Role-Playing Game "Professor Severus Snape's Seminar"

(Played in the Globe
Играется в Театре)

Scene 6-12: Men's Quarters
Сцена 6-12: Мужская половина

Scene:

The Castle of Durmstrang,

March 3, 1998

Северус!

До меня дошли известия о последнем развитии событий в Америке. Фредерик написал о том, что ваши усилия по уничтожению Новых были не напрасными, и что никаких Новых больше нет, – только дети, которых ты забрал себе. Это, между прочим, совершенно зря, думаю, мы с Гэбриелом вполне могли бы приютить в Дурмштранге один-два класса наиболее нетрадиционно одаренных студентов.

Известий лично о тебе у меня не было с тех самых пор, как мы все-таки залатали Ход, и обрушился Хогвартс. Когда мне пришла записка от Хагрида, который решил попрощаться, перед тем как ушел к своим родственникам в горы, и описал выход молодой Мадам Женевьев и разрушение Школы, я связалась с Роландой Хуч, и она рассказала об эвакуации замка и о том, что все преподаватели, кроме бывших Мародеров, были взяты на Касталию вместе со спасенными студентами. Я думаю, это мудрое решение.

О Конгрессе в Америке мне написал отец Кирхер, и спрашивать тебя о нем я не стану. Просто еще раз хочу выразить свое торжество по поводу того, что ужасная беда, вызванная такой простой вещью, как обретение Гэбриелом знания о своем отце, была побеждена. Надеюсь, ты вышел из этой войны целым. Как всегда.

Но это не все. Напиши мне.

Yours,

F. Blackmoor

03.03.1998,

Castalia.

My Dear Florence,

Благодарю тебя за письмо и за то, что ты, как обычно, держишь руку на пульсе происходящего. Мы достигли долгожданного периода спокойствия, и все наши усилия последнего времени оказались оправданными. Пожалуй, в первый раз я могу написать кому-либо, что нет ни Белых, ни Черных, ни Старых, ни Новых. Нет противостояния "властелинов", нет ни ферзей, ни пешек, выступающих от лица дикой хтонической силы, бессильных без нее; без них эта сила бесполезна. Нет ничего. Мы заперли Азкабан, замирили периферию, свели служение Кали к обыкновенному устаревшему культу.

Магическое сообщество ныне столь же невелико, сколь ему и положено. В органах управления работают, наконец-то, достойные люди, молодые и полные энтузиазма. Мне в пору возвращаться к преподавательской деятельности, – все, что мог, я сделал.

Speaking of which... Все "Новые" дети, безусловно, останутся на Касталии. Здесь у нас, знаешь ли, во всех смыслах, – лаборатория, пусть же от нас и исходит все новое. А вам с Monsieur Molinard, от которого я получил недавно приятные известия, – пусть остаются традиции. Ему скорее светлые, тебе – скорее темные. Hogwarts постепенно переселяется в легенды, что, с учетом его героической гибели, совершенно неизбежно. Я вышел из войны целым. Как всегда. Надеюсь, Гэбриел вышел из нее еще более целым, чем я. Иначе можно начинать все с начала.

Я пишу тебе, Флоренс. Что ты хотела мне сказать?

Sincerely,

S.S.

The Castle of Durmstrang,

Same day.

Северус,

ты не написал мне ничего, чего я бы от тебя не ожидала. Благодарю за обтекаемые формулировки, характеризующие события последнего времени. И, конечно, я не рассчитывала, что ты поделишься детьми, или хотя бы слегка изменишь тон; пусть так.

Мне кажется, нам пора увидеться. Гэбриелу надо увидеть тебя.

Still yours,

F. Blackmoor

Сastalia,

Same Day.

За чем же дело стало? Поднимайся – шлю тебе бисерного майского жука.

Still sincerely,

S.S.

Durmstrang,

Same Day.

Это было очень остроумно. Послушай, ты, видимо, действительно, не понимаешь, что я хочу тебе сказать. Ты сделал все, что планировал сам, и все, что тебе пришлось сделать, потому что тебе вставляли палки в колеса. Ты можешь вернуться домой. Возвращайся же.

More yours than ever,

F. Blackmoor

Still Castalia,

Still same day

Я более чем когда-либо дома, Флоренс. И у меня идет семестр.

Still—

S.S.

Helsingor,

Same day

Домой, Северус. К себе домой. В Tragic Kingdom. В твой замок, который ты отдал нам с Гэбриелом. В субботу я жду тебя там. И не отвечай на это письмо. Я буду ждать.

F. Blackmoor

***
Scene:

Castle near Targoviste,

March 07, 1998
Нет, благодарю, M-lle Blackmoor. Библиотеку лучше оставить в качестве завершающего аккорда. Или же – избежать ее полностью. Иначе я буду потерян для общества. А это было бы очень жаль.

Gabrielle, девочка, мне кажется, что цветов вполне достаточно. Они уже не помещаются в вазу.

Frederic Delacour

Прячет руки за спину, делая вид, что в вазе не появилось больше ни одного дополнительного цветка, но все же незаметно прибавляет в букет полевых цветов пару лютиков. Послушно:

Да, папа. Я пойду исследовать замок. Никогда не видела так хорошо замаскированный мрачный замок. Но здесь такие портреты и гобелены, что его невозможно...

Обернувшись к Florence Blackmoor:

...испортить.

Строит смешную рожицу и, не обращая внимания на строгое лицо матери, убегает. Про себя:

Где же этот несносный маленький великий маг? Прячется от меня?

Gabrielle Delacour

В быстро удаляющуюся спину Gabrielle:

Gabie, постарайся наиболее мрачные его части...

Машет рукой. К Florence:

Она в самом деле ничего не испортит. Вернее всего – возвратится через какое-то время, чтобы рассказать о какой-нибудь изумительной новой ткани, детали отделки, оттенке, запахе.

Прододжает говорить с Florence, но немного поворачивает голову к жене.

Девочка. Никогда не думал, что буду так счастлив, что у меня – дочь. Дочери.

Frederic Delacour

Улыбается:

Не беспокойтесь, M-r Delacour, на сегодня в замке доступны только те места, которые не представляют опасности для детей.

Радушно, Эвелин Делякур:

Mme Delacour, мне трудно выразить, как я рада видеть вас обоих здесь. Все-таки, традиция отмечать скромными приемами все значительные события в магической жизни, – одна из лучших наших традиций. И вы, и M-r Delacour сделали очень многое, чтобы мы могли встретиться здесь все вместе. Без масок.

F. Blackmoor

Наклоняет голову. Складывает руки на коленях.

А я – вас. Надеюсь, что наступающая весна будет менее богата событиями, чем предыдущая.

Расскажите, прошу вас, как все эти события повлияли на жизнь в вашей Школе. Мне бы хотелось услышать это из первых рук.

E. Delacour

По знаку Флоренс столик, который Габриель украсила цветами, покрывается изящными десертами, фруктами и хрустальной посудой. На нем появляется бутылка Chianti Ruffino. Любезно:

Прошу вас. Если я не угощу вас всем, что смогла придумать, я не успокоюсь. Этот бал простой и дружеский, у нас не будет тюльпанов с красным шампанским и оркестра из птиц. Ренфильд... преданный камердинер этого семейства, сумел стать невидимым и неслышимым, все гости разобрались по интересам, все общаются со всеми, мы просто отдыхаем.

Чуть-чуть подумав:

Дурмштранг, Mme Delacour, почти не был затронут. Все самое ужасное произошло в начале Выброса, потом мне пришлось оставить Школу, и я думала, что навсегда. Но мне помогли.

Взглянув на Фредерика:

Помог M-r Delacour, помогла ваша старшая дочь. Ну, и многие другие люди. Вернее, немногие.

F. Blackmoor

Берет с одной из ваз с фруктами виноградину. Задумчиво подбрасывает ее и ловит.

Так и должно быть. Обретение своего места, обретение своего дела. Обретение покоя. Я присоединяюсь к Эвелин. Вполне достаточно приключений.

Подбрасывает виноградину еще раз. Она уворачивается от его руки и падает обратно в вазу.

Смущенно:

Простите, Флоренс.

Frederic Delacour

Улыбается и кладет ладонь на руку Frederic.

Трансильванская природа тебя не слушается.

Встает.

Я скоро вернусь. Мне... не то, чтобы неспокойно – скорее любопытно, чем занялась Габи.

Наклоняется над ухом Frederic, стоя за спинкой его кресла, отводит волосы от его уха и что-то шепчет коротко. В ответ он ловит ее руку и целует ее пальцы.

Уходит из комнаты.

E. Delacour

Провожает Эвелин беззаботным взглядом.

Мир. Как же это хорошо, Фредерик. Мир в семье и во всем мире. Все было не зря, даже белое платье.

F. Blackmoor

Качает головой.

До сих пор не могу поверить. На этой дороге было столько поворотов, что теперь невозможно предсказать, куда бы она привела, если бы кто-нибудь не сделал одного из них.

Белое... белое платье, Флоренс? Я помню – другое. Вернее, я помню только глаза.

Все должно когда-нибудь сойтись. Разрешиться.

Frederic Delacour

Без колебаний:

Вы правы. Я... я сделала недавно один совсем неправильный поворот, Фредерик. Но кажется, я за него расплатилась. Мне хотелось бы в это верить.

Легкомысленно:

О, это был первый и последний раз в моей сознательной жизни, что я надевала белое платье. Это... я вдруг подумала, что Флоренс Блэкмур и семейная жизнь совместимы. Мне удачно подсказали, что это не так.

Разглядывает на пальце перстень с изумрудом.

Зато. Зато у меня есть Гэбриел. И все это было здесь.

Обводит взглядом гостиную, ненадолго останавливаясь на фрагменте картины "Свадьба в Кане Галилейской".

F. Blackmoor

Я никогда не знал, что произошло. И не чувствовал... до недавнего времени.

Прикрывает глаза.

Теперь – какая-то красная темнота.

Неужели ты можешь... примириться с этим?

Frederic Delacour

Все так же легкомысленно:

А я сама много не знала, Фредерик. И не знаю. И не узнаю. Это дом...

Обводит взглядом гостиную.

