Alan Rickman and Lindsay Duncan in "Private Lives" – DiSnape | Алан Рикман и Линдси Дункан в пьесе "Частные жизни": DiSnape

Спектакль продолжается в Нью-Йорке до середины сентября 2002. Желающие могут подписать петицию о съёмке его на плёнку.

They're Coming to You Soon...

DV aka Ведьма:

Личные жизни Ноэля Каварда, Алана Рикмана и Линдси Дункан
(Prrivate Lives of Noel Coward, Alan Rickman and Lindsay Duncan)

Private Lives

An Intimate Comedy in Three Acts

By Noel Coward

Shanghai, 1930

Dramatic Personae

Amanda Prynne

Victor Prynne, her husband

Louise, a maid

Sibyl Chase

Elyot Chase, her husband

ACT I

The Terrace of a Hotel in France. Summer evening

ACT II

Amanda's flat in Paris. A few days later. Evening

ACT III

The same. The next morning

...Это тоже очень долгая история, и у меня нет настроения заводить ее с самого начала. Пришлось бы объясняться в застарелых любовях слишком большому количеству явлений внешнего мира – Англии в целом, театру и Оскару Уайльду, в частности, стилю art deco как продолжателю стиля art nouveau, своим представлениям о Французской Ривьере и об англичанах в Париже и многим другим комплексным вещам.

Пьесу Private Lives ("Личные жизни") написал английский драматург сэр Ноэль Кауард (Noel Coward), автор большого количества комедий, но PL – самая известная его пьеса. Играли ее много и упорно, в Англии и, особенно, в Америке, на том самом Бродвее, где ее видели и мы. Бродвей снабжает эту пьесу совершенно неожиданным, но после того как через него пройдешь, чуть ли не необходимым контрастом. Бродвей безумен, пьеса тоже безумна, но абсолютно в ином стиле. Бродвей похож… на восстание гоблинов в обрызганной из пульверизатора акриловыми красками мусорной куче. Спектакль в обитом алым бархатом и украшенным "золотом" театре Richard Rodgers Theatre, выполненный в декорациях Тима Хэтли (Tim Hatley), номинированного вместе с режиссером Говардом Дэвисом (Howard Davies, это он ставил и возил на Бродвей "Опасные связи" с теми же Рикманом и Дункан), Линдси Дункан (Lindsаy Duncan – Amanda Prynne), Аланом Рикманом (Alan Rickman – Elyot Chase) на Tony Awards, – похож на дворцовый переворот в китайской бонбоньерке, стоящей на каминной полке английского денди.

Сюжет изящно прост. Элиот и Аманда – пять лет назад разведенная пара, которая одновременно оказывается на одном из курортов Французской Ривьеры со своими молодыми новобрачными. Волею судеб они обнаруживают себя в соседних номерах, и даже балконы их соединяются друг с другом. Вот этот последний факт и оказывается роковым в развитии сюжета. Можно, конечно, его рассказать в подробностях, но лучше прочесть пьесу – она того стоит. Пьеса безумная. Дикая. Виолентная. Что же происходит в ней? Встречаясь, разведенная пара снова сходится и сбегает от своих новых супругов в Париж, где снова ссорится, и мирится, их настигают молодые супруги, а пара снова ссорится, и мирится, и ссорится… Тут я умолкаю, ибо сюжеты рассказывать нельзя. Но характеры, диалоги, мизансцены хороши. Причем в этой конкретной постановке они следует пьесе, практически, дословно.

Кауард – явный продолжатель благородного дела Оскара Уайльда на сцене. Слишком талантливый, чтобы назвать его эпигоном, но недостаточно блестящий, чтобы назвать учеником. Этот бы сюжет, да в Оскаровы руки, и он бы засиял новыми гранями, подтекстами, жизненной мудростью. Но не все вершины одинаково высоки, не стоит и расстраиваться из-за этого. Кауардовские диалоги бывают блестящими. Мизансцены дерзки и встают перед глазами. А отношения между героями настолько смелы, что удивляешься тому, что пьеса была написана еще в 1930 г.

