The Island-3, Professor Severus Snape's Seminar, Scene 5-11 | Семинар профессора Северуса Снейпа: Сцена 5-11: Остров (Ч.3)

Niña and the Chrystal Unicorn

Role-Playing Game "Professor Severus Snape's Seminar"
Ролевая игра "Семинар профессора Снейпа"

(Played in the Globe
Играется в Глобусе)

Scene 5-11: Остров (Ч. 3)
Сцена 5-11: The Island-3

Scene:

The Winter Keep

November 7, 1997

13.04.2004 – 22:42:58

Перед зеркалом в своем кабинете тщательно подравнивает маленькими ножницами височки.

Бормочет:

Кролик... Может ты и проглотишь этого нежного кролика, Тепеш, но перед этим он попасется на отравленной травке... Что же там такое произошло, в этом заливе?

Переходит за письменный стол, садится, рассеянно поигрывая витым золотым шнуром своей бонжурки. Берет исписанный пергамент, дописывает несколько строк.

Так-так...

Мальчишка не знал, кто его отец.

Мать скрывала это от него, хотя знала.

Отец скрывал это от всех, и от него в первую очередь.

Как только он понял, кто отец, случился Катаклизм.

Похоже, Катаклизм, хотя и озаботил Тепеша, не был самым неприятным из того, что произошло потом.

Вопрос. Что еще произошло потом и вследствие Открытия?..

Откладывает перо. Встает и ходит по кабинету.

Вряд ли за радость обретения сына он бы стал обещать перегрызть мне позвоночник... В конце концов, мы, конечно, никогда особо не дружили, но и... но и... не были ведь врагами. Нет, не были.

Может, папа написал что-то еще? Что-то важное?

До тех пор пока у меня хранится Templum... пока он хочет попасть в наше хранилище – а он хочет, я уверен... я в безопасности. Мне не надо бежать. Мне надо быть здесь.

Возвращается к столу, отпирает потайной ящик, достает дневник отца, открывает его на странице, заложенной закладкой из сплетенных волос. Начинает читать, нервно грызя верхнюю губу.

Wilbert Winter

13.04.2004 – 22:48:21

Июня 13, 1997

Это последний

Последний день. Ночь? Темно. Надо больше света. Она ушла. Она только что ушла. Я не стану думать, что будет дальше. Возможно [зачеркнуто одной длинной, неровной линией]

Она ушла много, много лет назад. Все известно. Но вот когда? Мысли путаются, кто был тогда, кто не был? Не могу понять. Я так и не знаю, почему в ее взгляде

что-то темное, тягучее, эта темнота, кажется, наконец дошла до сердца.

Где же он где же где

Последняя запись в дневнике Sir Anthony Winter

13.04.2004 – 22:58:14

Роняет дневник, как будто обжегшись. Хватается за живот, сгибается и стонет, потом падает и катается по ковру. Некоторое время побившись, ползет к столу. Цепляется за ножку кресла, подтягивается, хватается за стол, садится. Дрожащими руками открывает шкатулку, вытаскивает из нее какую-то микстуру, наливает в ложку, стуча ложкой по зубам, пьет ее.

Слабо:

Папа... зачем?.. Не предупредил... Последняя страница, ножом, в горло, в горло, не в сердце, прямо в горло.

Поднимает страдающий взгляд и видит на стекле темного окна отражение профиля какой-то очень красивой женщины с высокой прической. Вскакивает в ужасе.

Та самая "она". Он любил их. Ее и его. Ее. Его. Любил.

снова садится.

И умер. И я умру. Потому что...

Wilbert Winter

13.04.2004 – 23:01:58

Flash-back

The Winter Keep

September 1, 1970

at night

13.04.2004 – 23:13:12

Из прихожей:

Сюда. Да скорее же!

Входит в гостиную, подходит к дивану, одним движением палочки сметает с него наваленные книги, раскладывает и застилает фланелевым бельем и пледом.

Что ей давали? Когда это началось?

Вслед за ним входит рослый мужчина в плаще, который несет на руках очень бледную Катарину Борджа.

Ах, да. Вы уже говорили. Вы не знаете, вас только попросили ее сопровождать. Адрес был на конверте.

Укладывайте, и можете идти. Моего образования вполне хватит на то, чтобы...

Передайте Директору мои... теплые чувства. Идите.

Человек, уложив Катарину на постель, кланяется и disapparates.

Подходит к постели, кладет руку на лоб Катарины, потом опускает пальцы чуть ниже, на шею, где бьется жилка. Глядя на часы в углу, неслышно шевелит губами. Кивает.

Часы бьют десять.

Накрывает Катарину пледом. Выходит, по дороге махнув в сторону камина; тлевшие там угли жарко разгораются. Вскорости возвращается с небольшой сандаловой шкатулкой, садится на постели. Откидывает плед, разводит вырез платья и сдвигает его вниз, открывая плечи. Открыв шкатулку, зачерпывает оттуда на кончик пальца зеленоватую густую мазь. Прикасается пальцем ко лбу Катарины, потом к виску, шее, ключице и левой груди.

Лучше бы, конечно, порошок. Но замешано не на воде, так что не должно... Не должно.

Снова набрасывает плед.

Sir Anthony Winter

13.04.2004 – 23:28:14

Судорожно вдыхает воздух с лающим звуком, затем еще и еще, садится на диване, отбиваясь от чего-то вокруг себя в воздухе, затем сжимается в комок и закрывает голову руками.

Через минуту сбрасывает с себя плед, начинает раздирать у себя на груди платье, пытаясь вдохнуть глубже, потом расширившимися глазами смотрит вокруг, сжимается, натягивает на себя плед. Ее бьет крупная дрожь. Еле слышно:

...Утонула?..

Katharina Borgia

13.04.2004 – 23:35:18

Внимательно следит за движениями Katharina Borgia. Когда она закрывает голову, тянется, чтобы положить ладонь на ее затылок, но удерживается.

Нет. Кажется, нет. Обошлось.

Вы уже далеко оттуда. Собственно, только это и было необходимо, но все же...

Снова открывает шкатулку. Держа ее в одной руке, берется другой за отворот пледа, хочет потянуть его на себя.

Sir Anthony Winter

13.04.2004 – 23:40:35

Дергается всем телом, вжимается в спинку дивана.

Вскрикивает.

Нет! Не трогайте меня!

Смотрит на Энтони, не узнавая.

Очень быстро и отчаянно:

Вы... кто вы? Вы из Hogwarts? Отдайте мне ребенка, немедленно, ему нельзя, как и мне нельзя, ну поймите же, это мой, мой, мой ребенок... у меня есть все доказательства... Пожалуйста... Пожалуйста, прошу вас... У меня есть замок, много драгоценностей. Я отдам вам все, все, что захотите, верните, пожалуйста, я заберу его...

Katharina Borgia

13.04.2004 – 23:47:53

Обязательно. Обязательно. Так и сделаем. А если нельзя на кожу, то...

Отложив шкатулку, встает у изголовья, крепко берет Katharina Borgia за руку и прижимает ее кисть к спинке. Быстро проводит пальцем другой руки по ее губам. Продержав руку еще несколько мгновений, отпускает ее и отходит от постели.

Sir Anthony Winter

13.04.2004 – 23:53:35

Вздрогнув, оглядывается снова, на этот раз начиная узнавать то, что видит.

Машинально оправляет на себе одежду, находит взглядом Энтони Винтера, хочет что-то сказать, но останавливает себя.

Тянется к своей прическе, закалывает растрепавшиеся локоны, еще раз пробегает по себе руками, приводя себя в порядок, и слегка передергивает плечами. Достает носовой платок, тихо откашливается, комкает платок в руке.

To Anthony Winter:

О, Энтони... Что это со мной произошло? Я ведь, кажется, уже была у вас сегодня? В сознании?..

Улыбается и хочет встать, но ноги ее явно не слушаются.

Вот что делают с людьми аппарации через Пролив.

Katharina Borgia

13.04.2004 – 23:58:33

Добрый вечер, леди Катарина. Вы были, да. Лучше, конечно, было бы вам так здесь и остаться, но думаю, что никакого серьезного вреда вы себе нанести не успели.

Лежите, прошу вас. Вам сейчас должно стать гораздо теплее, но идти в ближайшие... примерно часа два никуда не захочется. Поверьте мне. Да и не нужно.

Вы... Вы решили предпринять прогулку по Озеру? Что случилось?

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 00:02:51

Протягивает Anthony Winter руку и встает. Постояв несколько секунд, перебирается в кресло. Более твердым голосом:

Спасибо, Энтони, спасибо. И, прошу вас, называйте меня по имени, мы ведь уже решили так, довольно давно.

Что вы мне дали? Весьма умело приготовленный состав...

Поднимает голову и смотрит на Anthony Winter чуть смущенно:

Извините. Я сейчас все расскажу, еще буквально одну минуту. Мне очень стыдно, очень. Только прошу вас, пожалуйста, сделайте что-нибудь... Я не могу смотреть на разложенную кровать. Я лучше так... в кресле.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 00:11:00

Приготовленный не мной. Хорошо подобранная аптечка – как бы следствие хорошо подобранной библиотеки. Или ее дополнение. Я знаю, что, от чего и как, но предпочитаю составление поручать профессионалам.

Подает Katharina Borgia плед. Снова берет палочку с каминной полки, приводит диван в первоначальный вид; книжные завалы, впрочем, оставляет на полу.

В обмен на ваше имя, Катарина, разрешите попросить вас не стыдиться того, как вы... прибыли сюда.

Я предложу вам чаю, но немного позже. Хорошо?

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 00:14:35

Тихо, опуская голову:

Да. Да, Энтони. Как вы сочтете нужным. И прошу вас, пожалуйста... не надо говорить со мной так строго. Я больше не буду биться и дергаться. Все прошло. Я недолго посижу у вас, и не буду больше никого пугать своими представлениями.

Немного жалобно:

А мне нельзя чаю прямо сейчас?.. Совсем-совсем?

Katharina Borgia

14.04.2004 – 00:21:10

Садится в кресло напротив.

Простите. Мне всегда говорили, что из меня мог бы получиться неплохой врач, если бы не... знаете, как это говорится – bedside manner. Пока человек нездоров, мне сложно относиться к нему, как... Вернее, в вашем случае, наоборот – я не могу одновременно видеть вас и пытаться вас лечить, поэтому...

Прижимает руку ко лбу. Глубоко вздыхает.

Вы меня не испугали. Но вы... на время перевели мое восприятие мира немного в другую плоскость.

Если вы позволите мне еще раз дотронуться до вашего виска и шеи...

Улыбается.

...я смогу решить вопрос о чае. А вы пока рассказывайте.

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 00:26:36

Жестом решительно отметает возможность еще раз дотронуться до нее. Мягко:

Нет-нет, Энтони, не надо. Прошу вас. Я совершенно не в состоянии чувствовать себя пациенткой. Я развлеку вас забавными историями, а тем временем пройдут необходимые минуты...

Тихо и глубоко вдыхает и выдыхает. Задумчиво:

Нет ничего удивительнее воздуха... Как редко это понимаешь...