Вот вы подбросили виноградину в воздух, и меня как будто толкнули в грудь. Мне показалось, что что-то подобное происходило с кем-то из тех, кто жил в этом замке, или посещал его. Знаете, я выступаю здесь хозяйкой, но это не мой дом. Но я чувствую вот что: с сегодняшнего дня в этом доме не будут разбиваться сердца.

Встает, обходит Фредерика, опускает руки ему на плечи, наклоняется к его уху:

С чем? С чем я могу примириться?

F. Blackmoor

Весь этот замок пропитан болью и кровью. Но в особенности – эта комната.

Накрывает руку Florence на левом плече правой ладонью.

Твоей болью.

Frederic Delacour

Нет.

Дернувшись, остается на месте.

Нет, нет, нет. Так надо. Так было надо.

Все-таки отнимает руку, поворачивается спиной к спинке кресла Фредерика, закрывает лицо руками.

Это все... было – нужно.

Справляется с собой.

Не будем обо мне. Я сейчас почти счастлива; более счастливой быть невозможно. Все эти удивительные люди, которые разбрелись по замку и наслаждаются вечером, – это все мое золото и мои драгоценные камни.

Снова обходит кресло Фредерика, встает рядом со своим креслом.

Скажите, ведь и вы могли бы сказать это о себе? Прошу вас.

F. Blackmoor

Заставляет себя встряхнуться и открывает глаза.

Мы не будем – о вас, Флоренс.

Болезненно морщится.

Что?

Да, все это так. Вам не обязательно просить, я скажу это сам, с чистым сердцем. Я ничего не стал бы изменять.

Встает и протягивает Florence руку.

Вот только в моей жизни гораздо меньше... удивительных людей. Оставайтесь в ней, если можете.

Frederic Delacour

Дотрагивается до руки Фредерика пальцами.

Я уже в ней, Фредерик. Я в ней.

Некоторое время стоит молча, глаза ее смотрят куда-то в пространство. Скороговоркой:

Никто не понимает этого... Все видят только одну сторону, но никто не понимает, что самые ужасные моменты бывают самыми... самыми... Понимаете, когда все это произошло, я думала, что потеряла – потеряла их обоих, в одну и ту же секунду – обоих... И он взял мою руку и прижал ее к лицу.

Замолкает.

И я поняла в тот же самый момент, что все переживу. Надо просто выдержать. Это был пик моей жизни. Поэтому я сейчас счастлива.

Как будто у нее кончились силы, опускается в кресло.

Я бы взобралась на этот пик еще раз, если бы могла.

Поднимает глаза на Фредерика.

Извините мне эту откровенность.

F. Blackmoor

Молча делает шаг к Florence, осторожно берет ее руку и, почтительно склонившись, целует.

Тихо:

Так вот куда мы шли все эти годы.

Отпускает руку Florence.

Frederic Delacour

Стоя в дверях, спокойно наблюдает за Frederic и Florence, положив руки на плечи Gabrielle, которая стоит перед ней и тоже не отрывает глаз от отца.

Frederic, тебя искал отец Кирхер. Мне удалось его задержать, но ненадолго – он сейчас будет здесь. Ты готов?

E. Delacour

Он здесь? Вот так удача.

Еще раз наклоняет голову перед Florence.

Вы разрешите? Это не библиотека, конечно, но все равно выведет меня из светского обращения.

Frederic Delacour

Улыбаясь, поворачивается к Эвелин, едва заметно кивнув Фредерику:

О, падре – лучший собеседник для вас, M-r Delacour. Вы даже не представляете, что я недавно нашла тут на камине. Его первое прижизненное издание, заложенное крестом с розой. Этот замок полон чудес.

Эвелин:

Вы поможете мне развлечь гостей, Mme Delacour?

В конце концов, когда мужчины уединяются, у женщин остаются их обязанности хозяйки.

Габриель:

Вы не нашли Гэбриела, мадемуазель? Думаю, Ренфильд вам поможет. Ищите как следует: этот ребенок способен забраться на главную башню и сбежать оттуда, обратившись каким-нибудь стрижом.

F. Blackmoor

Улыбается хитро, но немного подозрительно:

Я найду его, найду, мисс Блэкмур. И его, и второго, который ему помогал, и которому мы помогали, и который помогает, когда никто не помогает.

Смеется.

Это очень мужской замок. Поэтому я их найду.

Gabrielle Delacour

Не может удержаться от улыбки.

Он найдет тебя, девочка. В мужском-то замке – он должен найти тебя.

Кланяется.

Eveline, приходи меня вытаскивать, если что-то будет нужно, но в любом случае не позже, чем через час. Нет, два.

Уже из дверей:

Полтора.

Выходит.

Frederic Delacour

***

Бредет вдоль бесконечных стеллажей с книгами и первопечатными изданиями, доходит до небольшой дверки в одном из стеллажей, на которой висит скромная табличка "Incunabula", застывает перед ней в священном трепете. Поворачивается к отцу Кирхеру и O'Reilly:

Господа... как вы думаете, туда можно? Меня там не съедят? Может, эта комната охраняется драконом? Но я же... я же – библиотекарь!

Пытается поправить очки, но останавливает себя. Глубоко вздыхает, возвращается, садится к столику, на котором уже лежит гора редких книг, осторожно берет первую. Поднимает глаза на противоположную стену и видит, что на ней располагается коллекция холодного оружия. В изумлении:

Ну, как можно! Режущее рядом с книгами! Они бы еще факелы здесь поместили!

Задумывается о каком-то эпизоде из своей жизни и замолкает.

Irma Pince

Книгам это все равно, lassie. Им главное, чтобы их читали. А уж режущее, огнестрельное, темное или очищенное – это как нравится читателю.

Плюхается в кресло.

Сколько хороших книг на свете. Надо, надо написать еще одну.

Gwyll O'Reilly

Благочестиво перебирая четки, кивает головой:

Прекрасная коллекция, мадам Пинс, прекрасная. И оружия тоже.

Коротко взглядывает на режущее и колющее.

Это все боевые, настоящие экземпляры. Трофеи и средства поражения неэфемерного противника.

Смиренно:

Я как раз пишу небольшой опус о символике холодного оружия в систему герметической семиотики, мистер О'Рейли.

Athanasius Kircher

Быстрым шагом проходит по коридору мимо библиотеки, останавливается, возвращается и входит, направляясь к Ирме.

Ирма! Как я рад, что вы смогли...

Заметив развалившегося в кресле O'Reilly.

Гуйл, и вы здесь?

Поворачивается. Кланяется.

Святой отец, приветствую вас. Похоже, я был неправ – замечательных людей гораздо больше, чем мне казалось...

Отходит к стене. На лице у него написано практически полное блаженство, он даже жмурится слегка.

Ох, и наговоримся же.

Frederic Delacour

Радостно улыбается Фредерику, изо всех сил пытаясь сдерживаться.

Ах, как я рада, мсье Делякур! Рада видеть вас, и тем более – в стенах, заключенных в подобный книжный панцирь. Блаженство.

Впрочем... Недолго думает.

...после Ватикана здесь почти нечего читать.

Не сдержавшись, смеется.

С другой стороны, для смертного человека здесь хватит на несколько поколений.

Оборачивается к Кирхеру и О'Рейли:

Правда, коллеги?

Irma Pince

Чистая правда. Читай – не перечитаешь. Но только все это – блажь. Когда есть возможность смотреть в глаза собеседнику, какой же смысл смотреть вместо этого в значки на пергаменте? Вы это еще поймете, Irma dear, обязательно поймете.

А вы, похоже, нашли то, что искали, мой друг. Прошли свою дорогу. Это хорошо, очень хорошо.

Лезет во внутренний карман и вытаскивает бутылку, ставит ее перед собой на стол.

Много нам сегодня не нужно.

Gwyll O'Reilly

Оценивающе смотрит на бутылку.

Право же, мистер О'Рейли... В этом доме есть любые милые вашему сердцу напитки, стоило ли утруждать себя?

Позволяет себе чуть свободнее расправиться в кресле, отчего делается видно, что отец Кирхер умеет быть весьма светским человеком.

Удовлетворенно:

Хорошо поработали, можно немного позволить себе. А потом – опять, опять за работу. Патрон не успокоится, пока я не переведу ему все данные по Конгрессу не только в буквы и цифры с диаграммами, но и в ноты. Да если бы это были просто ноты...

С непонятным выражением смотрит на потолок, расписанный удивительными сценами с летящими птицами.

Athanasius Kircher

То, что есть у О'Рейли, вряд ли найдется даже в этом доме.

Подтягивает кресло к столу, садится напротив O'Reilly и быстро ставит на стол хрустальные бокалы, которые выходят у него разнокалиберными.

Вы должны рассказать, что вы видели на той стороне Большого Пруда, святой отец. И вы, Ирма. И показать мне ноты. Это ведь связано с музыкой сфер, я правильно понимаю?

Frederic Delacour

Без церемоний подсаживается к мужчинам.

И мне тоже, господа книжники, и мне. Плох тот библиотекарь, который не разбирается в крепких напитках.

Сосредотачивается.

Мы выступили очень сыгранно, Фредерик. Это чудо, что у нас была такая связь с вами – а все, знаете, маглское! Ни одна птица не долетела бы до вашей Лозанны из нашего Нью-Йорка быстрее всех этих ужасных электронных писем или телефонных сигналов.

Увлеченно:

Как представлю огромный толстый кабель, который тянется по дну океана... Или эти... спутники связи! Вот это – музыка сфер, да!

Irma Pince

И до меня слухи доходили. Не слухи, а так, на волнах принесло. Прошел шторм, теперь спокойнее станет.

Сосредоточенно разливает янтарного цвета напиток по бокалам.

Личные запасы. Давненько я их не трогал, а вот тут – второй раз за месяц.

Смотрит на Ирму.

Но это ведь дело такое – самое главное, чтобы повод достойный, и люди хорошие.

Gwyll O'Reilly

Деловито раздает своим собеседникам небольшие брошюрки.

Здесь все написано, господа. Каждому есть над чем подумать. Специализация и интеграция – вот ключ к нашему успеху. Я понимаю, что мы будем работать уже не лихорадочно, а спокойно, никто за нами гнаться не будет, это подведение итогов и создание послания грядущим поколениям, но...