Но все же я жестоко наступлю на свои историко-литературные заходы туфлей на пятнадцатисантиметровой шпильке и буду краткой. Желающие смогут прочесть про Ноэля Кауарда вот здесь, рецензию на эту постановку PL вот здесь и здесь, а кое-какие фотографии увидеть вот тут. Мы фотографий не сделали, даже backstage (ибо не пошли), а в зале любая фиксация изображений и звуков запрещена.

Не буду делать вид, что не играй в этой пьесе Алан Рикман, мы бы на нее попали или вовсе захотели бы попасть. Нет, нашим главным магнитом был именно Алан Рикман и больше никто. Отработал ли он этот "манок"? Не зря ли Юрий заказывал эти билеты, не зря ли мы получали визу в Америку, не зря ли мы 13 часов пилили в нее из своего Торонто и шли в театр Ричарда Роджерса по чумовому Бродвею?

Зря. Шутка.

Все это того стоило, и, как я лично заявила своим спутникам, Рикман понравился мне больше Нью-Йорка. Ну, то есть, перекрыл он Нью-Йорк напрочь.

Ну, то, что зал был полон и билеты раскуплены, – это, наверное, никому рассказывать не надо. На тему того, что публика была настолько приличная, насколько это даже трудно себе было представить, я тоже особо распространяться не стану. Я расскажу о том, как он выглядит, как он играет, как это все было.

Эпизод из взаимодействия актера и зала, который невозможно не отметить: первая фраза героя Рикмана, Элиота, звучит за сценой.

Sibyl (calling): Elli, Elli dear, do come out. It's so lovely.

Elyot (inside): Just a minute.

От одного этого первого засценного "минуточку", произнесенного голосом, по-видимому, хорошо известным зрителям, по залу проносится сладострастный стон (© Юрий Мачкасов). Что самое удивительное, мужской и женский – совместный.

After a pause ELYOT comes out. He is about thirty, quite slim and pleasant looking, and also in traveling clothes. He walks right down to the balustrade and looks thoughtfully at the view. SIBYL stands beside him, and slips her arm through his.

ELYOT: Not so bad.

Надо заметить, что Рикман не выходит, а следуя своей несносной манере – вылетает на сцену. Смотрит он не на "вид", а на зал и свое "Not so bad" говорит, именно оценивая зал. Вот тут зал настигает второй стон, уже не сладострастный, а экстатический – и от его вылета, и от его поразительной актерской наглости, и, конечно, от того, что узрели, наконец-то того, ради кого собрались, и вообще. Причем из многих вылетает то же детское слово, которое вылетело и из меня – "Yesssss!" (попал, типа, прямо в десятку). Но это только начало.

Вообще, надо сказать, что сколько бы я ни кричала, что Рикману надо Elyot and Amanda

сыграть Яго, профессора Хиггинса и графа Дракулу (это из короткого списка), нельзя не признать, что Элиот – совершенно его роль. Ну, положим, он старше написанного героя, но ему это, как обычно, не помешало его великолепно отыграть не только психологически, но и физически. Роль стопроцентно его, в ней горы сарказма, отрицательного обаяния, смен темпов и настроений, масса возможности продемонстрировать пластику и чувство юмора, вся она наполнена упоительным взаимодействием с Линдси Дункан, с которой они уже натренировались терзать друг друга еще в "Опасных связях", и смотреть на них – наслаждение.

Мясной топор. Эта фраза пусть пока остается такой вот загадочной. Про нее когда-нибудь отдельно.

Совершенно изумительно Элиот изводит свою молодую жену. То есть, глядя на них, не вполне понимаешь, о чем эта девушка думала, когда выходила за него замуж. Абсолютной девочкой для битья она выглядит рядом с этим не очень-то и маскирующимся крокодилом и это, конечно, смешно, но и немного страшно. В начале он еще держится, пытаясь отвечать на ее вопросы и только один раз всерьез признает, что пять лет в разводе с Амандой – это "очень долго", правда женуленька серьезности, к своему недолгому счастью, не понимает.