Так вот. Я ведь, Энтони, тоже чуть было не оказалась среди студентов этого вашего замка на круче, этого расчудесного Hogwarts. В свое время... Интересно, что из всех представителей наших фамилий один только мой сын попал в стены учебного заведения, а не получает домашнее образование, как и пристало бы нам всем... Но это и славно. Да. Славно.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 00:37:54

Уже приподнявшись немного в кресле, садится обратно.

Как это ни странно, я... я знаю об этом случае. О вас и Хогвартском озере. Вы... Одиннадцатилетняя Катарина Борджа попала сразу в несколько трудов по магической медицине.

Поднимает взгляд.

И не беспокойтесь за Се... за сына. Мальчики почти не страдают Vivolimnus Cephalea, а если и страдают, то в значительно более легкой форме, и это проходит с возрастом.

Но почему... если вы знали... Вы могли бы остаться, я... кто-нибудь другой мог бы проводить...

Замолкает.

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 00:46:33

Слегка разводит руками:

Ну вот. Как это унизительно, все-таки. Попасть в учебники. А вы не могли бы что-нибудь сделать, Энтони... что-нибудь где-нибудь подтереть, или – не знаю – поколдовать в своем хранилище, чтобы я из них исчезла? Я не хочу, не хочу быть больной!

Смеется.

Ну что же это такое. На генеалогическом древе Борджа моя ветвь изображается обрубленной, и из нее капает кровь... то есть в учебники истории я тоже попала. Медики и учителя, наверняка, проверяют теперь всех первокурсников на предмет наличия или отсутствия у них аквафобии... И все из-за сущей глупости.

Помолчав:

Ах, бросим же это. Северус – нет, что вы, что вы... Он не подвержен вовсе никаким страхам, это у него, видимо, от отца. Патологическая неподверженность страхам, граничащая с безрассудством. Вот ведь в этом и была причина, как вы понимаете... Не хочу говорить о нем. Ему будет хорошо, и мне будет хорошо. Я не стану ездить в Хогвартс, а если и стану, то в объезд. Так, чтобы не смотреть на Озеро.

С некоторым беспокойством:

Я не взяла провожатых, потому что мои мысли были заняты другим, и я забыла... забыла про эту воду. Мне показалось, что вода – не самое страшное.

Но я злоупотребляю вашим вниманием, Энтони. Лучше расскажите мне о себе. Скажите что-нибудь, прошу вас.

Оглядывается и проводит кончиком языка по губам.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 00:55:23

Вы даже... Вы, оказывается, к Озеру сегодня и не подходили...

Обещаю вам завтра же сжечь триста семнадцатый том Encyclopaedia Aesculapica.

Со мной немного успело произойти со времени нашей последней встречи. Здесь вообще никогда и ничего не случается...

Опускает голову.

Вода – не самое страшное.

Встает, отходит к двери, открывает ее. Негромко, в коридор.

Чай. Два прибора.

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 01:03:19

Когда Anthony Winter отходит к двери, быстро находит взглядом зеркало, лихорадочно поправляет прическу, слегка щиплет щеки и покусывает губы. Делает глубокий вдох и медленно выдыхает, снова опускаясь в кресло. Роняет плед на пол и что-то шепчет ему. Плед уползает на диван.

Улыбается обернувшемуся Anthony Winter:

Вы кудесник, Энтони. Моя репутация спасена. А когда подоспеет чай, будет спасено и мое самочувствие. Все-таки я сегодня немного поволновалась.

И знаете, как удачно, что при мне оказался тот конверт, что разгильдяй Родольфо не доставил вам! Иначе Директор заточил бы меня в своем Больничном крыле, а Северус прознал бы об этом и нарушил бы в первый же день все правила, которые когда-либо были написаны для студентов этой Школы. Или еще хуже – отправили бы меня погибать в St. Mungo's, к трясущимся старухам и пострадавшим при исполнении служителям правопорядка... О, нет...

Откидывается на спинку, мечтательно глядя на лепнину на потолке.

Увольте. Я заработала вечер в компании – друга.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 01:14:19

Принимает от кого-то в темном коридоре серебряный поднос с чашками, молочником и вазочкой клубники.

При слове "друга" заметно вздрагивает. Чашки звякают.

Несет поднос к небольшому столику, опускает его.

Слабая замена знаменитым Хогвартским пиршествам. Но с другой стороны, гораздо меньше шума.

Да, я совсем забыл спросить. Вы успели к Сортировке?

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 01:19:12

Опускает глаза:

Деликатны как всегда, Энтони. Мне, действительно, было бы неприятно показываться перед вашим дворецким в таком виде.

Нет... мы не успели. Директор сделал для нас еще одно исключение. Кажется, доблестный Дамблдор так хотел заполучить к себе моего ребенка, что написал для него целый список исключений, как в учебнике по грамматике.

Берет ягоду и в задумчивости водит ею по губам.

Ведь мы же с вами сможем забыть обо всех этих происшествиях с ним, правда? Просто – взять и забыть? Как будто ничего не было... неприятного. Как будто – ничего – не было.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 01:29:55

Некоторое время смотрит на губы Katharina Borgia.

Берет ягоду себе. Подносит ее ко рту, потом торопливо откладывает на блюдце. Берется за чайник. Несет его к чашке Катарины, но резко останавливается, расплескивая немного чая на столик и на свою руку. Стиснув зубы:

Вам...

Вздохнув, спокойнее.

Вам ведь со сливками?

Да, конечно. Ничего не было. Сегодня... хороший для этого день.

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 01:35:14

Поднимается, забирает из рук Anthony Winter чайник, ставит его на стол.

Глядя на его обожженную руку, тихо проводит по ней своей рукой. Медленно:

Знаете, Энтони... Я умею исцелять раны. Простым наложением рук. Чувствуете – не жжет?

Поднимает руку и дотрагивается одним пальцем до левой стороны груди Anthony Winter.

И не болит. Ведь правда?..

Помолчав:

Мне со сливками, да, Энтони. Мне – чтобы было мягко.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 01:47:16

Flash-back

Winter Keep

December 4, 1968

at night

14.04.2004 – 01:53:44

Идет по коридору второго этажа из библиотеки в свою комнату, замечает открытую дверь в гостиную. Хочет пройти дальше, но его внимание привлекает то, что из гостиной не доносится ни одного звука. Все-таки проходит дальше и идет вперед, но через некоторое время слышит очень тонкий и мелодичный хрустальный звон, который, кажется, зовет его к себе.

Останавливается и прислушивается. Хрустальный зов затихает.

Проходит вперед до лестницы наверх, медлит. Возвращается, с площадки второго этажа оглядывает холл внизу, убеждается, что вокруг пусто.

Осторожно входит в гостиную и оглядывается.

Обводит настороженным взглядом все темные углы гостиной, которая освещена только неверными огоньками тлеющих углей в камине. Не видит ничего интересного. Пожимает плечами и хочет идти дальше.

Хрустальный зов возобновляется.

Разворачивается на пороге и ищет источник звука. Обнаруживает на каминной полке светящуюся серебристо-голубым светом хрустальную статуэтку вздыбленного единорога, который легонько и мелодично вибрирует, испуская мягкое волшебное сияние.

Смотрит на него недоверчиво, потом, как загипнотизированный, делает несколько шагов к камину и с трепетом берет статуэтку в руки. Держит единорога на одной руке, второй осторожно проводя по его гриве.

S.T.

14.04.2004 – 02:07:20

Тихо появляется в дверях гостиной со свечой.

Северус...

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 02:09:18

Вздрагивает от неожиданности, оборачивается и выпускает из рук статуэтку, ловит ее, но неудачно, она летит на пол и разбивается вдребезги. В ужасе смотрит на осколки, а потом на Sir Winter.

S.T.

14.04.2004 – 02:15:10

Делает два быстрых шага в комнату, останавливается. Немного поворачивается к камину и кидает туда свечу вместе с подсвечником.

Поворачивается к S.T. Спокойно.

Если бы ты нашел своим ночам какое-нибудь другое применение, ничего подобного не случалось бы. Я не хочу прилаживать замки на все двери в этом доме и ходить потом, гремя связкой ключей.

Иди, пожалуйста, спа... В свою комнату. Здесь ты уже сделал все, что мог.

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 02:20:21

Смотрит на осколки, опускается на пол перед ними на колени и собирает их руками. Некоторое время держит руки сведенными, через них начинает пробиваться свет – сначала молочно-белый, потом чуть красноватый. Раскрывает руки и видит, что держит хрустальный кораблик. Смотрит на него с затаенной завистью, потом ставит на полку камина.

Это "Нинья", sir Winter. То есть "детка". Три мачты, латинские косые паруса на реях...

Я пойду.

Выходит из гостиной, минуя Sir Winter.

S.T.

14.04.2004 – 02:31:26

Камин ярко вспыхивает.

Медленно, немного ссутулившись, подходит к полке. Берет в руки кораблик, негромко вскрикивает, но не роняет его, а быстро приседает и ставит на пол. Осматривает правую руку, но не видит на ней никаких следов.

С другой стороны... Может быть, замки – это и не такая плохая идея...

Осторожно прикасается пальцем к кораблику, потом берет его. Подходит к окну, распахивает створку. В комнату задувает порыв ветра, бросающий на Sir Winter снежную крупу.

Подняв кораблик на ладони, дает ему вылететь в окно. Он немедленно пропадает из виду в слепой круговерти.

Sir Anthony Winter

14.04.2004 – 22:05:47

Scene:

A Castle near Targoviste

December 7, 1968

at night

14.04.2004 – 22:14:14

Поднимается по лестнице на мужскую половину замка, вступает в темный и заброшенный коридор, решительно и быстро идет вперед, все же непроизвольно содрогаясь и поправляя на плечах короткую накидку с горностаевым подбоем. Факелы зажигаются по мере ее продвижения вглубь.

Подходит к глухой каменной стене и не сразу замечает, что последние четыре факела возле нее не горят. Проводит руками по стене, приникает к ней щекой, стоит, что-то шепча. Оборачивается, прислоняясь к стене и, подняв голову, стоит, закусив губу.

Придя в себя, удивленно всматривается в упорно не горящие факелы и в темноту вокруг них.

Очень осторожно отходит к горящим факелам, что-то ищет, не найдя, достает из кармана письмо с фамильным гербом рода Winter, поджигает его, и с его помощью зажигает три из четырех не горящих факелов. Письмо сгорает. Под четвертым факелом лежит по-прежнему густая непроницаемая тьма. Нервно сжимает руки и осторожно приближается к неосвещенному участку. Что-то почувствовав, кидается на пол и шарит в темноте.

Быстро нащупывает горячую руку сидящего в углу возле стены сына и неловко пытается поднять его, но понимает, что он без сознания.

Отчаянно:

Северус! Северус... да что же это? Очнись!

Выталкивает сына к свету и лихорадочно щупает ему лоб. Он по-прежнему не подает признаков жизни.

Беспомощно оглядывается и хочет позвать Ренфильда.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 22:27:17

Вцепляется в руку матери мертвой хваткой и открывает глаза. Хриплым шепотом:

Не надо, мама. Не зови никого, пожалуйста. Тихо, тихо...