Фредерику, улыбаясь:

Кто знает, как отреагируют сферы, если им сыграть какую-нибудь новую музыку?

Athanasius Kircher

Приняв книжицу у Kirсher, перелистывает ее. Не глядя, берет бокал, опрокидывает в себя содержимое.

Ставит бокал на стол, откладывает книгу. Помолчав:

Ваше виски горько, мой друг. Так горько и так благотворно.

Встает и подходит к камину, в котором догорают угли. Присаживается, что-то делает, и в библиотеке появляется едва заметный запах горящего торфа.

Не оборачиваясь:

Я тоже люблю Ирландию.

Frederic Delacour

Беззвучно охнув, прикрывает рот рукой.

Быстро оглядывает мужчин. Пытаясь переключиться:

Знаете... еще когда все это было, как прежде, все эти бродячие Death Eaters... мы ведь когда-то учились вместе с Флоренс. Флоренс – это та, кому принадлежит этот замок, – кто бы мог подумать?..

Сидит некоторое время молча, никто ее не слушает. Пригубляет виски, потом потихоньку допивает до конца.

И мы тогда участвовали в этом Столетнем конгрессе в Дельфах. Смешно. Я шпионила за ним. За ним – шпионила. А они повздорили с Фло на его докладе. И потом продолжали ругаться – так весело, но за этим что-то было... Я не могла себя заставить уйти. И мы шли, он взялся проводить нас до отеля. И на нас напали... какие-то эти уроды, из Death Eaters. И...

Начинает смеяться, потом переходит на сжатые рыдания, которые смешиваются со смехом.

...он кинул нас на землю, просто-таки носом вниз. Меня справа, Фло – слева. Ужас. А потом кораблик... Хрустальный.

Закрывает уши руками, как будто услышала звук бьющегося хрусталя. В ужасе оглядывает зал, ей кажется, что птицы на потолке перелетают с места на место.

Irma Pince

Он так и сказал, да.

Вертит бокал в руках. Пальцы плохо его слушаются.

Кэти. Милая моя Кэти. А я еще помогал этому червяку, я сам позволил ему выбраться из Погреба. А ему, черному, там, у дуба – не верил.

Медленно, как воду, пьет свое виски, не морщась и продолжая глядеть в пространство.

Gwyll O'Reilly

Пригубив виски, неожиданно, прямо на глазах, молодеет и покрывается рваным лихорадочным румянцем. Бормочет почти неразборчиво:

Вот так прямо манифест забрала, и в щеку поцеловала. Боже, Боже милостивый, какая... она была... одна, единственная. Как я мог уехать тогда... Настоящая Лилия, один из цветков Мага, как я мог не распознать? В отчаянии мотает головой.

Бросить обеты, все к чертовой матери – это бессмертие, манускрипты эти... Дженни, Дженни... Но куда мне было соваться – я же все знал. Все, все, все. Юный Атанасиус Кирхер знал, на кого и почему она работала.

Закусывает согнутые пальцы.

Все к лучшему. Обеты. Бессмертие. Подсолнухи вместо Лилии. Маг. Да. Служение. Служение. Да.

Athanasius Kircher

Встает, подходит к столу.

Еще по одной, Гуйл. Всем еще по одной.

Садится.

За женщин с цветочными именами и мужчин без имен, за зелень и кровь.

Мы успеем наговориться. Потом.

Еще по одной.

Frederic Delacour

***

...билеты, конечно, не подступиться, но представляете – по пятницам и субботам надо ближе к ночи, пятерка всего, и они туда все, представляете, все приходят, после своих концертов, и там такое... такое...

Пытается на губах и при помощи рук изобразить игру сразу на нескольких инструментах. Потом оглядывает лица собеседниц.

Ну... Да. Понятно. Это, в общем, музыка на любителя.

Садится.

Дмитрий "Квадрат"

Ну, и дальше что? Ты сказал, что ты тоже хочешь играть? Ты ведь умеешь, значит, надо было прийти и так сказать.

Раскупоривает банку с пивом.

Нет, ну, я понимаю – не в этой Blue Note, начать поскромнее, но нельзя же все время только слушать и ничего не делать. То есть, сначала можно, но потом уже действовать. В Америке по-другому нельзя.

Mary Sue

Разглядывает кабинетный рояль, приглушенно бликующий черными боками в свете канделябров, проводит рукой по его изящным обводам. Рассеянно слушает возбужденный рассказ "Квадрата" и немного вздрагивает при шипении, издаваемом открытой банкой с пивой. Сама себе:

Это хорошо, что рояль, а не какой-нибудь клавесин. Этого я бы уже не выдержала. Какой... неожиданно современный замок. Не удивлюсь, если здесь где-нибудь притаился компьютерный терминал.

Alice Torres

Кивает несколько раз. Гораздо тише:

Под самый конец уже, когда почти уезжать надо было. Трясло всего. Но там парни оказались... О, говорят, рашн, рашн! Водка, медведь, Достойевски! Врежь нам по-русску, пару квадратов. То есть, они говорят – корусов, это по-английски так правильнее, я уж не знаю, почему так перевели, хотя вот у Брубека есть такая вещь, Un-square Dance, на семь четвертей, так что, может быть, где-то и было...

Напевает, отстукивая.

Раз-два-три-и-раз-два-три-раз, слышишь, да? Как будто одну долю откусили, хромает.

Встает, идет к роялю.

Дмитрий "Квадрат"

Откидывается в кресле, кладет ногу на ногу.

О! У нас сейчас тоже будет джем-сешн, хоть и из одного участника. Врезай по-русску.

К Alice:

Вам пива налить?

Mary Sue

Резко оборачивается к Мэри-Сью, но ничего не говорит. Помолчав:

Мы же на "ты", Мэри.

Опускается на ковер, закрывающий пол от стены до стены, с узором в виде партитуры, находит где-то детскую красную машинку, укладывается на живот и возит ее по полу.

"Квадрату":

Сыграйте что-нибудь, Димитри. Только двумя руками, если можно.

Alice Torres

Я бы с удовольствием хоть тремя.

Пускает в левой руке шагающий бас.

Смешной такой дядька там был на басу, сам маленький, инструмент огромный...

Правая рука присоединяется, расставляя аккуратный компинг.

Вот, говорю же, рук не хватает.

Опускает аккорды в левую руку, так, что басовая линия ведется теперь не ровными четвертями, а отдельными нотами.

Это меня Джеймс научил, вообще, ведение голосов – наука целая, как начал сыпать, фригийский лад, всякое такое, я смотрю, глазами хлопаю, а он спрашивает: ты что, не слышал? А как же ты вообще играешь-то? Ну, как, как слышу, так и играю, а он говорит – с ума сойти...

Правая рука октавами обозначает мелодию.

...если, говорит, тебя обучить немножко...

Дмитрий "Квадрат"

...то получится из тебя рашн суперстар.

Притопывает в такт.

Правда, у него классно выходит?

Mary Sue

Увлекшись, оставляет машинку и, подперев голову руками, слушает "Квадрата". Туманно:

Да-а-аа... Лабает не по-детски. А чего ему, правда, в этой Рашше делать? Я его могу нанять, будет туристам концерты давать. А там, глядишь, джазовая звезда, Питерсон нервно курит в уголке, Крамера с Брилем никто не помнит, Карнеги-холл, личный самолет, милые причуды...

Оглядывается на свою машинку, но видит вместо нее кусок янтаря.

Alice Torres

Постепенно перестает обращать внимание на окружающее. То, что играет его левая рука, звучит теперь в проведении гулкого, с жильными струнами контрабаса и пущенной почти без усилителя гитары-archtop.

Оторвав правую руку от клавиш, щелкает несколько раз пальцами, ему отзывается заглушенный хай-хэт, который продолжает четко отстукивать ритм. Дергает головой одобрительно, ставит правую руку обратно. Теперь кажется, что рояль, хотя и продолжает находиться на том же месте, немного отошел в глубину и вверх, и отгорожен плотной завесой мягкого света, как из притопленных на авансцене софитов.

Дмитрий "Квадрат"

Встает из кресла и усаживается рядом с Alice.

Да ну. Он же блаженный, смотри. Куда ему это. Ему вообще больше ничего не нужно.

Mary Sue

Садится по-турецки, смотрит на "Квадрата" за световой завесой.

Потрясающе же. Магия. Магия, Мэри, магия.

Без перехода:

Ты все знала, когда привезла ко мне эту телевизионщицу, да? Что меня шандарахнуло так, что никто бы не поднялся? Хорошо хоть, ни ты, ни она мне под горячую руку не попали.

Alice Torres

Н-ну... Кое-что. Не все. Бекки, кажется, знала больше.

Но мы старались не попадать, ага. У нас же и задание было – не вмешиваться, фиксировать, смонтировать потом фильм.

Шепотом:

Ты хоть помнишь, что было?

Mary Sue

Обхватывает себя руками. Заторможенно:

С того момента, как с пирамиды потекла кровь – почти ничего не помню. Только когда откашляла это... туман желтый, изнутри себя, увидела этого хряка толстого, привязанного... поняла, что натворила.

Кофе вот помню, Мэри. В термосе. И сель. И мальчика еще... что-то мне кажется, что я его здесь где-то в коридоре видела, далеко. Живого.

Alice Torres

Вздрагивает. Поежившись, жизнерадостно:

Конечно, живого. А здесь сегодня столько народу, что, наверное, и мальчики тоже есть.

Осторожно протягивает руку и гладит Alice по плечу.

Магия, Alice. Мы по ним – знаешь, как врезали?

Кофе, сель и красная машина? У меня была другая, шикарная такая, без крыши.

Mary Sue

Оживляется:

Правда? Здорово. Расскажи. А то... я и рада, что вернулась в норму, и жалко немного. Уж больно чувство чумовое. Как будто все время стоишь на вершине пирамиды, и смотришь в глаз урагана. Подниматься с ним было здорово. А как спускались – этого я не помню.

Расскажи про машину.

Опасливо смотрит на янтарный шарик, и видит на его месте снова красный, детский, игрушечный джип.