С этой парой все ясно. Приблизительно так же все ясно и со второй парой, где доминирует Аманда. Она, конечно, не такой тигр, как Элиот, но это она центр, который притягивает взгляд и слух во второй паре, и сразу понятно, что соответствия себе в лице своего молодого муженька она тоже не имеет.

Victor: Fine sort of love that is. He struck you once, didn't he?

Amanda: More than once.

Victor: Where?

Amanda: Several places.

Victor: What a cad.

Amanda: I struck him too. Once I broke four gramophone records over his head. It was very satisfying.

Зал смеется. Аманда великолепно говорит это ve-ееry satisfying. Что самое интересное, она не только это говорит. Во втором действии Линдси Дункан разбивает таки об голову Рикмана граммофонную пластинку. Причем, как гласят слухи, на одном представлении пластинка не разбилась, и она раскокала об его голову вторую. Ах, класс! И так ведь семь дней в неделю, а по выходным – по два раза в день. Вот это я называю актерским ремеслом!

Но не надо думать, что Элиот остается в долгу. Аманда кусает Элиота, а Элиот кусает Аманду. Аманда разбивает об его голову пластинку, а Элиот дает ей пощечину. Зал ахает.

А как они дерутся! Это истерика! Она кидает в него подушки (ладно), лампы (пусть), еще что-то (мелочи), но потом из-за сцены в него летят какие-то овощи – капуста, какие-то фрукты и т.д., и если бы он так хорошо это все не отбивал подносом… Но и это ему не помогает, потому что, кажется, он все же получает в результате по лицу тумбочкой (или дверью, уже не помню, потому что у меня вместе со всем залом были колики и схватки).

Рикман и Дункан – великолепная, сыгранная пара. Между ними есть искра, они друг другу подходят, они актеры близкого класса. Вся та "химия-или-как-там-это-называется", которая между ними происходит, абсолютно достоверна. После первых разговоров, восстановления смысла и руки Элиота, метко положенной ей на бедро, героиня отстраняется, обходит героя и в полной панике говорит:

"We must think quickly, oh quickly—" и понятно, что дело не только в том, что молодожен может выйти на соседний балкон, а что реакция пошла и все надо делать быстро, пока не взорвалось.

Первый поцелуй в спектакле тоже хорош. Поняв, что "думать надо быстро", Аманда и Элиот все же отдают дань метаниям и раздумьям. Они почти готовы бежать, когда Аманду кидает в сомнения:

Amamda: Darling, I daren't, it's too wicked of us, I simply daren't.

Elyot (seizing her in his arms and kissing her violently): Now will you behave?

Вот тут публику просто делается жалко. Если на каких-то фразах или проходах зал бешено аплодирует (а сзади нас сидевший человек просто в упоении начинал похрюкивать), то на этом поцелуе наступает просто полный дестрой. И я даже знаю, почему: Элиот руками Алана Рикмана не заключает Аманду в объятия, как это написано в пьесе, а очень четко берет ее за шею и за голову и уже так целует. От чего Аманда в исполнении Линдси Дункан начинает тихо и ровно падать в сторону. Да. Кажется, некоторое время она будет себя хорошо вести.

Есть еще несколько восхитительных моментов, некоторые из которых просто Alan Rickman and Linsay Duncan

еще раз убедили меня в том, что Рикман действительно такой великолепный актер, каким считается. Причем трагикомизм его (похоже, врожденный) столь велик, что создается впечатление, что он просто его слегка из себя выпускает, нимало не напрягаясь. Так, еще один эпизод, начинающийся как пародия на трагедию, а заканчивающийся как чистой воды самоиздевательство, звучит текстуально следующим образом:

Elyot: Meaning that sacred and beautiful thing, Love? (striding up and down the room dramatically). What does it all mean, that's what I ask myself in my ceaseless quest for ultimate truth. Dear God, what does it all mean?