Немного шевелится, хочет продолжать, но видно, что у него озноб, и связные слова у него не получаются.

Помолчав:

Хорошо, что ты не догадалась переместить сюда нашатырь. Я бы тут же и умер.

S.T.

14.04.2004 – 22:31:09

Снова опускается на колени рядом с сыном, достает из воздуха стакан воды, заставляет его немного выпить. Озабоченно:

Сначала придешь в себя, потом мы поговорим о том, что происходит. Три дня назад ты пропал из Winter Keep... Сэр Энтони сбился с ног, я... ты, наверное, мог бы догадаться, что я думала в эти три дня...

Я позову Ренфильда, нам надо спуститься, тебе сейчас же необходимо в постель.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 22:36:45

Несколько раз сухо кашляет, поспешно закрывая рот носовым платком. Кatharina немедленно выхватывает у него платок и, увидев на нем красные пятна, вскакивает на ноги.

Хватает мать за край пелерины и тянет вниз. Лихорадочно:

Мама, да подожди же ты, пожалуйста... Ну, прошу тебя. Подожди. Не тряси меня, меня и так трясет, как землетрясение. Мама!

S.T.

14.04.2004 – 22:40:39

Прилив лихорадочного возбуждения отпускает ее; без сил опускается рядом с сыном. Снимает накидку, укутывает его.

Без выражения:

Ты будешь сидеть здесь, сжавшись в комок, как умирающий воробей, рядом с каменной стеной и в темноте, лелеять какую-нибудь пневмонию, а я буду ждать. И ничего не предпринимать. Может, вообще оставить тебя здесь? Чтобы уж совсем не трясти?

Katharina Borgia

14.04.2004 – 22:45:14

Расслабляется в своем углу; согласно:

Да... Это было бы хорошо. Только нельзя твою накидку – это глупо выглядит...

Разворачивается, встает на колени, поднимается на ноги, держась за стену руками, снимает накидку, передает ее матери, не удержав, роняет, тянется за ней, снова падает на пол. С удивлением:

Столько трудов, и снова там, где был.

S.T.

14.04.2004 – 22:47:46

Не знает, смеяться ей или плакать. Приседает и помогает сыну встать:

Северус, но это же невозможно. Ты умирать тоже будешь с шутками? Так знай, ты близок к этому. Хорошо, не хочешь Ренфильда, пойдем. Пойдем, я помогу тебе. А будешь сопротивляться – лишу сознания и перемещу, как куклу. Понятно тебе?

Katharina Borgia

14.04.2004 – 22:50:42

Уточняет, идя вперед:

Как бревно? То есть, как деревянную куклу? Как Пиноккио?

Качает головой, его заносит, хватается за стену и остается возле нее.

Ничего более трогательного, теплого и мягкого не может сказать мать умирающему сыну.

S.T.

14.04.2004 – 22:54:17

Смеется, потом хмурится, медленно идет вперед. Укоризненно:

Совершенно непонятно, как тебе удалось сбежать. Ты же не умеешь аппарировать. Во всей Европе зима, а в Трансильвании она настоящая. Тебе ли не знать. Сейчас ты мне расскажешь, как ты сюда добирался...

Перестает слышать за собой звуки, оборачивается и видит, что S.T. снова сидит возле стены и не подает признаков жизни. Возвращается к нему бегом:

Да ты что? Что случилось?!

Katharina Borgia

14.04.2004 – 22:56:02

Не вполне придя в cебя:

Сон – это смерть? Тогда я хочу спать. Мне сказали, чтобы я шел спать.

Отключается.

S.T.

Some time later

14.04.2004 – 23:01:09

Сидит в кресле, нахохлившись, и с явным отвращением пьет молоко с медом.

Мама, ну так же нельзя. Ты же современная женщина... Ты же Борджа... Ты бы туда еще масла положила или соды.

Содрогается.

Ужасно. Ты уверена, что мне надо это пить?

S.T.

14.04.2004 – 23:04:08

Смотрит на сына внимательно, подходит к нему, забирает чашку с молоком, считает пульс, дает ему чашку с чаем. Возвращается в свое кресло, тихо вздыхает.

Как ты здесь оказался? И почему?

Katharina Borgia

14.04.2004 – 23:07:18

Беззаботно улыбается.

А мне sir Winter сказал, что все, что мог, я уже там сделал. Вот я и решил, что тогда мне можно домой. И добрался. Как-то.

Некоторое время думает, машинально складывая из крахмальной салфетки журавлика.

Кажется, я теперь умею аппарировать. Помалу. Аппарирую, пройду сколько-то, потом опять аппарирую.

Смущенно:

Только ты никому не говори. Это как-то половинчато. Надо аппарировать сразу на место, но у меня пока не получается.

S.T.

14.04.2004 – 23:10:45

Содрогнувшись:

Судя по тому, сколько ледяного воздуха ты наглотался, ты больше шел, чем аппарировал, Северус. И слава Родриго, что ты успешно пересек Пролив.

Глядя на погруженного в свои мысли сына, тихо:

Ты ведь понимаешь, что если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не...

Видит, что он снова поднимает голову, и обрывает себя.

Я, кажется, догадываюсь, что произошло.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 23:14:39

Поспешно:

Мама, пожалуйста, ничего особенного не произошло. Тебе Sir Winter наверняка что-нибудь написал... Так все ведь в порядке. Ну... я погостил, немножко пораздражал его... ты ведь знаешь, со мной трудно... вот и пусть ему будет полегче. И все.

Включает, как ему кажется, весь свой дар убеждения, стараясь оставаться спокойным:

Смотри. Я ведь и не знал, что ты здесь. Я думал, ты в Риме. В Palazzo Borgheze – ты же хотела уехать к родителям. А не уехала. Значит, здесь можно жить, несмотря ни на что.

Тихо:

...Или никак нельзя?..

S.T.

14.04.2004 – 23:18:10

Встает, обходит кресло, в котором сидит S.T., обнимает его сзади, прижимается щекой к его голове.

Северус, нельзя. Нельзя, мой мальчик, нет.

Чувствует, как он напрягается, и отпускает его. Обходит кресло, усаживается перед ним на ковер. Берет сына за руку, легко ее поглаживает.

Ты не должен убегать от трудных испытаний, Северус. Ты никогда раньше так не делал. Почему же ты сейчас убегаешь?..

Katharina Borgia

14.04.2004 – 23:20:56

Старается быть логичным; со всем возможным спокойствием:

Какое же это испытание, мама? Это не испытание. Sir Winter и Winter Keep – это не неизбежность. Не беда, не смерть, не война, не голод, не мор... Это просто чужой и не нужный мне дом... а ты здесь одна, рядом с этой стеной...

Помолчав:

Дело в том, что я пока не знаю, как быть с теми, кто меня не слушается.

S.T.

14.04.2004 – 23:22:31

Не веря своим ушам:

"Не слушается"? О ком ты? О Уилберте? Не о сэре же Винтере? Северус, он старше... он не должен тебя слушаться. Это ты, дитя мое, ты должен его слушаться.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 23:26:27

Но это же совершенно ни при чем. Возраст. Ну и что, что он старше. Зато я сильнее. Ты же знаешь. Я всегда сильнее, поэтому меня и должны слушать. И сэр Винтер никакое не исключение.

Помолчав и высвободив руку из руки матери:

А мне, мама, как гостю в его доме неудобно постоянно делать вид, что это не так.

S.T.

14.04.2004 – 23:32:34

Не удивляясь:

О, да. Я это понимаю. Понимаю. Но есть еще кое-что, чему ты должен научиться.

Поправляет на S.T. плед и мимолетно касается его лба. Качает головой.

Ты должен научиться терпеть, Северус.

S.T. дергается, пытаясь возразить, но Katharina кладет указательный палец ему на губы.

Ш-ш-ш... Тихо. Не перебивай меня. Ты уже слишком многое натворил за эти несколько дней, так не огорчай же меня еще больше.

Ты должен научиться терпеть, потому что пока ты сильнее, но младше или ниже по статусу, у тебя будут постоянно возникать точно такие же проблемы. И тебе придется либо постоянно убегать, либо соревноваться с теми людьми, с которыми соревноваться нельзя.

Поэтому придется тебе терпеть, Северус. Становиться еще сильнее, и ждать своего часа. Твой час придет.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 23:36:56

Отрицательно качает головой:

Нет, мама. Терпеть, стать Хозяином Своего Часа, а потом заставлять терпеть других? Это не совет Катарины Борджа. Ты обманываешь меня.

Смотрит на изумрудный перстень на безымянном пальце левой руки матери.

Это не то. Я понимаю, надо будет вернуться. Хорошо же. Я вернусь. Вот прямо сейчас и вернусь, за одну большую и красивую аппарацию. А ты напиши письмо и извинись за меня, можно? И еще дай мне с собой что-нибудь хрустальное... Какую-нибудь статуэтку из флорентийского хрусталя, хорошо? У нас было что-то такое фамильное... с росписью золотом, кажется.

Только ты мне скажи что-нибудь настоящее. Чтобы я думал потом... до следующего раза.

S.T.

14.04.2004 – 23:39:20

Присаживается на подлокотник кресла, кладет руку на лоб S.T. Шепотом:

Ты должен всегда стремиться к свету и красоте. Даже если у тебя не будет сил...

Больше ничего.

Katharina Borgia

14.04.2004 – 23:45:15

Flash-back

The Winter Keep

September 1, 1970

at night

15.04.2004 – 00:02:41

Подходит к камину. Приседает, берет лежащий рядом кусок ирландского торфа, кладет поверх догорающих углей. Торф почти сразу занимается спокойным рубиновым огнем.

Подходит снова к невысокому столику. Два кресла развернуты к нему углом, на столике стоят несколько бутылок и хрустальных бокалов с разноцветными жидкостями.

Еще? Которого? Или приказать откупорить что-нибудь?

Но кажется, вы вполне согрелись.

Мы поговорили уже о погоде, о книгах, о медицине... Нет-нет, вовсе не обязательно придумывать новый предмет, я с удовольствием пройду по кругу еще раз.

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 00:08:58

Откидывает голову на спинку кресла, мягко улыбается.

Мне хорошо с вами, Энтони. Вы знаете, это удивительно. У вас такая холодная, зимняя фамилия, и такое чудесное... тонизирующее... имя.

Переводит сияющий взгляд на Sir Winter, надеясь, что не обидела его этим замечанием. Поясняет:

Я просто не хотела говорить исполненных пафоса слов о тепле, Энтони. Но от вас стало исходить удивительное тепло... шутливо:и не вздумывайте кивать на камин или ваши разноцветные жидкости.

У меня настоящий италийский нюх на истинное душевное тепло. И я в нем просто – ку-па-юсь.

Делает глубокий вдох и смотрит на свое отражение в темном окне.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 00:16:54

Покачав головой, садится. Напряженно смотрит на Katharina Borgia.