Alice Torres

Нет, не пирамиды... Это такая... весна все время, и ветер в волосах, океаном пахнет, и пить газировку, глядя на солнце... Только когда самолет не начинает падать вдруг.

Морщится, как от боли, и несколько секунд успокаивает дыхание.

Протянув руку в сторону, выкатывает на ковер миниатюрную копию Plymouth Prowler.

Др-р-р-р.

Обвозит свою машину вокруг джипа Alice, сосредоточенно изображая губами переключающиеся передачи, и резко тормозит.

Приехали.

Mary Sue

Cмотрит на сатанинский Плимут, чуть раскрыв губы. Шепотом:

Я, Мэри, не понимаю ничего. Что же теперь будет? Что мы здесь делаем? Что это за приглашение, к кому? Я вот тоже через океан летела... якобы, филиалы открывать в Праге и в Лозанне. В Лозанне слухи какие-то ходили темные, о ком-то... о последнем из Новых, Грегори какой-то... Жуткие слухи, даже не уверена, что мне это не приснилось.

С трудом отводит взгляд от машинок.

А еще одна в пустыне была. Они с Бекки ехали. Тоже джип. Только настоящий.

Alice Torres

Встает.

В комнате полутемно. Они находятся в углу бара, около стойки, все пространство комнаты заполнено столиками; за ними сидят люди, которые слушают квартет на сцене.

Бармену:

Две "маргариты", клубничных, без соли.

Поворачивается к Alice.

Я думаю, он нас пригласил на этот раз – просто так. Без всякого задания. Всё, что будет – будет потом, не этой ночью.

Берет два бокала.

Идем? Я там видела – обалденный спа, массаж, грязь, маникюр. Оторвемся по полной.

Mary Sue

***

Да что вы, девочки, какие там геройства. Я вообще человек не героический, а скорее так – обязательный. Если что надо, так я сделаю, а самому просто так...

Смотрит на Таисию.

...под танки лезть – это уж извините. Так что... Если хотите, про что другое могу рассказать. Историй-то у меня достаточно.

Трофим

Ну, дед... Ну, ладно тебе... Что теперь – всю жизнь вспоминать будешь?

Встряхивает волосами.

Маш, только не спрашивай, как он меня нашел. От этой истории я скоро все волосы на себе выдерну.

Или побреюсь снова наголо.

Делает страшную рожу.

Таисия

Медленно ведет взглядом вдоль пиршественного стола, за которым они сидят в самой середине. С одной стороны – Мария и Таисия, с другой – дед Трофим. Стол уставлен яствами, но остальные стулья с высокими жесткими спинками пусты.

Когда? Тогда, когда ты под танк кинулась? Фффантастика.

Фыркает.

Это ты, Тасенька, в своих Геттингенах с Бирмингемами далека была от наших московских приключений. Как Трофим Силантьевич всю эту программистскую команду построил, как они меня с "Домостроем" на двери в доме заперли, как мы там с Санькой, и с Бобом, и с Тихим под всей Москвой шарили... Эх.

Вытягивает длинные ноги в туфлях на бесконечной шпильке и кладет на сиденье соседнего стула. Откидывается.

Одного Трофим не сдает. Молчит, как партизан. Что за шишка с самоцветами у него в серванте, и что за кусок железяки. Как будто с ядерного полигона. Я бы давно выкинула, но не могу. От него током бьет.

Мария Троекурова

Тасе:

Да не пугай, куда тебе теперь, светской мадаме – ты уж, поди, забыла, и как косу заплетают, всё притирки, припарки да завивки, блюдешь этот... имидж.

Ухватывает ломтик ржаного хлеба с серебряного подноса, шевелит над ним сложенными в щепоть пальцами, из которых сыплется крупная соль. Строго:

Мужское дело, Маняша.

Хмыкает.

Почти что с полигона. Может, в свое время узнаешь. Ну, ты подумай – должна же во мне загадка быть хоть какая.

Садится немного свободнее.

Вас тут зачем собрали? Чтобы все у вас хотя бы на одну ночь было спокойно и без забот. Вот и давайте.

Трофим

Вскинувшись, с энтузиазмом.

Кстати, дед, ты же обещал – из живой воды гель для ду...

Обиженно:

Ну, и нечего смеяться. Ну, ловлюсь я на твои подначки, ловлюсь, тоже мне новость.

Шепчет что-то Марии на ухо. Убежденно кивает головой.

Точно тебе говорю. И он, и мой научный руководитель. Они от меня скрываются, я от них.

Таисия

Хмыкает.

Ты, Тася, как была девочкой в пончо, так ей и осталась. Надо тебя еще разок с моста скинуть.

Заливается хохотом.

Трофиму:

Дедушка Трофим, а кто нас пригласил-то? А то вы меня взяли под мышку, и на самолет. Хорошо еще не на метлу. С погранцами смешно было: "Куда, мол, летите, да зачем?" А я ему промеж глазок-то его двустволкой посмотрела, да и говорю так нагло: замуж выйду и убежища политического попрошу. Он и затих.

Мария Троекурова

Ну, на метлу – это было бы слишком подозрительно. Да и путь неблизкий.

А как тебе приятнее, так и понимай. У меня приглашений сюда – в ящик не влезают. От такой организации, от сякой корпорации, и все официальные, как на подбор. Мы уж здесь, а они, небось, всё идут. Или тебе интересно, кто тут за хозяина?

Мне так кажется, что просто время пришло.

Не выдерживает и отправляет в рот что-то совершенно невообразимо деликатесное с одной из тарелок. Довольно крякает.

На время.

Трофим

Вдруг погрустнев, подпирает голову рукой.

Дед, а дед. А дальше-то что будет?

Таисия

Тоже смотрит на Трофима, сняв ноги с сиденья. Крутит в руках соломинку для коктейля, которая неожиданно расцветает ромашкой.

Обреченно:

Да, Трофим Силантьевич. Вы уж скажите, к чему тут у нас эти посиделки. Под какой город в следующий раз полезем, или на какую гору, за каким Ковчегом.

Мария Троекурова

Разводит руками.

Да что вы, в самом деле, как будто конец света.

Он мне, знаете, не докладывался. Но что-то мне говорит, что не будет больше ни гор, ни городов. Куда можно, залезли уже, да и не в них теперь интерес. А посиделки...

Нацеливается снова к тарелке.

Сами по себе. Посидеть. Не за заслуги, не в виде расчета, а просто собрались, перед тем, как разойдемся снова.

Трофим

Вздыхает.

Это и я знаю. Я думала, может, ты, с опытом своим, что-то еще почувствуешь. Я не то, чтобы надеялась, но было ожидание какое-то. И в университете все хорошо, и вообще все хорошо, да я никогда, в общем, ни о чем его не просила, но обидно будет, если все вот так вот и...

К Марии:

Пойдем, может, полетаем? Тут лес красивый.

Таисия

Медленно отодвигает стул, подтягивает ноги, встает, чуть пошатнувшись, похлопывает Тасю по плечу, тянется через стол, нежно гладит Трофима по руке.

Еще как полетаем, Тасенька. Полетаем. Только ты иди пока одна. Я тут поброжу... Такое у меня ощущение, что я, если повезет, в другом смысле полетаю.

Поднимает руки, поправляет волосы, половчее сажает на себе какое-то несказанное платье из голубоватой чешуи под цвет глаз, проводит языком по губам, отчего они немедленно делаются ярче, и лучшей своей походкой выходит из зала.

Мария Троекурова

Оторопело смотрит вслед Марии.

Ну, на охоту вышла девка. При полном параде.

Не глядя, кладет в рот первое, что попадается под руку, и закашливается, поперхнувшись.

Не поймает... конечно... Зато... согреется.

Трофим

Облегченно смеется.

Встает, обходит стол, садится рядом с Трофимом и кладет голову ему на плечо.

Дед. Расскажи мне еще раз, как я плакала, а ты мимо шел.

Таисия

***

...в общем, впервые в этой части земли. Нет, дорогая, мой младший брат, конечно, мне пишет – он любит Центральную Европу; в сущности, из одного его письма об удивительных событиях в Будапеште родилась у меня некогда поразительная догадка о происходящем... но я – нет. Я не был. Я был на другом балу, под Парижем. Да и ты была тогда там, я тебя узнал. Но не подходил еще – не мог решиться.

Коротко смотрит на Роланду, оторвав взгляд от вида на окрестности, открывающегося из зала наверху одной из башен замка, с огромными эркерами, забранными хрустальным стеклом.

Uriel Ollivander

Да, это был Бал. А теперь – Центральная Европа.

Говорит задумчиво, почти не слушая ответ и напряженно вглядываясь в темные облака. Пытается справиться с охватившим ее волнением.

Этот замок внутри оказался совсем не таким, как я ожидала с воздуха.

Про себя:

Воздух. Там, снаружи, – воздух. Темный. Ночной. Может, мне не хватает именно его?

Rolanda Hooch

Продолжает вглядываться в лес, спускающийся по холму.

Деревья здесь какие... Как будто все что-то знают. Наши деревья, друидические.

Неожиданно коротко смеется:

Вот так вот мы Азкабан и брали. Штурмом. Я от друидов подпитывался, а он... задумавшись: даже и не знаю от кого. Похоже, от себя. Кто бы знал, что потом придется туда вернуться, только не для штурма, а...

С усилием замолкает.

Так ты уже и здесь все облетела? Смотри, осторожнее, дорогая. Все-таки, это не Шотландия.

Uriel Ollivander

Поразительные деревья. Соблазн был велик. Да и полеты, полеты. Они мне нужны.

Улыбается: Особенно ночные.

Здесь такие воздушные потоки. Горы, влияют, наверное. И это уж точно, не Шотландия.

Нащупывает бусы на шее и начинает их теребить. Интересно все-таки. Я жду чего-то необычного.

Rolanda Hooch

Отходит к середине зала, где тихо журчит фонтанчик в форме дракона, охраняющего развилку четырех ручьев. Набирает в хрустальный бокал воду из одного из ручьев, разглядывает ее. Хмыкает.

Ну, как же. Конечно, не просто вода. Хочешь Ледяного вина?

Возвращается, предлагает бокал Роланде.