Рикман не ходит драматично по сцене, как в пьесе, а сотворяет некий полуакробатический проход в угол сцены с заламыванием рук, прикладыванием их к закинутой голове, полупадением на пол с поворотом и финальным приземлением локтем на спинку дивана, где он строит на лице выражение "смотри, какая обалденная клоунада, не правда ли, классно и смешно, почеши меня за ухом, как весело я посмеялся над нами!"

А еще он потом падает. Падает лицом вниз, заявив мужу Аманды, что расстроился от всего происходящего и находится в депрессии. Рухает прямо вниз лицом как сноп со всего своего шестифутового+ роста. Это совершенно великолепно.

Но я устала. Суть в том, что одного просмотра, даже с девятого ряда, определенно не хватает. Здесь у Рикмана не три с половиной сцены, как в фильме, а целый спектакль, и единственное разумное желание, которое возникает (ибо понимаешь, что сходить на несколько спектаклей подряд невозможно) – это записать спектакль на пленку и смотреть кусочками в замедленной перемотке. В общем, остается обидное ощущение заглядывания в щелку или робкого облизывания большого и недоступного чужого мороженого.

Один момент нам всем не понравился, но я про него писать не буду, ибо это просто режиссерская оплошность и рабское следование пьесе. Если бы его убрали или сократили, спектакль только выиграл бы.

Чем Рикман еще меня поразил – это тем, что он несколько раз посмотрел в зал, что, в общем, является довольно непривычным приемом для нетрагических ролей. Принцип "четвертой стены" в театре, кажется, нарушается довольно редко и только тогда, когда так надо по замыслу режиссера (так мне казалось). Рикман же, похоже, просто позволяет себе забавляться с аудиторией. Меня это заинтриговало. Мне показалось, что ему до сих пор интересна его публика. Таким же хитрым взглядом он одарил публику, уходя от нее насовсем. Видно, что он безусловный лидер труппы (кто бы сомневался): уходя со сцены, он придерживает дверь за кулисы для сотоварищей и выпускает их, давая публике возможность удержать свой образ в памяти и посылая прощальный взгляд, который помнишь.

Хорошо, восхитительно, но мало. Преступно мало.

Amanda: Selfishness, cruelty, hatred, possessiveness, petty jealousy. All those qualities came out in us just because we loved each other.

Нет, еще без одного замечания нельзя обойтись. Без ощущения грусти. Люди мучают друг друга, получают от этого удовольствие, потом им делается действительно больно, потом оказывается, что иначе невозможно, и никак иначе они не могут, и все это повторяется. Знакомая картина, правда? Все это уже было, верно?.. У Элиота есть хорошая фраза про то, как он путешествовал по миру после развода: я видел вот такие красоты, и еще такие красоты, и еще вот это, и все это разбило мне сердце, потому что тебя не было рядом, чтобы увидеть это вместе со мной. Не знаю, как вам, а для меня в этом наблюдении лежит главная суть "разбитого сердца".

Мои заметки носили неровный характер, так что добавлю кое-какие кусочки из Аврала, может быть, фаны почерпнут из них что-то еще.

15.05.2002 – 18:48:15

Юра, а ведь фразы "And what do you often answer?" в тексте пьесы не было. Ну не здорово ли?

Ведьма

15.05.2002 – 18:51:52

Ведьма: Не может быть! А в переводе есть.

Yuri

15.05.2002 – 18:53:26

Щас еще раз посмотрю. Как и ушей на подушке я не увидела.

Ведьма

15.05.2002 – 18:55:18

Наверное, это разные редакции.

Amanda (sociably): What would one do without one's morning coffee? That's what I often ask myself.

Elyot: Is it?

Вот то, что у нас.

Ведьма

15.05.2002 – 19:05:54

Какой-то ответ... Того... Неконгруэнтный. Is что? Единственное it в вопросе – кофе, а про него ничего не сказано, что могло бы вызвать такую реакцию. Может, очипятка?

Yuri

15.05.2002 – 19:12:57

Юрий, я думаю, что это отвлеченный такой переспрос, типа "Да ты что?" Не будет же он говорить "is that?" Но, конечно, с тем, что мы слышали, эта фраза сравниваться не может.