Удивительно. Я... Я ведь просто принимаю у себя в гостях... друга. Мои родители строго погрозили бы мне пальцем, если бы услышали, что кто-то обнаружил во мне тепло. У нас, Винтеров, это не то чтобы не позволяется, но во всяком случае не приветствуется.

Помолчав.

Нет. Не кто-то. Вы, Катарина. На это способны только вы.

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 00:22:16

С улыбкой переводит взгляд на Sir Winter:

Еще бы, Энтони. Я не ваши родители, и не имею ни малейшего желания грозить вам пальцем. Более того, родители всегда испытывали непреодолимое желание спрятать от меня своих сыновей в какой-нибудь шкаф на женской половине, потому что я обладаю удивительным даром не только находить в людях тепло, но и высекать из них искры.

Смеется, делаясь похожей на расшалившуюся девочку.

О, прошу вас, не смотрите на меня. Я не хвастаюсь, а просто говорю ерунду. Я ничего не умею и не высекаю... Это все так...

Видимо, оттого что я у вас – пришла в себя... расслабилась... забыла о своем замке с тяжелыми ставнями.

Тихо, чуть опуская голову и дотрагиваясь рукой до завитка волос за ухом:

Мне хорошо. Мне – хорошо. Как бы я хотела, чтобы и вам... было так же.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 00:26:33

Мне... настолько хорошо, насколько возможно. Катарина.

Есть какие-то двери... Нет, не те, на замках, которыми так славится Winter Keep. Те, которые внутри. Которые я не могу позволить себе открыть.

Закрывает глаза.

Открыть перед вами. Я слишком дорожу тем, что у меня есть.

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 00:35:46

Поднимается, рассеянно подносит к губам свой бокал, отпивает вина. Проходит по комнате, легко качнув юбками, как будто подчиняясь какому-то ритму. Делает резкий разворот и останавливается перед зеркалом. Легко, почти не дотрагиваясь, ведет пальцем по контуру отражения своего лица и шеи. Отсутствующим тоном и так же ритмично, продолжая немного покачиваться в такт словам:

Кто же говорит о дверях, Энтони? Я не ломлюсь в двери... Я уважаю то, что люди хранят и берегут внутри себя... Это ведь только естественно... Мои взрывные предки были слишком правильно огранены своим блестящим происхождением... блестящим воспитанием...

Поворачивается, делая полный круг перед зеркалом, снова смотрит на себя, прослеживает пальцем вырез своего платья.

...блестящими злодействами... Тайнами.

Не надо открываться передо мной. Ведь Катарина может... может – воспользоваться.

Презрительно смеется и отвешивает своему отражению пощечину. Зеркало звенит, но остается на месте.

Опомнившись.

Вот видите.

Возвращается в свое кресло, смотрит на Sir Winter расширившимися глазами.

Испуганно:

Я себе сама не доверяю. Где мои дверцы? Сколько их? Целая анфилада. И все – заперты.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 00:44:07

Но...

Продолжает смотреть в сторону зеркала.

Да. Вы правы.

Поворачивается, смотрит на Katharina Borgia.

Неужели мы и в самом деле похожи больше, чем я все это время предполагал?

За его спиной зеркало осыпается с негромким серебряным звоном.

Вскакивает, быстрыми шагами подходит к зеркалу, приседает, берет в руки один из осколков.

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 00:50:16

Тихо ахнув, быстро подходит к Sir Winter, берет его за руку, забирает у него осколок, прикладывает его к раме от зеркала и, легко положив руку на шею Sir Winter, заставляет его отступить от фонтана осколков, которые собираются вновь в зеркало на стене.

Отпускает Sir Winter, глядя выжидательно ему в глаза:

Вы ведь ничего не подмешали мне, Энтони, правда?..

Ведь вы слишком горды, чтобы так поступить с безутешной вдовой, которая и без этого... тянется к вашему закрытому на тысячу ключей, надежно спрятанному душевному теплу, как может только тянуться та, которая никогда не забывала... прежнее?

Ведь это происходит со мной само?

Проводит рукой по глазам и отступает.

Извините. Простите, Энтони. Я, кажется, не в себе.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 00:57:09

Вы...

Вы – во мне.

Делает небольшой шаг вперед и осторожно касается шеи Katharina Borgia кончиком пальца. Машинально поворачивает голову в сторону часов.

Болезненно сморщившись, поворачивает голову обратно. Убирает руку и стоит прямо.

Прошу вас. По лестнице... между двумя людьми... По лестнице нельзя ходить вниз. Только вперед. Я обжил эту ступеньку. Что за ней – я просто не знаю.

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 01:04:22

Осторожно дотрагивается пальцем до своих губ, шеи, потом опускает платье с левого плеча, дотрагивается до себя чуть ниже левой ключицы.

Зачарованно:

Вы так меня лечили... Вы думали, я не чувствую... А я как раз чувствовала, может только не понимала...

Опускает взгляд на свое обнаженное плечо, едва поводит им, возвращая платье на место.

Идет к окну, проводит руками по шторам, они закрываются. Переходит к другому, повторяет там то же самое, проделывает ту же манипуляцию со всеми окнами в гостиной. На ходу говорит:

Может быть, за ступенькой обрыв... Можно упать с него и лететь... долго... и не вниз. Я не знаю наверняка.

Оборачивается к Sir Winter и смотрит на него, сверкнув глазами:

Но я бы хотела попробовать.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 01:13:52

Поднимает руку, как будто хочет коснуться ключицы Katharina Borgia, но вместо этого продолжает движение, так, что ладонь оказывается перед его лицом. Сильно сжав пальцы, прижимает руку к губам.

А я... не могу... Не могу рисковать всем, что у меня... Моя жизнь...

Смотрит, не отрываясь, в глаза Katharina Borgia.

Но что, если шаг уже сделан?

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 01:21:34

Улыбается нежно и немножко насмешливо:

Ах да, правда... Это же риск, я и не подумала. Боязнь высоты, да, Энтони? Я боюсь утонуть, а вы боитесь упасть? В чем же падение, друг мой, в чем? В чем риск для вашей жизни?

Отдать немного своего тепла глупой подстреленной птице, которая влетела к вам в окно, изрезавшись и прося спасения? Крыло быстро срастется, и она улетит... Для вас, для вашей жизни не будет в этом никакого риска.

Поднимает руку к волосам, и вынимает из них острую заколку-стилет. Волосы рассыпаются у нее по плечам. Встряхивает головой.

Когда-то... не так давно, Энтони, вы уже однажды спасли меня. Я порезалась нечаянно... вы меня пожалели... Смотрите же...

Прокалывает стилетом кожу на указательном пальце своей левой руки, проводит им по губам Sir Winter. Тихо, улыбаясь и глядя в самую глубину его глаз:

Это была кровавая клятва. Вы нужны мне.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 01:32:

Шепотом.

Я... Я отдал бы вам все, и тем больше, чем меньше вы об этом просили бы...

Закрыв глаза, прикасается языком к губам.

Я...

Проводит по волосам Katharina Borgia; рука задерживается на ее плече.

Это обрыв.

Вы... нужны мне всегда, Катарина. Вечность. Но у меня нет этой вечности. Я все равно не могу надеяться на то, что услышу от вас эти слова еще раз.

Открывает глаза. Смыкает пальцы на пальцах руки Katharina Borgia, держащих заколку.

Sir Anthony Winter

15.04.2004 – 01:37:16

Заводит руку Sir Winter со стилетом себе за спину, побуждая его разрезать застежки на ее платье.

Приближая губы к его уху:

Вечность – это я. И я надеюсь это от вас сегодня услышать. Потому что я у вас есть.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 22:11:45

Scene

Castle near Targoviste

September 2, 1970

very early morning

15.04.2004 – 22:23:54

Аппарирует у подножия холма, на котором стоит ее замок. Начинает подниматься наверх – сначала по длинной уединенной дороге, почти не видной среди густых дубов и пихт, потом по каменной лестнице, ведущей к площадке перед парадным входом.

Двери в замок тихо уходят перед ней внутрь. Как только Katharina переступает порог, небо окрашивается первыми лучами восхода, который она не успевает увидеть, потому что входит внутрь. Двери так же тихо и плотно закрываются за ней.

Некоторое время стоит в холле, оглядывая замок так, как будто давно его не видела, хотя покинула его меньше суток назад.

Медленно, но легко поднимается в свою комнату, быстро и полностью переодевается, подходит к столу, снимает с безымянного пальца левой руки перстень с изумрудом, сдвигает изумруд и всыпает в пустой бокал содержащийся в нем бурый порошок.

Идет к бару в стене, замаскированному под фрагмент картины Веронезе "Брак в Кане", достает оттуда бутылку Кьянти, наливает немного в бокал с порошком. Подносит к губам.

Отходит к креслу, садится, некоторое время раздумывает.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 22:26:57

Налей и мне тоже, Катарина. Борджианские снадобья – особое удовольствие, и я теперь могу позволить себе познакомиться с ними поближе...

Голос

15.04.2004 – 22:28:26

Оборачивается, но никого не видит.

Тихо:

У тебя изменился голос, Томас.

Встает, достает второй бокал, наливает в него вина.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 22:35:24

Не только голос.

Появляется в тени у незажженного камина, делает пару шагов к Катарине. Он одет в свободный черный плащ, на голову наброшен капюшон.

Еще и должность. Хотя... неподходящее слово. Как будто меня кто-то может назначить. Или сместить.

Lord Voldemort

15.04.2004 – 22:39:18

Берет второй бокал с вином, подходит к Lord Voldemort, стоит, некоторое время глядя на него снизу вверх, вглядываясь в его лицо, наполовину скрытое капюшоном.

Подает ему бокал.

Извини, Томас, я пока не стала всыпать в твой бокал яд... Улыбается: Чуткое нёбо отметило бы изменение вкуса. Но если ты захочешь – ...

Отходит и садится, крутит в руке свой бокал, но по-прежнему не пьет из него.

У нас довольно тепло. Ты можешь снять головной убор в помещении.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 22:44:17

Принимает бокал.

Захочу, Катарина. Непременно.

Конечно, могу. Вопрос только в том, готова ли ты увидеть то, что под ним.

Дождавшись, пока Катарина посмотрит в его сторону.

Пожалуй, что не готова.

Свободной рукой откидывает капюшон. Его голова похожа на едва обтянутый кожей череп. Щеки запали, губы истончились и отливают синевой. Между слегка прикрытыми веками без ресниц – глаза с красноватой радужкой и вертикальным зрачком.

Много работы в последнее время.

Lord Voldemort

15.04.2004 – 22:48:23

Задерживает дыхание, глядя на Lord Voldemort, но не отводит глаз.

О... Новая должность, Томас... Тяжелая работа... и, видимо, не в последнюю очередь над собой... Ты действительно сильно изменился за те три с небольшим года, что мы не виделись.

Спокойно переводит взгляд за окно, в качестве контраста любуясь на рассвет.

Присаживайся. Ты ведь, наверное, не будешь против рассказать мне о своих трудах? Мужчинам обычно нужны слушатели.

Подносит бокал к губам, затем резко встает, выплескивает его содержимое в камин, наливает себе воды из хрустального графина.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 22:58:55

Да. Ты все же зря отказалась тогда пойти со мной. Ты пропустила много интересного. Но ничего важного.