И еще раз скажу – осторожнее, дорогая, со здешними воздушными потоками. И с летучими мышами, и с птицами, и с окрестностями. Вообще – осторожнее.

Отходит и устраивается в кресле. Бормочет:

Не надо ничего ждать. Все уже произошло. Надо мне все-таки представить тебя к ордену за спасение Школы... Надо, надо...

Uriel Ollivander

Ледяного? Хочу, конечно! Из заледеневших, а потом отогревшихся ягод.

Берет бокал, в котором отражается фонтан, и видит в нем падающие снежинки, которые, достигнув дна, исчезают.

Если я не буду летать, я совсем растеряю навыки. А мне еще учить других летать. Наверное.

Дети там совсем иные. У них какие-то неожиданные увлечения. Их бы не на метлах учить летать и не в квиддич играть, а на …ну да! на вертолетах.

Хмыкает: Да, орден. И бюст. На родине героя.

Rolanda Hooch

Пожевав губами:

Ты все-таки решила поработать там, на облаке? Я-то думал, что ты просто так... в гости слетала.

Складывает руки на животе.

Ах, дорогая, не получается из тебя ленивая министерская жена, и хорошо. Вы, молодежь, все стремитесь к приключениям, к опасностям... Если останешься работать на Касталии, уверен: через какое-то время придется тебе эвакуировать детей и оттуда – и на метлах, и на вертолете. Северус, конечно, и не на такое способен... эх, как мы с ним на Симурге к старику О' сгоняли...

С разгону замолкает.

Кхм. Да. Так вот. Он еще и не на такое способен. Всегда был.

Мрачнеет.

Uriel Ollivander

Пытается вернуть себя к теме разговора, хотя впечатления от полета продолжают ее будоражить.

Молодежь? Седая вьюноша, нет девушка. Девушка с метлой.

Может, действительно птиц им предложить.? Будем выращивать, приручать…

Представляет себе инкубатор. Нет, боюсь, я даже не догадываюсь, как и на чем мы скоро будем летать. И уж эвакуация больше не понадобится, я уверена!

Обращает внимание на смену настроения Олливандера, касается пальцами его руки. Что ты чувствуешь?

Rolanda

Поднимает голову, смотрит на Роланду с любовью.

Ничего. То есть – все. Чувствую, что помолодел тогда, когда чуть не погиб. И потом... увидел тебя и все равно погиб.

Улыбается.

Ну... не думаю, что Симурга он отдаст на развод. Скорее дети там научатся летать какими-нибудь еще способами. Это ведь тоже одна из его любимых идей – подниматься вверх без помощи технических средств.

Все-таки беспокойно хмурится.

Почему же помимо подъемов и полетом мне все время мерещатся какие-то падения? И почему я его здесь сегодня не вижу?.. Нет, Флоренс – это, конечно, хорошо... Но что-то здесь не то.

Роланде, мягко:

Надо мне хотя бы наших отыскать. Старика О' да Фредерика Делякур. Может, еще кто-нибудь из англичан встретится. Замок бесконечный, как... как Подземелья.

Uriel Ollivander

Улыбается в ответ и снова смотрит на лес.

А как же захватывание духа? Когда резко закладываешь вниз, а потом к самой земле, и летишь, касаясь травы. Прекрасная компенсация за подъем.

Вздыхает: Я тоже не вижу. Зато чувствую, и может даже слышу. Здесь все комнаты наполнены мыслями и шепотом. А особенно коридоры. Про себя: И не все человеческим.

Rolanda

С некоторым трудом выбирается из глубокого кресла, встает рядом с ним, положив руку на спинку.

Знаешь, дорогая, я старый друид. Я люблю держаться корнями за землю. И если и тянуться вверх, к свету, то... не отрываясь от земли, питаясь ее соками. Кто-то ведь должен соединять небо и землю. Вот деревья и пытаются это делать.

Увлекшись:

Поэтому для алхимиков так важен этот символ, хотя они и ставят его порой с ног на голову... Но полеты. Нет. Летать я могу только с Северусом. Как и штурмовать тюрьмы и министерства. И раз его нет, ни полетов, ни штурмов в моей жизни больше не будет. Будет рутинная министерская работа.

Что-то вспомнив:

А я ведь его тоже спас один раз. И все-таки, даже одного раза достаточно, так мне кажется. Директор его чуть не отправил... туда, откуда и падать-то уже некуда.

Оглядывается на фонтанчик и видит в нем что-то, что его беспокоит. Решительно:

Все. Никаких больше воспоминаний и размышлений. Раз мы здесь, раз хозяйкой здесь директор Блэкмур, раз его нет, значит, так надо. Значит, подвели итог. И учитывая то, насколько все здесь спокойно и неофициально, подвели его успешно.

Я пойду к нашим добрым старым мальчикам, выкурим по сигаре, ты не против?

Uriel Ollivander

Согласно кивает в ответ:

Не буду. Вспоминать не буду. Ну, разве что добрых, старых девочек, выпить чаю... еле слышно: выкурить по сигарете…

Я поищу Флоренс. Прекрасная хозяйка, здесь очень уютно и так все славно разложено по интересам.

Про себя: Попробуй, отгони воспоминания, он них не улететь. У них иная скорость.

Rolanda

Слышит откуда-то "Мы немного полетали...", "Второе крыло всегда будет в порядке", "...Но как вы стремительно теряете высоту..." и еще какие-то фразы, которые не понимает. Смотрит наверх, и только теперь осознает, что в башне нет крыши, и она отгорожена от неба только слоем воздуха, непонятным образом не пропускающим холод начала марта.

Подходит к Роланде, почти отечески целует ее в лоб. Тихо:

Не надо забывать. Не надо вспоминать. Надо помнить. Передавай от меня поклон Ирме Пинс, я еще найду ее и отца Кирхера. У нас там есть кое-какой проектик...

Выводит Роланду из башни, быстро оглянувшись и увидев, что ручейки, которые охраняет дракон, снова превратились в воду, а то, что ему показалось, – исчезло.

Uriel Ollivander

Смешно морщится при поцелуе и ерошит свои серебристые волосы обеими руками:

Точно! Ирма. А ведь я очень хочу ее видеть.

Решительно: По-моему, в школе она покуривала, хотя нет, ведь библиотека…

Старается проследить взгляд Олливандера.

Обязательно передам.

Rolanda

***

Входит в курительный салон, где расположились вокруг низких столиков, обитых зеленым сукном, возле бильярдного стола, с сигарами и без, некоторое количество мужчин, среди которых выделяется только одна дама – Френни Болдуид. Удовлетворенно улыбается и подходит к МакНамаре.

Доброй, доброй ночи, Джейкоб. Рад вас видеть. Что же, и Френни не прочь выкурить сигару в мужской компании? Все же, вы – уникальная пара.

Uriel Ollivander

Приветственно машет Олливандеру и подходит к нему.

Уриэль! Рад вас видеть. Наша уникальность вызвана строгим распределением главенствующих ролей по дням недели. Например, по понедельникам все решения принимаю я.

Задумывается.

Вот так дела. Я совершенно отчетливо помню, что отвечал еще за какой-то день. Ну да ладно.

Оценивающе смотрит на Олливандера.

Вы очень хорошо выглядите. Я бы несколько раз подумал, прежде чем пытаться отнять у вас ценности. Интересно, вам тоже приглашение доставила огромная светящаяся собака? Или было что-нибудь еще более нетривиальное?

Jacob McNamara

Удовлетворенно хмыкает.

Ценности! В вас, Джейкоб, говорит гений сыска, как и десять лет назад. У меня же теперь остались только две ценности – Министерство и жена. Ни то, ни другое я не ношу с собой по темным улицам.

Машинально сжимает руки в кулаки и осматривает их.

Вы не поверите. Мисс Блэкмур просто позвонила мне на работу и пригласила. Она не была уверена, что я обращу внимание на какие-либо иные способы доставить мне приглашение.

Оглядывается:

И лорд Джон здесь! Вот это приятно! Почти весь наш злосчастный совет Вирн, только под другой крышей.

Uriel Ollivander

Подходит, осторожно неся полный бокал красного шампанского. Тихо:

Олливандер, дружище! Вы не поверите, я тут на днях как раз вспоминал последнее наше заседание... даже с какой-то теплотой.

Отпивает шампанского.

Странные настали времена, должен признать. Я всё жду чего-то, а оно всё не происходит. Иногда мне кажется, что я уже слишком стар для приключений.

Внезапно понимает, что перешел в нехарактерную для себя тональность, откашливается и выпрямляется.

А потом я вспоминаю, что думаю так последние лет тридцать, и успокаиваюсь.

Lord Rockwall

Скромно, но довольно стремительно приближается к группе мужчин, передав свой кий какому-то молодому человеку, который занимает ее место за бильярдным столом. Улыбается Олливандеру.

Господин министр! Как хорошо, что вы здесь. Вы не представляете, я обыграла на бильярде всех, кто соизволил взять в руки кий и попытался со мной сразиться. У меня, похоже, к этой игре еще больший талант, чем к выпечке.

Кинув взгляд на МакНамару:

Вы знаете, пока Джейкоб не успел услать меня к дамам, я бы хотела передать вам заклинание.

Franny Boldweede

Задумчиво:

Фрэнни, ты заставишь джентльменов думать, будто бы у нас дома царит домострой. В самом деле! – "выпечка", "услать к дамам". В наказание за такой лексикон предлагаю тебе тысячу раз вышить крестиком вензель "Victoria Regina".

Оглядывается.

Кстати, вон какой-то молодой человек пытается незаметно для окружающих разорвать на себе штаны и рубашку. Надеюсь, это совпадение, и ты обыграла не его?..

Jacob McNamara

Смиренно складывает руки спереди на юбке, и смотрит на МакНамару, как на любимого непослушного ребенка.

Джейкоб, Джейкоб... Я вышиваю крестиком, ты прав, но совсем не то. Я вышиваю портрет министра Олливандера, а этот юноша, о котором ты говоришь...

незаметно оглядывается

...помимо того, что был мною только что обыгран, обещал выделать изумительную раму к этому портрету, из ореха, но не успел к этому приему. Я его пожурила.