Мы читаем пьесу и радуемся. До чего ж здорово. Hilarious.

Ведьма

15.05.2002 – 20:24:05

Думаю, вы согласитесь, что в театре совсем другие ощущения и действо воспринимается иначе, нежели кино. Это захватывает, чувствуешь себя причастным к происходящему или, хотя бы, молчаливым соучастником. После представления я еще долго нахожусь под впечатлением. Интересно, что переживают актеры по окончании спектакля? ...Занавес... Поклон... Занавес... Гримерка... Купить картошки... Прочесть новый сценарий...

Покрасить стену в прихожей?... Как они перевоплощаются в обычных людей? Накладывает ли роль отпечаток на их повседневный имидж?

S.F.

15.05.2002 – 20:28:17

S.F., разные бывают актеры, вот что я могу сказать Вам с большой степенью достоверности. И что-то мне подсказывает, что английским актерам на гастролях на Бродвее, номинированным на Tony's awards, не приходится уж так плотно думать о том, чтО им красить и где подешевле купить картошки.

Все, по-моему, у всех зависит от того, насколько глубоко человек сидит в своей профессии. А эти люди, по-моему, сидят в ней достаточно глубоко, честь им и хвала.

Ведьма

15.05.2002 – 20:39:23

Ведьма написал(а):

S.F., ...эти люди, по-моему, сидят в ней достаточно глубоко, честь им и хвала.

Видимо, за это их любят и номинируют. Хотя, в черной мантии по Лондону они не ходят.

S.F.

16.05.2002 – 20:28:58

А как все-таки лучше всего протранскрибировать на русский гордую фамилию Coward? Кауард или Кавард?

Ведьма

17.05.2002 – 00:01:30

Да, Стэнни.

А выход по заклинанию:

"Сезам, отРОЙСЯ!"

В-ма

17.05.2002 – 00:03:34

Ведьма, знаешь, выход из казни – это типа Solomon Isaacs for two minutes with an option of renewal.

Стан

17.05.2002 – 21:12:55

Шучу. До Sollocks yourself! (хрусть) там ещё не дошло.

Yuri

17.05.2002 – 21:21:51

Юра, я пытаюсь. Но глаз-то косит... Свой домик-то... не чужой!

Соллокс – это кайф! кайф!!! У него, кстати, все пьесы такие виолентные.

Чудо просто!

Ведьма

Amanda: No, no, it's the bickering that always starts it. The moment we notice we're bickering, either of us, we must promise on our honour to stop dead. We'll invent some phrase or catchword, which when either of us says it, atomatically cuts off all conversation for at least five minutes.

Elyot: Two mintes dear, with an option of renewal.

Amanda: Very well, what shall it be?

Elyot (Hurriedly): Solomon Isaacs.

18.05.2002 – 00:24:52

Ведьма, ага, I'm glad the old girl is up and about, как говорил Элиот.

Стан

18.05.2002 – 01:30:21

А я тут прочел Hay Fever и Fallen Angels Кауарда.

Вообще он дикий был, надо сказать, хотя и благородный с лица.

Стан

18.05.2002 – 01:37:32

Ктах: А он и в самом деле мнил себя продолжателем дела Уайльда?

Yuri

18.05.2002 – 01:42:13

Юрий, хм-м... Я, откровенно говоря, недостаточно о нем прочел, чтобы сделать однозначный вывод. Стиль, а вернее даже лейтмотив, у него, как и у Уайльда, вполне отчетлив – социальная комильфовость, перерастающая вдруг в какие-то совершенно дикие гротескные формы. Некоторое влияние Уайльда иногда видно (буквально в каких-то фразах, я сейчас с ходу не вспомню, конечно), но в общем он попроще. Hay Fever, кстати, мне очень понравилась. Fallen Angels – тоже неплохая, но как-то мне показалась менее предметной.

Стан

18.05.2002 – 01:45:13

Юрий, кстати, он был гей. Кауард-то. Так что, видимо, мнил.

Ведьма

18.05.2002 – 01:50:53

Стан: Вот мне как-то тоже показалось, что нет в нём изысканности.