Подходит к пустому креслу, встает за ним, оперевшись рукой о спинку. Отпивает из бокала.

Слушатели мне тоже нужны. И в них теперь недостатка не будет. К тебе я пришел не только за этим. Но все в свое время.

Смотрит вниз, на свои пальцы, сжимающие спинку. Вокруг них кожаная обивка растрескалась и побурела.

О... Надо быть осторожнее. Я вечно переоцениваю сопротивление.

Обходит кресло и садится, ставит бокал на столик.

Мне, например, хотелось познакомить тебя с одним достойным джентльменом по имени Милорад, но из-за той же самой ошибки с моей стороны он сейчас мало что собой представляет...

Lord Voldemort

15.04.2004 – 23:04:47

Оценив разрушения, производимые Lord Voldemort, и соотнеся это с тем, что он сказал:

Вот как? Теперь я знаю, что тебя можно поздравить, Томас. Ты достиг вершины по всем правилам хорошего тона. Уничтожил своего предшественника... как я понимаю, не упустив при этом удовольствия, которое только и доставляется нам в процессе слома сопротивления...

Чуть поводит плечами.

Но этот Мартинчевич... или как он там... он, я полагаю, и не способен был на какое-то существенное сопротивление.

Впрочем, для тебя это был – знаковый момент, ведь так?

Смотрит прямо на Lord Voldemort:

Считай, что я с ним познакомилась.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 23:11:08

Умница. Отличный ответ. Буду так и считать.

Я вовсе не хотел уничтожать его. Я же не монстр, одержимый разрушениями ради разрушений. Я пришел к нему этой ночью, чтобы предложить стать моим учеником. Уйти в отставку добровольно, но сохранить при этом влияние – даже большее, заметь, чем то, которое он имел, сидя в том неудобном, не по его росту, кресле, в которое поместил его своими подвигами этот старый алхимик.

Улыбается – то есть, раздвигает губы.

Знаковый. Именно. Я хотел поставить ему знак.

Прикрыв глаза.

Кажется, самой крупной частью, которая от него осталась, был мизинец левой руки.

Lord Voldemort

15.04.2004 – 23:15:24

Весело смеется:

Что же это за знаки ты ставишь на людях, Томас? Зажимаешь их между формами для отливки? А Милорад неловко выставил наружу мизинчик, как институтка, которая пьет чай из маленькой чашечки?

Успокаивающе:

Ну ничего, ничего... ты потренировался на Дамблдоровой марионетке, теперь-то все пойдет по-другому. Да и какая радость тебе была брать его в ученики? Это как-то непоследовательно.

Поднимает свой бокал, приветствуя Lord Voldemort; вода в бокале окрашивается снизу кроваво-красным, напоминая расцветающую орхидею.

За твои успехи, Томас. За твоих учеников. За то, чтобы ты никогда не становился монстром, одержимым разрушением.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 23:22:06

Cмотрит на Катарину с некоторым любопытством.

И снова неплохо.

Поднимает бокал и делает еще один глоток.

Это очень увлекательный процесс, Катарина. Знак находится вот здесь.

Протягивает руку к левому запястью Катарины, но не касается его. Откидывается в кресле.

Хорошо, что старый книжник не выдержал. Ты можешь быть первой. Это будет... последовательно. И могу пообещать тебе, что это очень приятно. Если делается по взаимному согласию, разумеется.

Lord Voldemort

15.04.2004 – 23:27:59

Медленно, опустив глаза, но высоко держа голову:

Томас, я уже дважды сделала вид, что не заметила того, что ты оцениваешь слова, которые я тебе говорю. Но третьего раза не будет. Ты не тот человек, который может говорить мне "умница" и поощрять мои ответы. Ты не учитель, а я не ученик. Кажется, ничего не изменилось с тех пор, как мы были знакомы на Полуострове.

Поднимает глаза, глядя на Lord Voldemort:

Ты клеймишь своих последователей, как скот, Томас? Чтобы не потерялись? Может быть, проще сразу вешать им на шею коровьи колокольчики, как прокаженным?

Смотрит на Lord Voldemort c легким оттенком отвращения.

Заметь себе: все, что я делаю, делается по взаимному согласию. Еще никто и никогда ни к чему не принуждал Катарину Борджа. Томас.

Мило улыбается Lord Voldemort.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 23:39:21

Колокольчики? Я подумаю. Скорее всего, метку можно модифицировать, чтобы она выполняла еще и эту функцию. Станет немного менее приятно, и немного более мучительно.

Принуждать гордую Катарину – зачем бы мне это понадобилось?

Слегка поднимает одну руку, медленно сжимает пальцы. Катарина вздрагивает.

Ртуть. Озеро. Ты была на Острове. Так ты считаешь, что я опасен для твоего сына? И теперь, спрятав его, ты свободна от этой ответственности?

Вот видишь. Ты в этом права.

Иди сюда.

Lord Voldemort

15.04.2004 – 23:44:34

Хочет что-то сказать, но только быстро проводит рукой по шее, потом оправляет платье на груди и на талии.

С трудом, но все же улыбаясь; осознавая, что, несмотря на все свои старания, теряет силы:

Ты забываешь о манерах, Томас. Из нас двоих дама – я, поэтому не смей. Мне. Приказывать.

Вцепляется пальцами в подлокотники кресла.

Katharina Borgia

15.04.2004 – 23:49:13

Опускает руку.

Почему ты сопротивляешься? Мы же почти во всем согласились друг с другом. Или тебя смущает обстановка? Слишком много света? Пойдем тогда ко мне. Я не приказываю, я только предлагаю.

Lord Voldemort

15.04.2004 – 23:54:11

Незаметно переводит дух, до конца не расслабляясь:

Зачем же?

Встает и отходит к камину, бесцельно разглядывая бронзовые песочные часы, которые сами бесшумно переворачиваются каждые пять минут.

Последователей у тебя будет сколько угодно, я в этом не сомневаюсь. Зачем тебе среди них лишняя невеселая вдова?

Женщины? Извини, Томас, но я думаю, что даже независимо от твоей нынешней нестандартной внешности, всегда найдутся те, кто будут согласны на все что угодно за небольшую плату. А некоторые может быть именно благодаря этой самой внешности.

Пожимает плечами:

Мир полон удивительных людей.

Katharina Borgia

16.04.2004 – 00:02:27

Встает, подходит к Катарине, но останавливается в шаге от нее.

И снова мы возвращаемся к нашему извечному разговору. Ты вдруг стала забывчива, Катарина, это так на тебя непохоже. Что ж, я могу сказать еще раз. Мне не нужны женщины. Мне нужна женщина. Ни за какую плату невозможно приобрести того ребенка, которого ты можешь родить.

Что же касается твоего вдовства... Во-первых, я намереваюсь жить долго. Очень долго. Поэтому остаться вдовой тебе вовсе не грозит. А поведаю ли я тебе еще одну новость, зависит от того, что ты мне ответишь.

Lord Voldemort

16.04.2004 – 00:08:41

Смотрит в прорези зрачков Lord Voldemort, качая головой.

Томас, Томас... Ничего не изменилось. Я удивляюсь, что ты добиваешься своих целей, но не даешь себе труда осознать некоторые очень простые вещи. Люди... мужчины и женщины... любят друг друга во всех смыслах этого слова не для того, чтобы выводить потомство, как породистых лошадей. И даже если эти мотивы присутствуют, Томас... Они ведь всегда направлены на улучшение породы, а не на ее уничтожение.

Ты не получишь моего сына. Ты не получишь от меня никакого ребенка. А если ты будешь упорствовать, я сейчас же выпью какой-нибудь из своих порошков, и буду жить дальше спокойно. И бесплодно.

Четко:

Оставь меня в покое. Если ты такой великий, и такой черный, и такой властелин – сумей быть им сам по себе. Без меня. Без него. Сам.

Katharina Borgia

16.04.2004 – 00:14:51

Крепко берет Катарину за плечи.

Ты не успеешь. Ни выпить, ни достать, ни даже просто двинуться.

Свистящим шепотом.

Я сумею – все. Но почему ты так низко ценишь себя, Катарина Борджа? Ты равняешь себя с... людьми? Мужчинами, женщинами, теми, которые произносят это слово, как будто оно что-то означает?

Тянет Катарину к себе.

Lord Voldemort

16.04.2004 – 00:20:49

Не сопротивляясь, приближается к Lord Voldemort, затаив дыхание. Совсем близко придвинувшись к нему, выхватывает из прически стилет и плотно приставляет его снизу к его подбородку;

Почти таким же свистящим шепотом, сверкая глазами и глядя на Voldemort c ненавистью и отвращением:

Ты может быть и не умрешь, Томми, но язык я тебе разрежу ровно напополам. А так как волосы у меня длинные и густые, удержать их может только довольно длинный стилет. Поэтому я смогу разделить тебе на всякий случай еще и полушария мозга.

И живи после этого долго.

Издевательски:

Любовь моя.

Katharina Borgia

16.04.2004 – 00:29:41

Несколько мгновений не двигается.

Медленно размыкает губы. Между ними показывается розовато-черный язык, более узкий, чем человеческий, но не такой тонкий, как у змеи. Кончик его едва заметно раздвоен.

Захватывает рукой распустившиеся волосы Катарины и отбрасывает ее от себя – несильно, но так, что она падает.

Восхитительное взаимопонимание.

Долго будет жить – он, Катарина. Вернее, больше не умирать.

Я об этом уже позаботился. Ты теперь – вдова при живом муже. Я же буду жить вечно.

Lord Voldemort

16.04.2004 – 00:32:08

Начинает подниматься, продолжая крепко сжимать стилет и не сводя взгляда с глаз Voldemort. Ровно:

Хорошо, хорошо... Прекрасно. Он долго, ты – вечно, я – еще сколько-то... Договорились, Томас.

Встает.

Не желаешь ли чаю?

Katharina Borgia

16.04.2004 – 00:40:49

Его руки вдруг сильно удлиняются, покрываясь чешуей, но на их концах остаются пальцы, которые достигают пальцев Катарины. Стилет падает на пол со звоном. Перчатки змеиной кожи отваливаются от его рук и, выворачиваясь наизнанку, оказываются надетыми на руки Катарины.

В самом деле, пора и мне соблюдать манеры. Этот подарок был обещан тебе уже давно.

Пусть у тебя не будет моего ребенка. Но у меня будет твой. Он придет сам. А ты приползешь к Черному Властелину, умоляя избавить тебя от того кошмара, в который с этого дня превратится для тебя жизнь в этом замке.

Если тебе понадобится еще что-то, дай мне знать.

Накидывает капюшон и исчезает.

Lord Voldemort

***

16.04.2004 – 00:52:58

Cнова и снова перелистывает дневник отца, что-то соотнося, выписывая какие-то даты и слова, отмечая для себя даже то, каким почерком были сделаны записи.

В конце осторожно, как будто снимает крышку с банки со скорпионами, снова открывает дневник на странице с последней записью Sir Winter.