Опускает глаза. Неожиданно:

Между прочим, я вовсе не понимаю, что тут делаю. Я ведь не была знакома с Headmistress Blackmoor.

Franny Boldweede

Задумчиво:

Знаете, Фрэнни, знакомство – вещь обманчивая. Вопреки широко распространенному убеждению, для того чтобы быть знакомыми, людям вовсе не обязательно знать друг друга. Да и кроме того, вы ведь знаете Северуса. So there. Этого уже достаточно для того, чтобы в приличных домах обыгрывать людей на бильярде и не терзаться угрызениями совести.

Lord Rockwall

Подтверждающе поднимает вверх палец.

Лорд Джон, вашими устами глаголет моя мысль. Именно это я бы сказал Френни, если бы сумел.

Берет Френни под локоток и чуть отворачивает от компании.

Френни, детка, в какой форме вы хотите передать мне заклинание? И почему вы решили не оставлять его в семье?

Uriel Ollivander

Извинившись взглядом, послушно отходит с Олливандером.

Ну... Вы знаете, господин Министр, мы, наследницы Озерной девы, обладаем особенным чутьем во всем том, что связано с колебаниями атмосферы. Если вы помните, на первом в новое время Совете Вирн я подсказала вам кое-что, что касалось нынешнего Dark Lord, и того, жив он или нет. Вот и сейчас, точно так же.

Подносит руку к виску.

Я чувствую. Чувствовала дома, но в этом замке – чувствую, как никогда: в водах все спокойно. Но это обманчивое спокойствие. Мне хочется поддержать... и так как я не могу поддержать Северуса, так как не знаю, в чем именно его надо поддерживать, как именно можно помочь ему в его quest, то я попробую поддержать того, с кем он был дружен. Кому он был союзником. Вас, господин Министр.

Достает из-за корсажа простую записку, сложенную вчетверо, и передает ее Олливандеру.

Там написано...

Недолго медлит:

The Sword Does Not Sink.

И это все.

Franny Boldweede

С трепетом принимает записку, убирает ее в портмоне. Кланяется и целует руку Френни.

Благодарю вас, Френни. Это очень много. Очень.

Разводит руками.

Я не знаю, сможем ли мы что-нибудь сделать и зависит ли хоть что-нибудь от нас, но я знаю, что хозяин... истинный хозяин этого замка... способен слишком на многое. И если мы не можем поддержать его, мы обязаны поддержать себя. Мы под покровительством, The Lady of the Lake.

Uriel Ollivander

Мысленно про себя:

Trot when you can't gallop; walk when you can't trot; don't ever stop. И, с другой стороны, the sword does not sink.

Вслух:

Я всегда подозревал, что все наши неприятности происходят от чрезмерно раздутого словаря. Вот, взгляните: во времена Мерлина все вещи были простыми, и описывались просто; и на этом простом величии наша страна, если не половина мира, держится уже не первое тысячелетие.

Грустно:

А теперь? Нет, положительно, старый Уильям был прав.

Lord Rockwall

Немного обеспокоенно:

Фрэнни, какой прок министру от этого? Ведь заклинание действенно только в вашем роду.

Jacob McNamara

Аккуратно берет МакНамару под руку:

Джейкоб, Джейкоб... Ты не читал Артуровского цикла? Не бывает заклинаний, действующих избирательно. Любое изреченное слово уходит туда...

Указывает вверх, где неожиданно видит под потолком не люстру, а маятник, медленно раскачивающийся. Замирает, приоткрыв губы, потом берет себя в руки, и снова обращается к МакНамаре.

А тем более, слово магическое. Нам, обитателям островов – острова Авалон, острова Великая Британия, острова Ирландия и массы других, – крайне важно знать, что меч – не тонет. И крайне важно следовать завету, записанному на жезле Мерлина, – скакать, ехать, идти, ползти, но не останавливаться.

Тихо:

Не останавливаться. That's our Quest.

Нежно целует МакНамару в щеку и говорит ему на ухо:

Извини, что я напомнила тебе об Озере. Теперь я пойду.

Franny Boldweede

Оглядывает МакНамару, Фрэнни и Рокуэлла. С легкой хитрецой:

Ну, друзья мои, все высокие слова на сегодня сказаны. Фрэнни, вас искала Роланда. У нее были какие-то идеи насчет летательных аппаратов на службе органов охраны магического правоворядка. Поговорите с ней, хорошо? Боюсь, Джейкоба надо подготовить.

Френни шепчет что-то на ухо Олливандеру и выходит.

Олливандер поворачивается к своим собеседникам.

Ну что же, господа, партию в бридж?

Uriel Ollivander

Недоуменно:

Интересно, почему она так любит шептать на ухо? Эдак я скоро начну подозревать, что моя...

Задумывается, с некоторой досадой:

...о Мерлин, эти эвфемизмы, всегда приходится выдумывать что-то новое!.. что моя... моя...

Отчаявшись:

...моя жена в центре какого-то заговора!

Смотрит на потолок:

Тим-дидлди-дам.

Jacob McNamara

По пути к столику для бриджа:

Странно, друзья мои. Вы не обращали внимания, что в этом замке всё есть, и, как правило, вблизи? Довольно странно. Но, не стану отрицать, очень удобно.

Медленно:

Скажите, Уриэль, нет ли каких-нибудь планов по созданию новой магической школы в Британии? Касталия – это хорошо... но вы же понимаете, традиции наших камней, деревьев, нашей земли... всё это не должно пропасть.

Lord Rockwall

Потирает руки в предвкушении.

Не пропадет, лорд Джон, не пропадет. Говорю вам это с такой же уверенностью, с которой мог бы утверждать, что не бывает живых белых филинов, сделанных из бумаги, что хогвартские профессора не работают в тирах, и что вороные жеребцы с серебряной гривой не летают в небесах.

Садится в кресло и вскрывает свежую колоду карт.

Uriel Ollivander

***

Музыка заканчивается. Раскланивается со своим кавалером, высоким молодым человеком в форме французского наполеоновского офицера. Он нацеливается сопровождать ее, но получает вежливую отповедь и, улыбаясь, чтобы не показать разочарования, смешивается с толпой.

Отходит к стене, где на стульях сидят в свободных позах несколько человек, тоже одетых в соответствии с эпохой.

Граф, вы обещали. Следующий танец, хорошо?

Вдыхает глубоко и прикрывает глаза.

Erzsebet Bathory

Задумчиво:

Да, Эржебет.

Я всё не могу привыкнуть к тому, что ты разговариваешь.

Встаёт. Как будто в полузабытьи, негромко:

Всё изменилось после той ночи на Гаити. Я всё так же окружен людьми, но теперь мне часто кажется, как будто после долгих плутаний по душным пещерам я вышел в пустое поле, навстречу холодным ветрам.

Стоит, уставившись перед собой, и ждет нового танца.

Attila Rokosz-Medvar

Входит в сияющую огнями бальную залу, довольно умело покачивая широкими атласными юбками. Видит Аттилу и отъединяется от среднестатистического спутника, который сопровождал ее сюда, где играет музыка и танцуют люди. Подходит к Аттиле, слегка приседает.

Какая прекрасная ночь, не правда ли, граф? Так приятно увидеть вас в достойном замке, а не на острове посреди большой холодной реки, где еще не знаешь...

чуть прикрывает глаза:

...с кем имеешь дело, и не умеешь ни избежать этого, ни оценить.

Замечает Эржебет, смотрит на нее мельком, улыбается.

А где же Кармилла?

N. Malfoy

Подходит сзади и кладет руку на плечо Attila.

Тебе не нравится сегодняшний бал?

Замечает Нарциссу.

Посмотри, какой сбор.

Кланяется слегка, придерживая платье.

Мы должны выпить с вами за ваше здоровье, мадам. Красного вина.

Тише, Аттиле:

Ты уже тоже понял, в чем разница, верно? Сегодня нам не надо возвращаться. Нам некуда возвращаться.

Carmillla von Carnstein

С оживлением говорит из-за плеча Аттилы:

Кармилла, ну, зачем столько драматизма?! Нам незачем возвращаться – вот верная формулировка!

Съедает что-то маленькое, розовое и трепещущее, на палочке. Такое впечатление, что он немного навеселе.

Вам здесь как будто не нравится. А я, напротив, уже давно так не развлекался. Уж не знаю, почему, но я впервые за долгое время наконец-то перестал чувствовать себя изгоем. Ведь князь был прав, когда сказал мне тогда, давно еще, в Будапеште: надо просто стать человеком! Ну, положим, я не стал совсем уж человеком, но точно продвинулся по этому пути дальше, чем мог когда бы то ни было надеяться.

Продолжает жевать что-то. Его не полностью видно из-за Аттилы. Почему-то торопливые движения в сочетании с тем, что он говорит, производят странно тревожное впечатление.

Давайте танцевать. Не помню, когда мне в последний раз так хотелось танцевать. Удивительное чувство, легкость в ногах и вообще во всех членах!

Dr. Polidori

Да, и мне здесь нравится все. Я всех люблю, и всем довольна, и хочу, чтобы эта ночь не кончилась, и жду, когда она кончится, потому что знаю, что мы здесь только на время.

И еще я непрерывно болтаю, кажется, на всех языках сразу, а ведь я их не знаю вовсе. Это ужасно, но удержаться невозможно.

Подходит к Polidori, быстро наклонившись, целует его в щеку, протягивает руку вбок и вслепую ловит за рукав какую-то девушку в роскошном платье и маске-домино. Ставит ее перед собой, оценивающе смотрит на ее волосы, поправляет что-то и поворачивает ее к Polidori.

К Attila:

Граф, с вами я обещаю молчать.

Я – все та же. Мне так кажется.

Erzsebet Bathory

Поворачивается к Эржебет.

Не надо со мной молчать. Ни в коем случае. Ведь теперь всё вокруг заговорило со мной; и ты не должна, не можешь молчать.

Берет Эржебет за руку и увлекает за собой в круг танцующих.

Count Attila

Делает непроизвольный жест рукой, как будто пытаясь поймать Аттилу и Эржебет, продолжает движение и оправляет юбку. Поворачивается к Полидори, который еще не отчалил в водоворот танцуюших, и к Кармилле.

