочу вечной осени. Чтобы дыхание зимы задержалось, и Рождество остановило свою холодную руку и забыло о своем фальшивом веселье.
Хочу, чтобы были пустынные холмы и ноябрьские костры, как в детстве. Если… Если закрыть глаза…

Альбус тихонько покашливает, и я прихожу в себя. Я смотрел в окно добрых десять минут. Мой чай остыл. Провожу рукой по лицу, пытаясь смахнуть с него усталость, как смахиваю мел с доски.
Альбус прочищает горло и ломает рутину, перехватив инициативу вопросом:

– А как проходит, э… эксперимент?

Я с усилием собираюсь с мыслями, отводя взгляд от окна. Перевожу глаза на Альбуса, он – лето. Или весна. Что-нибудь живое.

– Он… успешно продвигается, – Я знаю, что он не любит много говорить об этом. При всем холодном практицизме, даже безжалостности, которой обладает внешне мягкий директор, мой последний план был им встречен с весьма плохо скрытым неодобрением.
Разумом он понимает весомость моих аргументов. Но, с другой стороны, разумом он такой же слизеринец, как я. Это сердце у него гриффиндорское и то, что я делаю, терзает его сердце.
Но мы участвуем в войне. И сердце – первое, чем следует пожертвовать. И мы поклялись, он и я, что не отдадим еще одно поколение слизеринцев тьме. Даже если придется применять такие методы, как этот.
Это был прилив вдохновения после целой ночи работы (хотя иные, пожалуй, спросят, откуда пришло вышеупомянутое вдохновение, ведь идея, откровенно говоря, была весьма… неприятной).
Меня долгое время занимали так называемые "закупоренные зелья". Они включают в себя полупроизнесенные заклятья, остановленные прежде чем покинут волшебную палочку (что само по себе требует жесткого контроля). Затем вы закупориваете вещество, магическую силу, в бутылку. И даете вашему врагу (или кому-либо другому, если это доброе заклятье) выпить. Средство будет действовать так же, как если бы вы вытащили волшебную палочку и наложили заклятье.
Это сложная процедура. Я провел годы, работая с этим эффектом, пытаясь избавиться от помех и сбоев, которые делают его таким ненадежным.
К тому же меня всегда увлекала мысль об "отсроченных" зельях – сварите его, скормите кому-нибудь, и ничего не произойдет в течение многих дней, недель, даже месяцев. Зелья прячутся в венах, ждут момента, чтобы предать своего носителя – таковы самые скрытные и надежные яды. Идеальная версия срабатывает не в определенное время, а при произнесении ключевого слова. Вообразите: вы подливаете кому-нибудь зелья… например, в вино, и ждете. Не в этот вечер, и не в следующий, и не в следующий. Не много месяцев спустя. Не через годы. Но однажды наступает нужный момент. Все, что вам следует сделать, – это произнести активизирующее слово, и яд в жилах, так долго дремавший, пробуждается к жизни…
Это мечта любого мастера зелий… мечта несбыточная. Говорили, что этого невозможно добиться. Я работал над этим целых шесть лет.
И вот в ту самую ночь, часа в два или в три ночи (время, когда приходит большинство моих самых… чудовищных вспышек интеллекта), у меня родилась Идея.
Предохранитель. Предохранитель против детей из моего собственного Дома, моих маленьких слизеринцев, предохранитель, который может быть включен только в случае крайней необходимости.
Я рассказал об этом Альбусу. Как только он понял, что я предлагаю, он отказал мне. Я продолжал работу. Я готовил зелья и совершенствовал их, ожидая того дня, когда он склонится к моей точке зрения.
Так и произошло. Он выглядел усталым: на его лице читались утомление, и горе, и тревога, каких никому из учеников и мало кому из учителей случалось видеть. Он одобрил мой план.
И я принялся травить свой Дом. Это не так уж трудно, поверьте. Им приходится пробовать сваренные зелья на уроках, и туда легко было подмешать мой новый состав. Или за обеденным столом. Или подлить его заранее, в кухне, просто приказав домовым эльфам не вмешиваться.
Меня не беспокоят Равенкло, или Гриффиндор, или Хаффлпафф. Из них все равно выходит очень мало черных магов и ведьм, конечно же, недостаточно, чтобы необходимо было применять такой предохранитель. Нет, мне приходится работать с моими маленькими змейками. Это дети Упивающихся Смертью. Младшие Малфои, Краббы и Гойлы.
И у 85% моих слизеринцев (процент растет с каждым днем) в крови течет засекреченное Imperio, отсроченное и настроенное на слово-команду.

Вообразим себе сцену. Вольдеморт восстает в прежнем могуществе и штурмует стены Хогвартса. Верные дети Упивающихся Смертью поднимаются ему навстречу, в приливе преданности и в окружении Смертных Знаков. И тогда я велю им сесть, и они садятся. И деваться им некуда.
Выражение лица Вольдеморта в такой день – вот, отчасти, что заставляет меня продолжать. Но Альбус спросил, как все "прогрессирует". Я говорю ему, сколько из них уже "готовы". Он кивает и старается скрыть отвращение, напоминая себе, что мы участвуем в войне. Я прячу улыбку… иногда даже он виден насквозь… и возвращаюсь к созерцанию осеннего дня за окном.

Три одетых в черное фигурки взбираются на холм к школе, от хижины Рубеуса Хагрида. Мне не нужно видеть ни яркой вспышки рыжих вихров Уизли, ни пушистых каштановых волос девочки, ни знаменитого шрама Гарри Поттера, чтобы узнать, кто эти трое. У них тоже чаепитие каждую пятницу, у Хагрида. Почему-то я сомневаюсь, что их чаепития так же интересны, как мои.
Я благодарю Альбуса и ставлю на стол полупустую чашку. В конце концов, мне еще предстоит проверять домашние работы, а обо всем необходимом мы уже поговорили. Я начинаю спускаться вниз, в гвалт учеников, прочь от прибежища кича и леденцов на палочках, прочь от корзинки с печеньем и чайника. Назад, в ад. Вниз, в Слизерин.

Осень с каждым годом все прекраснее. Мне так хочется увидеть алые и золотые листья, почувствовать под своими ногами каменные дорожки, а в лицо чтобы бил холодный ветер.
Но сначала надо наведаться в кухню. А потом – проверить домашние работы.
Еще одна пятница. Я выжил, как обычно.


Назад (Professor Severus Snape Fans' Fiction) | (The Squib and the Potions Master) Вперед

* Коллаж был выполнен DiSnape

He's watching

Click to visit Top X Snape sites!

Back to Snape's Dungeon | Назад в подземелье проф. Снейпа
Serve Detention (Chit-Chat) | Снейп-чат