Задумчиво:

Кажется, она в последний раз была здесь, отвезя Тепеша в Хогвартс. Свалилась там без сознания и вернулась. И после этого ушла из его жизни навсегда. Как и Тепеш...

Шепотом:

Они убили его... раздавили. Медленно... Тем, что были, и тем, что перестали быть. Не сговариваясь...

Откладывает дневник отца, открывает свой манускрипт с заголовком "Биография..." и начинает лихорадочно в нем что-то строчить.

Sir Wilbert Winter

Scene:

Dengie, Essex, not far from the town of Maldon

The Manor of Lord John Rockwall

November 10, 1997

21.04.2004 – 00:12:00

Сидит возле растопленного камина, просматривает корреспонденцию. Разговаривает сам с собой:

М-м-м... Опять Hiccoughs пишет по поводу этого захоронения в Southend-on-Sea. Мол, новые слишком близко подбираются... того и гляди, найдут. Ну, что найдут – не беда, не вечно же ему там лежать в безвестности. Но некоторые предметы лучше оттуда убрать. Да.

Lord John Rockwall

21.04.2004 – 00:17:09

В дымоходе камина Лорда Рокуэлла раздается какой-то шум, шуршание, огонь шипит и частично гаснет, деля угли ровно по диагонали. В одном углу продолжает весело бегать пламя, угли же в другом холодны и подернуты серым пеплом, на который из дымохода и выпадает черный как смоль молодой филин. К его лапе привязано довольно стандартно выглядящее письмо. Филин взъерошивает перья, по-собачьи отряхивается и, осторожно расправив немаленькие крылья, перелетает на рабочий стол Лорда Рокуолла, роняя на бумаги последнего пару хлопьев пепла, которые, не долетев до стола, превращаются в две снежинки.

Nord Junior

21.04.2004 – 00:23:42

С определенным дискомфортом ощущает, что в замке очень тихо. Некоторое время сидит в кресле и, попыхивая трубкой, с укоризной смотрит на филина – так, как будто тот сел за обеденный стол и принялся есть руками. Филин возвращает Lord Rockwall испытующий взгляд, немного наклонив голову с брусничными глазами.

С интересом:

Кто ты, незнакомая птица?

Тянется к Nord Junior и отвязывает у него с лапы письмо. Распечатывает его.

Lord John Rockwall

21.04.2004 – 00:27:05

Отворачивает голову на 180 градусов, явственно "закатывая" при этом глаза, издает внятное ухание, в котором, впрочем, совершенно невозможно прочесть то, как его зовут. Но похоже, что Nord польщен вниманием к его довольно юной персоне.

Деликатно отходит боком на край стола и застывает там, делаясь похожим на кедровую шишку-переросток.

Nord Junior

21.04.2004 – 00:37:12

My dearest Johnny:

It's been eternity since I last updated you on my Mandalay routine, and I feel enourmously guilty to be such an unreliable reporter...

За те два года, мой дорогой племянник, что я не писала тебе, в нашем хозяйстве произошли многочисленные изменения. Твой любимый дядюшка Роджер наконец-то повесил картину, которая добиралась до нас через джунгли на слонах и по Меконгу на ненадежных джонках; при этом он разбил себе серебряным молоточкам всего девять пальцев, что на восемь пальцев меньше, чем было в прошлый раз, когда картина от твоей сестры Беатрис добиралась до нас через сельву и по реке Иравади. Все изменится сейчас, Роки-бой. Наш домашний тигр Сильвестр наконец-то научился покрываться полосками золотистого и черного цвета и перестал экспериментировать с голубым и салатовым. Золотую крышу ближайшей ступы окончательно закрасили в цвет хаки, и она перестала слепить мне глаза по утрам.

Пришли, пожалуйста, с ближайшей оказией нам немного овсянки, Джонни. Ты ведь понимаешь, в отсутствие хины, хны, хныкающий ханойцев и Хеннеси не сваришь достойной каши, без которой у дядюшки Роджера, наверное, никогда не заживут оставшиеся от повешения картины пальцы.

Всегда твои,

любящие тетя Джуди и дядя Роджер.

The Letter

21.04.2004 – 00:47:13

Тщательно дочитывает письмо до конца. Пожевав губами:

Э-э...

Переворачивает лист вверх ногами. Не получив никакого результата, просматривает бумагу на свет. Ничего не видит. Наклоняется к камину и нагревает письмо, но, помимо уже написанного, на бумаге ничего не проступает.

Возможно, если взять каждую вторую букву... или слово... с конца... через одно?..

Опускает руку с письмом и неодобрительно смотрит на Nord Junior, как будто это он виноват в том, что принес такое письмо. Тот еще чуть-чуть проворачивает голову – так, что кажется, будто вместо шеи у него резьба – и вновь застывает. Nord Junior

Хм, хм. Весьма своеобразное письмо. Можно было бы счесть его дурной шуткой, но...

Встает, барабанит пальцами по столу.

Но кто стал бы так шутить со мной, и по какому поводу?

Lord Rockwall

21.04.2004 – 00:52:07

Дождавшись, пока взор Лорда Рокуолла вновь обратится на него, письмо аккуратно загибается вверх углами, вертится волчком и оборачивается точной копией Nord Junior, только снежно-белого цвета. Настоящий черный Норд хлопает глазами, как будто не в силах поверить увиденному, возмущенно ухает и отодвигается по краю стола в самый угол. Видно, что его мужское достоинство не позволяет ему позорно бежать. Филин-письмо, однократно торжествующе ухнув, теснит Норда по столу, потом утверждается на пюпитре для книг, выпрастывает одно крыло и манит Лорда Рокуолла за собой.

Поднявшись в воздух над столом вертикально, как соответствующий военный самолет, Белый Норд разворачивается на месте и вылетает в дверь, которая с готовностью открывается перед ним. Он покидает замок, практически не шевеля крыльями.

The Letter

21.04.2004 – 00:58:06

Трет виски.

Пока я буду гнаться за этим ополоумевшим письмом, которое возомнило себя не то филином, не то самолетом, птица наверняка что-нибудь отсюда стащит. Элементарная ловушка.

Обращаясь к Nord Junior:

Если ты – честное создание, садись ко мне на плечо и пойдем вместе догонять твоего друга. А если не хочешь, я остаюсь здесь. В конце концов, я уже слишком стар для того, чтобы очертя голову носиться за сумасшедшими письмами.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 01:00:37

Смущенно опускает голову, которая, похоже, приделана к его туловищу на шарико-подшипнике, скорбно прикрывает глаза. Со всей возможной почтительностью взлетает на плечо Лорда Роуколла и начинает заговорщически клекотать ему что-то на ухо, усиленно стараясь его не ущипнуть. В середине своего монолога тоже указывает крылом в направлении движения письма-самозванца и клекочет еще более возмущенно.

Nord Junior

21.04.2004 – 01:07:54

Слушает Nord Junior и периодически понимающе качает головой.

Да-да. Я так и понял. Конечно, я могу отличить самозванца и без пяти минут бумагу от настоящего серьезного филина с благородной родословной. Да. Бесспорно.

Выходит из зала и следует за нахальным белым письмом, которое, пролетев несколько дверей, остановилось на одном из подоконников и, судя по его позе, заснуло. При приближении лорда Рокуолла письмо-филин просыпается и летит дальше. J.R. и Nord Junior следуют за ним. Они выходят из замка.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 01:12:55

Белый филин вылетает в парк, окружающий замок, и становится видно, что его перья сделаны из бумаги. В остальном он совершенно нормален. Развернувшись в воздухе и убедившись, что Лорд Рокуолл и перестраховщик Норд Джуньор следуют за ним, манит их за собой к большим солнечным часам посередине парка. Холодное ноябрьское небо расступается тучами, позволяя тени от центрального столба часов упасть на землю. Несмотря на то, что по Гринвичу в это время шесть вечера, тень падает на цифру 10.

The Letter

21.04.2004 – 01:18:29

Некоторое время размышляет.

Назначено на десять?

Письмо-филин довольно ухает.

Но где? И с кем?

С легким раздражением:

Вообще-то у меня есть и другие дела помимо того, чтобы с одним филином наперевес, пусть даже он и черный, носиться по горам и долам за другим филином. Пусть даже он и белый. Lord John Rockwall

Может, будут еще какие-нибудь намеки на то, что именно ожидает меня в десять?

Lord Rockwall

21.04.2004 – 01:22:02

Белый филин облетает солнечные часы, оказываясь в диаметрально противоположном положении от места, где стоит Лорд Рокуолл. Норд Джуньор, потяряв терпение, срывается с плеча Лорда Рокуолла и стрелой мчится на самозванца, но не успевает ничего сделать, так как тот рассыпается ворохом белых перьев, которые, покружившись, ложатся на круг солнечных часов. Норд утверждается на вершине столба, дающего тень, и еще каким-то невероятным образом склонив голову, пытается вверх ногами разобрать надпись, сложившуюся из перьев.

Nord Junior and the Letter

21.04.2004 – 01:27:11

Обходит гномон, читает:

To-day at ten, if

Hythe Quay

learn what

may be

Смотрит на Nord Junior cовершенно так же, как смотрел бы на хитрого молодого взломщика.

Не говори мне, пожалуйста, что не имеешь с этим пост-холмсианством ничего общего. Уважающие себя птицы не поворачивают голову под таким углом. Наверняка это все было спланировано заранее.

Ну что ж, значит, в десять, на причале. Хорошо. Договорились.

Поворачивается и возвращается в замок.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 01:28:56

Hythe Quay,

same day, 10 p.m.

21.04.2004 – 01:38:09 81.195.15.108

Движется к причалу. Уже темно, и только редкие огни освещают Hythe Quay. Слышен мерный плеск воды.

Lord Rockwall вступает на причал, и тотчас же за его спиной загорается неоном огромная вывеска. Он поворачивается и видит надпись: The Smashing Sirkus! Ниже буквами поменьше написано: Fur the First time in Towne of Maeldun!

Осознает, что, видимо, стал заложником какого-то морока, но отступать не считает возможным. Продолжает идти по причалу, и вдруг видит, что недлинная вообще-то Hythe Quay превратилась в огромный по величине пирс, врезающийся в Пролив бесконечной шпилькой. По всей длине пирс заполнен какими-то аттракционами безумных расцветок – чертовыми колесами, американскими горками, каруселями с пластмассовыми лошадками, повсюду бегают клоуны, летают воздушные шары, скачут цирковые наездники.

J.R. аккуратно минует назойливую продавщицу сахарной ваты и леденцов и, перепрыгнув через лилипута, идет дальше. Внезапно лорд Рокуолл понимает, что из посетителей на пирсе лишь он один, и задается вопросом, что же, черт побери, происходит.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 01:43:53

К Лорду Рокуоллу подходят две веселые толстухи в красных париках, с набеленными лицами, клоунскими слезами под глазами (у одной под левым, у другой – под правым), в жестких кринолинах, на которых болтаются короткие юбки, украшенные грубо нашитыми разноцветными кругами. Из-под юбок выглядывают красные сияющие ботинки с гипертрофированными носами. Юбки держатся на мощных плечах клоунесс на лямках, пристегнутых через плечо большой бутафорской пуговицей.