Ах. Вы очень изменились, господа. Ваших тайн стало не меньше, а больше. Притяжение ваше не уменьшилось, а свобода, исходящая от вас, кажется мне закрывающей горизонт. Как это странно... Мне еще больше хочется к вам, но вы уже никогда, никогда не примете никого в свой круг. Как же это печально...

Смотрит на обнаженную шею Кармиллы:

И никаких следов. Ни-ка-ких.

N. Malfoy

Откровенно хохочет, запрокидывая голову и обнажая прекрасные белые зубы.

Сделать на шее две аккуратные дырочки сможет любой пластический хирург, мадам. Вам я рекомендую начать проще – например, татуировка на крестце.

Протягивает руку Нарциссе.

Хорошо, что вы пришли. Я рада. Правда. Если это что-то для вас значит. Я хотела бы пригласить – вас.

Приседает в поклоне.

Carmillla von Carnstein

Смотрит на Кармиллу расширенными глазами, не зная, как реагировать. Затем немного улыбается, чудом сохраняя лицо неперекошенным. Очень тихо:

Вы зря шутите на тему татуировок, Кармилла. По причине наличия их – вернее, их аналога – в нашем столь изменившемся мире, я до сих пор неясным мне образом потеряла мужа.

Медленно:

Не то чтобы я этого все еще не пережила, но когда что-то теряешь, потом хочется что-то обрести взамен. Кажется, именно поэтому я здесь. Хотя и не знаю точно, зачем.

Оборачивается к Полидори:

Это ведь не замок этой Блэкмур, доктор, правда? Она, насколько я знаю, не имеет никакого отношения к Трансильвании.

N. Malfoy

Долго смотрит на Нарциссу. Затем, медленно и с паузами:

Все – люди – имеют – отношение – к Трансильвании...

Молчит, прикрыв глаза. Нормальным тоном:

Она, вероятно, не имеет к ней прямого отношения. А непрямое – я уверен, имеет через какое-то касательство к князю. Можно придумать массу сценариев!

Dr. Polidori

Бледнеет.

В голове у нее звучит:

"...и это последнее, что вы узнаете, дорогой друг и соратник... Ибо я буду вынужден сказать вам кое-что громко..."

Вскрикивает и закрывает уши руками. Кармилле:

Я пойду. Это необходимо. Веселитесь. Никаких пластических хирургов не нужно мне, пока на свете есть он. Пусть...

Быстро выходит из зала.

N. Malfoy

Кем была, тем и осталась. Определенные вещи уже не выведешь. С одной стороны, было бы интересно посмотреть, что случится, если она его найдет. Но с другой – я все же не настолько жестока. Что бы обо мне ни говорили.

Смотрит на девушку, которую притащила Эржебет.

Не бойтесь, милочка. Это все старые, древние счеты. Вас это не должно волновать. Отличная вышивка, это ведь вы сами? Я вас найду потом, после бала.

Подмигнув Полидори:

Carpe noctem.

Уносится, шурша юбками, в объятиях очередного красавца.

Carmillla von Carnstein

Смотрит на девушку, пытаясь уловить в ее лице знакомые черты:

Неплохая вечеринка, правда? В старых замках очень хорошая акустика.

Задумчиво:

Приятно, когда можно поделиться с кем-то своими наблюдениями по поводу акустики.

Обгладывает жареного перепела. Компанейским тоном:

Знаете, жареные перепела похожи на летучих мышей.

Dr. John Polidori

Знаю. У меня, в корчме моей, посетители чего только не заказывают, а Анета достань и приготовь. А каких я куропаток умею делать, хвастаться неудобно, но тут уж если себя не похвалить...

Церемонно приседает – как ей кажется, весьма светски; на самом же деле, в комичном несоответствии с ее простыми манерами.

Можно вас... танцевать?

Aneta

Удивленно поднимает брови.

Это что же? Эмансипация?

Неожиданно железной рукой обхватывает Анету за талию и едва ли не тащит за собой к танцующим. Негромко:

Ха! Я познакомился с живой девушкой и стану сейчас с ней танцевать! Полидори показывает неплохие результаты!!

Вслух, своей спутнице, расслабленно и со смешком:

Знаете, у меня в танце довольно агрессивный стиль. Я бы даже сказал, вампирский.

Dr. Polidori

***

Лежит на спине, прикрыв глаза, в небольшом, неглубоком бассейне, наполненном вспененной, ароматной водой. Бассейн окружен горящими свечами, стены комнаты, в которой он находится – зеркальные, так, что отражения свечей уходят со всех сторон в бесконечность.

Тишина нарушается только ее спокойным дыханием.

Рядом, но как будто за стеной, раздается всплеск воды, а потом – осторожные шаги.

Быстро вылезает, в одно движение набрасывает халат, подбегает к зеркальной панели в одной из стен и толкает ее. Порыв холодного ветра заставляет ее отступить.

Genevieve de Veaux

Постояв немного, переступает порог.

Прости меня, госпожа, я не собиралась нарушать твой покой.

Наклонив голову, отжимает волосы.

Ты закончила свое купание? Я предложу тебе чаю.

Higaki no Go

Опускает руку, которую подняла к подколотым на затылке волосам.

Думаю, что закончила.

Здравствуй, Лиса. Куда же мы пойдем?

Genevieve de Veaux

Вынимает из рукава юката простой пояс и повязывает его.

Здесь есть все. Никуда идти не нужно.

Поворачивается и приглашает Genevieve выйти из двери туда, откуда она пришла.

В соседнем зале почти совсем темно, прохладно и влажно, но не затхло – стен совершенно не чувствуется, как будто сhashitsu, у входа в который они оказались, находится под открытым небом.

Вступает на циновку и поворачивается снова.

Прошу, госпожа. Позволь мне сегодня служить тебе.

Higaki no Go

Пригнув голову, входит в чайный домик. Садится.

Мои желания, насколько я им позволяю, и так сбываются сегодня. Ты ведь настоящая, Лиса? Я не пожелала тебя?

Genevieve de Veaux

Смеется негромко, прикрываясь рукавом.

Я настоящая, леди, так же, как и ты. Чему я очень рада.

Садится в seiza, положив руки на колени. Сразу же встает, снимает чайник с огня и готовит две чашки. Садится снова.

Все правильно. Сегодня такой день, такая ночь.

Higaki no Go

Рада – за кого?

Впрочем, неважно.

Да, я знаю. Поэтому, наверное, и нет ничего удивительного, что мы встретились. Он считает, что мы должны примириться?

Genevieve de Veaux

Конечно, нет.

Отмеряет бамбуковой ложечкой порошок.

Ты ничего не должна, и я тоже. Мы не ссорились, леди. А он ничего не считает.

Единственное убийство, которое могло произойти на том мосту – это если бы ты решила убить себя, этому я не смогла бы помешать. Но этого не случилось, ты здесь.

Если хочешь, можешь рассказать мне, какой дорогой ты пришла. Или показать.

Higaki no Go

Слушает спокойный голос Higaki, закрыв глаза и морщась болезненно.

Это была не я.

Встает.

Нет, Лиса. Я не хочу тебе ничего рассказывать. Я хочу спрашивать, а какой смысл спрашивать у тебя.

Genevieve de Veaux

Что будет дальше? Что будет дальше – с тобой? Почему мы здесь? Почему здесь – мы?

Заливает кипящую воду в одну из чашек.

Никто не знает. То, что ты захочешь. Потому, что это его дом. Потому, что он мне обещал.

Higaki no Go

От последних слов отшатывается, как будто кто-то толкнул ее в грудь.

Садится. Принимает чашку из рук Higaki, машинально поворачивает ее два раза вправо.

Расскажи мне...

Скажи, как ты его называешь.

Genevieve de Veaux

Я дала ему имя, но он много раз подтвердил его, и оно перестало ему подходить. Осталось только то, что я увидела, когда впервые встретила его, осколок черной ночи, упавший на землю. Ты видела другое, для тебя имя будет другим.

Наливает чай и себе.

Ты решила остаться? Не идти?

Higaki no Go

Значит, и у тебя так же.

Нет, пойду, конечно. Мне надо его найти.

Отставляет чашку и встает.

Нет, не его. Надо найти одного человека. Он наверняка здесь. Я задала ему вопрос недавно, он обещал мне ответить. В кулуарах.

Раз уж у нас такая ночь.

Кланяется, прижав руки к бокам.

Я благодарна тебе, Лиса. За вопросы и ответы.

Genevieve de Veaux

Тоже отставляет свою чашку.

Счастливого пути, леди. С вершины все дороги ведут поначалу вниз. Я знаю, что тебя это не испугает.

Смотрит, как за Genevieve затворяется и исчезает дверь.

Встает и уходит по тропинке, которая ведет к дому неподалеку.

Higaki no Go

***

Стоит на одной ноге, наклонившись параллельно полу, и тщательно изображает ласточку, усиленно размахивая руками.

Ну же! Не может быть, чтоб надо было обязательно превращаться! Должно так тоже мочься.

Еще сильнее машет руками и, наконец, ненадолго отрывается от земли. Парит так некоторое время совсем невысоко, потом опускается.

Расстроенно:

Кругом обман. Не-а-у-тин... у-тис... тес-тин... тен-тичное ощущение.

Стоит, скрестив руки на груди, и испытующим взглядом обводит комнату. Кроме него, здесь никого нет. На стене висит одинокий гобелен; на нём изображен высокий человек на коне; и у человека, и у коня длинные седые волосы. Подходит к гобелену и водит пальцем по надписи, высунув кончик языка.

Странная надпись. Похоже на какой-то из индийских алфавитов. Вот если бы сюда... ну, его... он бы наверняка прочёл.

Решительно:

Пойду, найду его.

Neophyte

Вносится в комнату на галопирующей деревянной лошадке, воинственно размахивая флажком с французскими королевскими лилиями. В возбуждении:

А! Великий маленький маг! Вот ты где! Я взяла твой замок приступом, сдавайся!

Не слезая с лошади, направляет на Неофита флажок, как копье. Угрожающе, но "играя":

Ты, опасный черный маг, навел чары на госпожу мою, но теперь ты будешь повержен!

Gabie Delacour

Смотрит на нее широко открытыми глазами. Изумленно:

Да ты что... ты же не проверила коэф... фициент!