Ведьма: Во, блин, расповсюдились.

Yuri

18.05.2002 – 01:53:00

Юрий, дело, к моему глазу, в том, что у Уайльда все пьесы были построены на совершенно великолепном фехтовании остроумными парадоксами. У Кауарда же все-таки простая речь, пусть изысканная.

Стан

18.05.2002 – 01:56:17

Юра, "расповсюдились" – это отпадное словечко.

Кстати, именно этот факт объясняет игру в чуть "женственного" Элиота и чуть слишком "мужественную" Аманду. Ну, то есть, тот факт, что его играл Рикман, делает эту игру безопасной и оставляет только на уровне психики, но подтекст выплывает, когда об ориентации автора узнаешь.

Чего, кстати, никогда не было в пьесах Уайльда. Но было, как мы знаем, в "Портрете Дориана Грэя".

Кстати, Стэнни, язык у Уайльда тоже простой. У него сочетания слов непростые. А слова нормальные, человеческие.

Ведьма

18.05.2002 – 02:00:40

Ведьма, ну, да, я это в принципе и имел в виду.

Стан

18.05.2002 – 02:05:39

Мужественную Аманду – пожалуй. А почему женственного Элиота? Потому что он не рвётся ряшку чистить при первой возможности? Каждый из них, в своей паре, главный. А друг с другом – на равных. Хотя, наверное, для этого нужно не только ей в ту сторону, но и ему – в эту, правда.

Yuri

18.05.2002 – 02:16:21

Юрий, ну психологические женственные заходы у него есть, есть. Кокетство, склонность к злословию, смены настроений. То долгие разговоры про то, что "милая, давай уедем, пожалуйста", то быстрое бешенство и крики про то, что он хочет отхватить ей голову мясным топором. Я уж не говорю про укусы, драки, кидание сигарет и передразнивания "snap-snap-snap, like a little adder". Это очень нестандартное мужское поведение. Это, конечно, еще и декаданс, я все понимаю.

Ведьма

18.05.2002 – 02:26:40

Ведьма: Тогда в современной интерпретации он должен, перемигиваясь, смываться с Виктором, а девчонки – оставаться выцарапывать друг дружке глазки.

Yuri

18.05.2002 – 02:30:47

Юрий, вот ведь ничего святаго у людей нет, а.

Стан в платочке, лузгающий семечки

18.05.2002 – 02:33:15

Юрий, думаю, мы до этого не доживем, но лет через пятьдесят кто-нибудь наверняка так этот спектакль и поставит.

Хотя... Может быть, такой фильм будет проще снять.

Но актер другой нужен, Alan Cumming. Более sleek. Бритиш тоже, классный такой, императора Сатурнина в "Titus" играл.

Ведьма

18.05.2002 – 02:33:30

Стан: Ну я же говорю, в современной. Авангардной.

Yuri

Toronto, 18-19.05.2002

DV aka Ведьма

Elyot: So is everyone else in the long run. Let's be superficial and pity the poor Philosophers. Let's blow trumpets and squekers, and enjoy the party as much as we can, like very small, quite idiotic school-children. Let's savour the delight of the moment. Come and kiss me darling, before your body rots, and worms pop in and out of your eye sockets.

Amanda: Elyot, worms don't pop.

* Images of Alan Rickman as Elyot Chase and Lindsay Duncan as Amanda Prynne were taken from diffrent places in the Web. All copyrights apply.

Alan Rickman | Алан Рикман | Professor Severus Snape | профессор Северус Снейп

The 'Lope de Vega' Yacht — Professor Snape's Dungeons — Potter. Harry Potter — Glossary — Chains and Links — Статьи | Articles — Spellbook — Harry Potter Movie Images — Potter Babbling (Snape-Chat) — Alan Rickman — Pocket Encyclopedia of Potterrorist

Click to visit Top X Snape sites!

Back to Snape's Dungeons | Назад в подземелье проф. Снейпа
Serve Detention (Snape-Chat) | Снейп-чат