Левая, беря Рокуолла за левую руку; басом:

Пошли с нами, красавчик? Мы тебе покажем, где ВЕСЕЛО!

Правая небольно бьет Лорда Рокуолла по плечу молоточком-пищалкой; говорит пискляво, рыдая фонтанчиками искусственных слез и высовывая розовый язык:

Джонни, покажи мне клоунов! КЛОУНОВ! Хочу КЛОУНОВ!

On the Pier

21.04.2004 – 01:47:09

Отбирает пищалку у правой толстухи и бьет ее пищалкой по лбу. Радостно:

Тетя Джуди!

Поворачивается ко второй толстухе и проделывает то же самое.

Дядя Роджер!

Серьезно:

Я принес овсянку, ведите меня к главарю.

John Rockwall

21.04.2004 – 01:51:37

Басовитая толстуха, заклейменная ударом молотка как "Дядя Роджер", хватается за мощную грудь, драматически пятится, как пораженный шпагой Лаэрт, продолжает пятиться до самой воды и, чуть помедлив и расширив от ужаса глаза, падает в холодную воду Пролива спиной вперед. Ее последние слова – 'Tis but a SCRATCH!

Писклявая толстуха вертится на месте, оборачиваясь женщиной, которую вполне можно было бы назвать "Тетей Джуди", только на голове у нее почему-то оказывается колониальный пробковый шлем, снабженный густой москитной сеткой. Она лопочет что-то про баловника, непоседу, сорви-голову, которого она помнит "еще во-о-от таким", на каблуках разворачивается спиной к Рокуоллу, доходит до края пирса и кидается в набежавшую волну рыбкой.

Вокруг Лорда Рокуолла продолжает бурлить карнавал, но ясно, что ему надо вперед, где тихим серебристым светом ненавязчиво мерцает надпись Shooting Range.

On the Pier

21.04.2004 – 01:55:00

Избавившись от непрошенных соседок, уверенно движется к тиру.

Зайдя в тир, видит, что хозяин стоит за прилавком, но спиной к нему.

С опаской, но стараясь не показать этого:

Я бы хотел пострелять и выиграть себе плюшевого филина, please.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 01:59:04

Безмолвно оборачивается к Лорду Рокуоллу и вручает ему боевой арбалет, острие стрелы которого всерьез поблескивает сталью.

Делает скупой жест вдоль задника тира, на черном сукне которого загораются звезды, подозрительно похожие на настоящие и сложенные в рисунки созвездий.

Негромко:

Выбьете Северный Крест в созвездии Лебедя, Lord Rockwall, и филин ваш. Из чудесного черного плюша.

S.S.

21.04.2004 – 02:04:20

C наигранной беспечностью:

Ах, это вы, Северус. А ведь я должен был догадаться. Мое тугодумие не делает мне чести.

Тщательно целится и выпускает стрелу, однако та, вопреки его ожиданиям, летит не прямо, а по какой-то замысловатой траектории, периодически зависая в воздухе и почесывая стальным наконечником свое хвостовое оперение. Наконец, стрела – явно через силу – долетает до задника и впивается в середину Северного Креста.

В тот памятный вечер, Северус, я уже демонстрировал вам свое умение стрелять из арбалета.

Скривившись:

Признаться, правда, с тех пор я как-то не возвращался к этому оружию.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 02:08:50

Придирчиво оценивая расположение стрелы в созвездии и аккуратно вынимая ее из задника двумя пальцами (стрела с тихим шипением уползает в тень):

Арбалет – страшное боевое оружие, Lord Rockwall. Не будь у Вильгельма арбалетов, не было бы у него Британии.

Впрочем, филин ваш. Хотите?

Протягивает Lord Rockwall небольшого плюшевого филина, подозрительно напоминающего Nord Junior, но совершенно игрушечного.

Он неволшебный. Маглский. Наши разногласия с вами касались тогда не только арбалетов и стрельбы по мишеням, но и маглов, так?

S.S.

21.04.2004 – 02:13:56

Машинально принимает филина у S.S. и принимается крутить ему голову, проверяя, насколько филин соответствует действительности. С неудовольствием:

Думаю, Северус, вы помните суть наших "разногласий" не хуже меня. Я должен сообщить вам, что, хотя я и был тогда излишне разгорячен, и, пожалуй, даже и отказался бы теперь от некоторой доли сказанного... не говоря уж о сделанном... все же я считаю, что по большей части был прав.

А вы сами посмотрите вокруг. Согласитесь, мои слова подтверждаются.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 02:17:11

Метнув недовольный взгляд в сторону, несколько раз утвердительно кивает головой. Шум цирка постепенно стихает, хотя где-то вдалеке недовольно трубит слон и рычит тигр.

Отрывисто:

Да. Да. Кто же не был тогда разгорячен? И я не был образцом своей всегдашней выдержки, и на мне нельзя было, как на леднике, хранить скоропортящиеся продукты. Но я был молод, Lord Rockwall, и был вправе ожидать, что вы покажете пример. Это было глупо. Смотрите, до чего вы меня довели...

Машет рукой на цирк, который начинает неохотно таять в ночном воздухе.

Балаган.

S.S.

21.04.2004 – 02:23:51

Со вздохом:

Атмосфера Three Broomsticks никогда не способствовала холодным отвлеченным дискуссиям, Северус. Моя ошибка лишь в том, что я и в последнюю нашу встречу на совете Wyrn – через столько-то лет! – все еще упорно отказывался видеть в вас того, кем вы стали – да и были всегда, наверное... Не надо было вставать в глупую позу. Я до сих пор не понимаю, что на меня тогда нашло. То, что я уже долгое время представлял себе (из-за своего знакомства с историей, пожалуй), во что может вылиться череда наблюдавшихся нами событий, не дает мне права вести себя, как безразличный ко всему затворник.

Вы помните, что тогда сказала мадам Розмерта?! Я только теперь понимаю, что она имела в виду.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 02:26:15

Выходит из-за прилавка; тир тает за ним в ночи. Направляется по пирсу дальше вглубь Пролива. Сквозь зубы:

Все мы иногда встаем в глупые позы. Лучше и не вспоминать. Все мы порой заползаем под камни и коряги и ищем уединения – кто где.

Я помню, что сказала Мадам Розмерта. А вот вы, видимо, забыли, что сказал Директор.

S.S.

21.04.2004 – 02:28:11

Следует за S.S., удивленно:

Это я-то забыл, что сказал Директор?! Ха! Между прочим, не зря именно в тот раз – один из немногих! – я был на стороне Минервы МакГонагалл.

Lord Rockwall

21.04.2004 – 02:29:34

Изо всех сил стараясь не горячиться; едко:

Да, еще бы. Силы были неравны. Попробовал бы кто-нибудь сказать напрямик то, что понималось без слов. Уж и не скажу вам, сколько адониса я тайком понадобавлял во все кружки!

S.S.

21.04.2004 – 02:34:37

Внезапно:

Оставим это. Это было слишком давно.

Скажите, что именно я должен был узнать сегодня?

Lord Rockwall

21.04.2004 – 02:38:57

Пирс перед Lord Rockwall и S.S. внезапно обрывается. Lord Rockwall уже заносит ногу над бездной, но S.S. тихо придерживает его за локоть и останавливает.

Немного виновато:

Узнать? Ничего, Lord Rockwall. Вы все знаете. Мне просто хотелось, чтобы в этот день...

Медлит и слышит, как откуда-то из города доносится звук часов, отбивающих полночь

...все дела на Острове были закончены. Чтобы все в дружном порыве или в недружном броске занялись созиданием, исполнились пониманием целей и задач и перестали бы вставлять мне палки в колеса. И вы тоже, Lord John. Тем более что ваш младший брат варит лучший кофе во всей Венгрии.

S.S.

21.04.2004 – 02:44:18

Озадаченно смотрит на клубящуюся под ним темноту. Некоторое время слушает, как плещется вода. Поворачивается к S.S. Говорит просто, как будто констатируя истину:

Мой дорогой Северус, как всякому простому и достойному желанию, этому тоже не суждено сбыться. Простите меня за такие слова, но люди не менее решительные и предприимчивые, чем вы, тоже пытались порвать с этим Островом – и безуспешно. Так что скажите лучше, что заканчиваете очередной акт.

Но по какому же поводу был этот цирк? Что сегодня за день?..

Lord Rockwall

21.04.2004 – 02:50:22

В ужасе смотрит на Lord Rockwall:

Порвать? О, что вы, что вы! Как можно? Как можно рвать с тем, без чего нельзя? Я не умею и не вижу причин. Мне просто хотелось согласия. Хоть бы и по одиночке, с каждым из Wyrn'овцев. Знаете, есть такой эпизод в русской истории, когда некий матрос Железняк распустил устаревший политический институт? – не помню, какой...

Указывает пальцем на себя:

Матрос Железняк – это я.

Вздыхает и поворачивает к городу. По мере того как Lord Rockwall и S.S. возвращаются, пирс у них за спиной съедается Проливом.

Тихо себе под нос:

...День же самый обычный. Как у всех. Некоторое количество лет назад я появился на свет, и решил вот отметить это как-нибудь посмешнее.

S.S.

21.04.2004 – 03:04:04

Облегченно вздыхает.

А, ну, слава Мерлину. Я уж решил было, что вы задумали что-нибудь излишне радикальное.

Значит, вас, мой друг, можно поздравить с днем рождения. Это хорошо.

Мечтательно:

Мне всегда было очень приятно поздравлять с чем-нибудь таких людей, как вы, благо, их можно пересчитать по пальцам одной руки. Такое впечатление, что в решетчатой стене времени вдруг ненадолго открылось маленькое окошко, куда можно очень быстро сунуть передачу или какой-то другой знак внимания. Главное – не опоздать.

Внезапно останавливается и, засунув в рот пальцы, издает оглушительный свист. Через некоторое время слышится ровный приближающийся стук копыт. Около S.S. и J.R. останавливается переливающийся матовым черным цветом вороной конь с гривой, как будто отлитой из серебра, и таким же хвостом. Конь нерешительно подходит к S.S.

J.R., с гордостью:

Здесь у нас в Dengie хорошие травы. Вот такой вот жеребенок вырос на моих конюшнях, Severus. Я назвал его Wildethorne. Его невозможно обогнать, и он невидим ночью. Он ваш.

С днем рождения. Не останавливайтесь.

Lord Rockwall

Act Drop

Хранители

Третий:

Чужие ритмы и чужие рифмы

Чужих стихов, нахмуренных томов,

Где грифы приземляются на рифы

И высекают искры из оков.

Я вижу одного, затем другого.

Нас было слишком мало на челне.

И может, мне искристые оковы

Милей, чем те, которых нет на мне.

Один:

Бессонница. Колумб. Косые паруса.

Я список кораблей прочел. Чего же боле?

Я вновь не к вам пишу – ни сна, ни воли,

Ни света на бессветные глаза.

Другой:

Я снова к вам пишу – какая жалость

Вы, кажется, больны, опять, не мной.

И только пару строчек нам осталось

Списать с доски. Тогда пойдем домой.

Один:

Плывет, плывет по морю челн усталый,

Плывет сквозь бури, на исходе дня.

И на борту есть место, хоть и мало.

Но это место – ах, не для меня.

Другой:

Мой черный человек давно не пишет,

Разбивши зеркало, и тростью по глазам.

Вот так, жестокий век меня не слышит.

Мой черный человек, похоже, там.

[...]

...Но снова мы поймаем беглеца.

Ужасный век. Ужасные сердца.

[...]

...Нас что-то ждет в пыли библиотек.

Там нет сердец. Там лишь ужасный век.

Третий:

И снова поглотит ужасный век

Хранителей своих библиотек

Один:

[...]

...Да, список кораблей – такая малость.

Их было три, не список – а семья.

И спало с век, но все равно не спалось,

и я не буква я не буква я.

14.04.2004 – 22:43:42

Однажды в век ужасный бурный

Собрались трое на челне

Их вознесло волной лазурной

К далекой темной вышине

Не к нам, не к нам, но пишут

Они строку за дерзкою строкой,

И черный человек незрим, но дышит

И шаг за шагом делает живой

Его напоят тем вином из сердца,

Что наберут из раны веселясь,

Хранители, им сердце точно дверца:

Открыть-закрыть, простуды не боясь

Записка под дверью

19.04.2004 – 10:03:28

Я писала уже однажды Ssis, и хочу озвучить это снова, глядя на ее последнюю картинку: ее мальчишечки после сыгранных сцен задевают меня как-то особенно больно. Они ведь у нее… что Неофит, что Северус… Ох, не с того конца. Говорю за себя, поскольку тоже пытаюсь ловить образы этих ребят: ну вот, как ловец, не могу не видеть, что мои дети выглядят взрослее, чем должны быть, поскольку в рисунок вкладываешь и свое впечатление от действия, и свое ощущение их сущности, знание, кем они должны стать – это все примешивается… и вдруг Ssis выкладывает своего Северуса, и меня глушит: он же маленький, он такой еще маленький, нельзя такому вот мальчику говорить так, как сказал Винтер… как бы мальчик этот его ни ужасал. Меня царапнуло в сцене очень болезненно, как он оглянулся, разбив статуэтку – ну не хотел ведь, видно же было сразу. И что за холод, чуть ли не брезгливость в реплике взрослого, такое впечатление, что это не ребенок для него, а монстр в виде ребенка, и Винтер пересиливает себя каждый раз, когда вынужден вступать с ним в контакт. Тут не нужно быть волшебным мальчиком с дьявольской интуицией, чтобы прочувствовать всей кожей, насколько он этому взрослому неприятен.

Взрослый этот вызывает жалость, какой никогда не вызовет Профессор; Винтер так слаб, когда дело касается Тепеша… К Винтеру-младшему перешло, видимо, по наследству это отвращение, этот ужас перед темным мальчиком, который разбивает изображения единорогов, но не перешло, такое ощущение, отцовского благородства. В Винтере-старшем достаточно и благородства, и смелости, чтобы подставить плечо неукротимой Катарине в самое тяжелое для нее время, но мальчик для него – неприятнейший довесок. Видит ли он, что эти маленькие руки тоже умеют делать красивое?.. Конечно, видит. Но как расценивает? (А вот эта зависть, с которой малыш смотрит на сотворенное им же чудо – хрустальный кораблик, такой красивый… светлый… не то, чем его, Северуса Тепеша, видят немногие окружающие… это просто зазубренный осколок в душу).

Маленький сын Катарины для Винтера – ходячее испытание, вечная тема для раздумий со всеми этими его жуткими умениями, с силой, которую взрослый маг не может отрицать или игнорировать. И ревность, возможно, что его собственный хороший мальчик – бледная тень рядом с яркой индивидуальностью Северуса. И опасение, что он сам, ученый-книжник, опытный и сильный мужчина, втягивается поневоле, всасывается со всей своей жизнью в черную дыру по имени Северус Тепеш. И восхищение мальчишкой, которое Винтер скорее умрет, чем покажет. И мука мученическая, оттого что он не управляет ситуацией. Что не может победить себя. Что снова и снова проигрывает ребенку. Что теряет лицо – пусть видно это лишь ему самому (и ужасному Тепешу, конечно, от этих глаз ничего не скроешь). И выходит горестная картина. Ты думаешь одно, произносишь другое, и бесишься, что исчадие ада читает тебя как открытую книгу, что он презирает эту ложь и не трудится скрывать это. Что он остается самим собой, когда ты теряешь себя. Ты относишься к мальчику, как к нелюди, а благодарности от него ожидаешь человеческой; искренен ли ты, когда возмущаешься, что он не ценит возведенную для него золотую клетку? Дыши ветром, пока окно открыто. Пусть кораблик плывет.

…И, возвращаясь к трагедии Джеки… как тонко и точно отыграна реакция Северуса. И потрясение с шоком пополам, не позволяющее ему подняться с пола – не привык, сам не привык еще терять близких людей, и скрывать чувства полностью еще не научился. Совсем юный. Снова не хотел, а разбил неловко маленькую волшебную лошадку с рыжей челкой. Но вот где ужас, вот где молчаливое отчаяние нечеловеческое, вот где квинтэссенция боли – когда он проделывает с Карен раз за разом все то, что опоздал сделать для Джеки. Не спас. Не успел. Виноват, так виноват… Чисто звериная реакция – это безумство запоздавших действий.

Только поздно уже, котенок умер…

Спасибо, актеры. Спасибо, Ssis.

Мау

19.04.2004 – 17:45:27

Мне тоже кажется, что горячие итальянцы и трансильванцы влили в холодные винтеровы вены не только яд, но и свойственный им лихорадочный жар – и любви, и ненависти. Не мог он не чувствовать ничего к ребенку, чувствуя что-то к Катарине.

Но мне кажется, что Винтеру было не до анализа своих чувствований. Ему бы было удержать свои бастионы, цитадели и контрэскарпы от этого вторжения, которое он сам пригласил, будучи благородным, порядочным и – любящим человеком. Очень одиноким. Только с Борджами-Тепешами от одиночества не вылечишься. И чувство самосохранения до самого последнего момента Катарининой атаки говорило ему – не открывайся. Если бы он мог думать об этом как о чем-то одномоментном... не было бы этого удара в сердце стилетом-заколкой. Ломать его надо было словом "всегда"; как заметил маленький Тепеш, на меньшие сроки представители Б.-Т. не рассчитывают. Пообещать себя навсегда и навсегда же уйти – вот убийство по-борджиански. А ребенка он, мне кажется, пытался воспитывать, – как мог. Мау все правильно сказала, вырыла из самой глубины, а Катарина в круговерти своих ужасов не поняла, что не предупредила друга и родственника о главном. Что ее ребенка нельзя воспитывать никому, кроме ее самой. Она сказала – "наказывать нельзя". Нет, ребенок все равно набирается – от всего. И от Винтера он набрался многого, я думаю, и английскости не только из книг и из самого процесса жизни в Кипе, и обучения чисто обучательного, и, может быть, начал врачевания, – всего. Впитал, не мог не впитать, потому что это то, чем он занимается: учится. Но это процесс односторонний. Ребенок воспитуется и учится, но его нельзя воспитывать и учить. Катарине бы сказать это с самого начала...

Да ей много бы что сделать с самого начала. Но не знаю. Может быть, если бы она даже знала, какой будет ее смерть, она бы ничего не изменила. А на смерть мы ей сделали тоже маленькую картинку, скромную. Вместо эпитафии.

В-ма

24.04.2004 – 20:46:53

Подарки

Вот и Остров был заново пройден – на новом витке спирали, на новом нерве, с новым прошлым, с новым настоящим, с оговоренным будущим. Любимый Остров может спать – ... Полный своих старых замков, со своими скелетами и хрустальными осколками, с голосами своих детей, которые вырастают англичанами, со своими взрослыми, которые делают англичанами попадающих к ним детей, со своими страшными озерами, в которых можно найти и ртуть, и течи, и спрутов, и ужасы, со своими темными аллеями, лебедями, закоулками, барами, нет – пабами, пирсами, лошадьми. Со своим Лондоном. Со своим волшебством. Со своим персональным и очень аккуратным входом в Ад; без выхода. Со своей непобедимой Луной и непреодолимым Проливом. Со своим Гарри Поттером, который, в конце концов, хороший парень, смелый мальчишка, и сердце у него с правильной стороны.

Опять все сходится. Подарки, скажем. Профессор, не концентрируясь на этом факте, дарит Девушке в Черном пальто красивые и ласкающие руку перчатки из виншевой кожи, а Вольдеморт дарит его матери перчатки из совсем другого материала, и я вижу, что происходит после этого. Я вижу, как она сгибается и падает, и не может говорить, потому что отравлена, отравлена, отрав... и будут эти отравленные перчатки потом в жизни ее сына, и "рук у меня уже нет", – все это будет. Тьма не отпускает их, как бы они не рвались. А они рвутся. Стараются, может, делать вид, даже перед собой, что "не очень-то и хотелось", что не нужна им эта красота, и свет, и ровность отношений с нейтральными людьми, но что его делать, этот вид, надо просто устоять в темноте. Хоть и хочется забиться в ней в угол и сказать себе, что сон-смерть-сон-смерть – это проще. Это выход. Еще для ребенка это был выход. Ребенок попытался убить отца, не смог помочь матери, думаю, он сам себе не был нужен, и проще ему было притулиться в уголок возле этой стены и остаться там, насовсем. Давно и много раз это было бы проще, но. Бороться с этой простотой надо ее противоположностью – "бессмертием". В котором тоже много смертей. Отец, первая любовь, мать, а потом уже сам – раз за разом, и все мало.

Спасибо Рокуоллу. Профессор – человек, у которого есть так много, – на самом деле, похоже, никогда не имел ничего своего. А если имел, то быстро отдавал, будь то родной замок, будь то волшебная плерома, будь то шальные деньги, будь то обжитые помещения родной Школы. Даже птицы при нем были свободны, не говоря уже о людях, которые разделяли какие-то взгляды. Все, что ему нужно, он себе быстренько делал сам или брал из воздуха, на то и маг. Кажется, когда он разбил ту, как хорошо сказала Мау, лошадку, в детстве, он разбил все – весь мир. Все поняли, что это был за единорог, что за "детка", что за хрусталь. Но недаром ведь после этого он чуть не загнулся раз и навсегда, – холод осколка вошел в него, как в мальчика Кая. Не убил, но заставил бежать вперед, складывая слово "вечность". И вдруг Рокуоллл... этот человек, вырезанный из скалы, дарит ему что-то – свое. Робкого среброгривого жеребенка. И как в случае с Катариной, которую я вижу, после того как упал занавес, я вижу и Профессора, после того как к нему подошел этот жеребенок. И мне так же трудно смотреть на него в этот момент, как на нее.

И одной серебряной ниткой привязывает к чему-то. К чему – я не знаю.

Спасибо – всем, кто здесь.

N.N.

Click to visit Top X Snape sites!