Воспользовавшись замешательством Габи, делает несколько быстрых пассов, и деревянная лошадка превращается в огромную надувную черепаху. Легонько пинает черепаху ногой.

Вот так-то! Твой скакун пал, отважная воительница! Ну, а я сейчас, пожалуй, примусь тебя пытать да выведывать, как ты нашла мое Укрывище!

Нагибается и поднимает с пола непонятно откуда взявшийся черный плащ с серебряными письменами. Надевает его и вжимает голову в плечи. Мерзким голосом:

Ну, что же... узнаем для начала, кто заплатил тебе.

Neophyte

Быстро преодолев шок, вызванный столь радикальной сменой ее гордого завоевательного статуса на статус жертвы, съеживается на черепахе, обхватывает колени руками и смотрит на Гэбриела исподлобья.

Голосом несломленной героини:

Не скажу тебе ничего, злобный чародей! Никто не платил мне, ибо боролась я за справедливость, а вели меня рыцарская честь и доблесть. Как не найти твое Укрывище, колдун, когда оно повелевает окрестностями, темнясь на вершине страшной скалы днями и светясь на дне страшного озера гиблыми болотными огоньками по ночам?

Некоторое время сидит, восхищенная своей фразой. Неожиданно:

Ух ты, как я заговорила. А ведь такая дурочка была.

Gabie Delacour

Отвратительно хихикает и раскрывает руки. Плащ под ними развевается и складывается так, что становится похожим на крылья летучей мыши. Диаволически:

Ха, ха, ха-а-а-а! ХА-А-А-ХА-ХХА-А-А!!

Думает. Потом, деловым тоном:

Мой замок стоит здесь уже сотни лет, но ты первая, кто пришел сюда по доброй воле. Спрашивается, зачем? Уж не рассчитывала ли ты разграбить мои несметные сокровища, растащить всё то, что я с таким трудом наворовал, своими жадными ногтистыми ручками? А может, ты надеялась захватить меня врасплох, пока я спал, и прирезать острым мечом, и сама поселиться тут в моем замке?

Закутывается в плащ. Холодно:

Бьюсь об заклад (о!)... Да, черт побери! Я именно что бьюсь об заклад, что ты не знаешь о страшном проклятии, которое постигает всех, кто вторгается в этот замок штурмом и угрожает хозяину.

Смотрит на Габи, пытаясь понять, знает она о проклятии или нет. С интересом:

Знаешь о проклятии? Нет? Если не знаешь, лучше тебе не слезать с твоей надувной черепахи.

Neophyte

Продолжает играть, но что-то ее беспокоит. Гордо выпрямляясь на черепахе:

Я не знаю ничего об этом проклятии, кроме того, что здесь живешь ты, Черный Чародей, Черный Человек, Темный Властелин, и насылаешь тьму на мир! Ты и есть проклятие этого замка!

Замолкает и закрывает рот руками, мотает головой. Сквозь руки:

Нет, нет, извини, Гэб. Ты... какое же ты проклятие? Ты же можешь быть только спасением. Чур, чур, я в домике, последнее слово не считается.

Соскакивает с черепахи.

Давай пить лимонад и есть снежистые пирожные из кокосовых стружек? А то я опять стану глупой немой девочкой, которая боится воды.

Gabie Delacour

Важно:

Это что же за такие домики, где слова не считаются? Но ладно. Ты побеждена, воительница, я прощаю твою неразумную удаль. Можешь теперь есть вот эти вот...

Делает неопределенный жест рукой.

Кстати, сообщаю, что твой гордый конь, ныне надувная черепаха, конфискуется в пользу администрации замка.

Показывает на гобелен. С подозрением:

Вон, смотри. Ты знаешь, на каком это языке написано?.. Если расшифруешь, я дам тебе воды из моего илистого колодца. Ил очень оздоровляет.

Заводит одну руку за спину и берет из воздуха бокал с лимонадом.

Neophyte

Зачарованно подняв голову, подходит к гобелену. Смотрит на коня и на всадника. Тянет озадаченно:

Я не знаю... Это... с неожиданной уверенностью: деванагари.

Поперхнувшись, отворачивается, чтобы больше не смотреть на гобелен, потому что ей кажется, что волосы всадника, его плащ, грива лошади и листья деревьев слегка колеблемы налетевшим ветром. Закрывает глаза:

У него глаз нет. А он смотрит. А вместо глаз кровь. Не надо мне твоей илистой воды, Гэбриел. Пойдем отсюда куда-нибудь, мне страшно.

Gabie Delacour

Обеспокоенно:

Что это ты? Это на тебя искусство так действует?

Оборачивается и смотрит на гобелен, но всадника там уже нет, остался только конь. Поспешно:

Ага. Деванагари, значит. Не знаю, куда он ушел, но совершенно точно знаю, что не хочу его искать.

Отдает Габи лимонад и набрасывает на неё плащ. Уверенным голосом героя кинофильма:

Ты замерзла, детка, ты вся дрожишь. Выпей немного, тебе станет лучше.

Берёт девочку за свободную руку и выводит из комнаты. Они оказываются на лестнице.

Самое интересное, что я не помню, как сюда попал.

Neophyte

Смотрит вверх, где лестничные пролеты уходят куда-то в бесконечность, и вниз, где тоже не в состоянии досмотреться до начала лестницы. Озадаченно:

И я не помню. Вот у нас на горе все понятно. Шел к себе в комнату, придешь к себе в комнату. А у вас тут – шел в комнату, пришел в другую. Это что, Гэб, твой замок? Мне папа с мамой ничего толком не сказали. Сказали – поехали, мол, Габи, нас всех, мол, пригласили, таких, мол, приглашений, в жизни бывает-то раз или два. Запихнули Габи в тыкву, да и привезли.

Увлекается:

А тут красивая твоя мама... вроде как, это ее замок. И везде все по-разному. Кто как хочет, так тут и есть. Но я же чувствую: внутри это очень старый и очень страшный замок. Не твоей мамы, а твой.

Смотрит, наклонившись через перила, вниз.

Не может быть, чтобы ты его не знал лучше всех. Расскажи.

Gabie Delacour

Задумчиво:

Не знаю, сложно сказать... Но ты права, я чувствую странное родство с этим местом – не уверен, что мама чувствует то же. Здесь что-то древнее, Габи, такое впечатление, что замок выстроен на месте, где когда-то очень давно случилось что-то неправильное, что не могло не случиться. Ты понимаешь меня?

Ведёт Габриэль вверх по лестнице. Навстречу им вниз проходит совершенно невозмутимый рыцарь, который тянет за собой за волосы утопленницу. Она с глухим стуком переваливается со ступеньки на ступеньку. За ними идет огромная черная курица в золотой короне. К счастью, Габи в этот момент смотрит на Гэбриэла. Быстро:

Здесь и на моём-то недолгом веку напроисходило всякого. Могу представить, что тут случалось раньше.

Neophyte

Останавливается, и берет Гэбриела за плечи.

Давай, Гэб. Если было неправильное... то только ты сможешь его исправить. Я знаю. Дети... мы же ангелы.

Смущается.

Может, не совсем, конечно. Но так мне кажется. Если у тебя получится – или не получится – приходи. Я буду тебя ждать, рыцарь Гэб. Я тебя всегда буду ждать.

Коротко прижимается к Гэбриелу и несется вниз по лестнице, совершенно не понимая, куда прибежит.

Gabie Delacour

Удивлённо:

Зачем она побежала вниз? Надо же вверх идти. А еще просила, чтоб я ей показал замок.

Задумчиво:

Как правы классики! Всё-таки женщины – нелогичные существа... Такое впечатление, что у них пропеллер. Где-то.

Тяжело вздохнув, про себя:

Verily, are we, chidren, the angels? I dread the truth, for angels did many a horrible thing.

Neophyte

***

Откладывает кисть, закончив выписывать иероглифы. Закрывает ненадолго глаза и сидит спокойно.

Служанка Юми неслышно входит и поправляет подушки, садится в углу.

Открывает глаза, приветствует ее кивком головы. Потом склоняется в za rei и выпрямляется уже лисой.

Лиса ловко выскальзывает из двери, бежит по анфиладе высоких, гулких, пустынных комнат и наконец оказывается перед глухой каменной стеной, которая теряется в бесконечности с обеих сторон и сверху.

Встает снова женщиной, в полном облачении средневековой японки, в праздничном кимоно с узлом, с набеленным лицом. Прикладывает ладонь к стене; та пропускает ее руку.

Проходит сквозь стену и оказывается на мужской половине замка.

Higaki no Go

Cидит в глубоком кресле возле стены большого, совершенно пустого зала, неотрывно глядя на другую стену. Как только Хигаки оказывается внутри, то, что привлекало его взгляд на противоположной стене, исчезает. Смотрит на Хигаки некоторое время, потом все-таки поднимается.

Доброй ночи, Лиса. Как приятно видеть тебя здесь, вдали от твоей горы и от твоего домика на ней. Располагайся со всеми удобствами; думаю, ты уже поняла – здесь все будет подчиняться твоим желаниям.

S.S.

Здравствуй, Karasu. Мой домик и моя гора здесь, я не расставалась с ними, ты выполнил даже это мое желание. Этот бал – без изъяна, ты снова достиг вершины, и все же ты один здесь. Ты ведь знаешь, что многие ищут тебя этой ночью?

Подходит почти вплотную к S.S.

Higaki no Go

Разглядывает лицо Хигаки. Неторопливо:

Белое тело и черные волосы. Зачем я нужна тебе, если это для тебя не красиво? Найди кого-нибудь еще, найди кого-то, кто в один цвет.

Теперь я понимаю, как это красиво, Хигаки-сан. Я и тогда понимал, но надо же было...

Замолкает.

Знаю, конечно. Но это совсем другой бал. Этот бал обещан тебе, я бы сам и не стал его устраивать. Если тебе хорошо, то можно считать, что он удался. Поэтому никому не нужно искать и находить меня, кроме тебя и, пожалуй, хозяйки этого дома, Лиса. Вот ты и нашла.

Рассказывай же.

S.S.

Смущенно прикрывает лицо рукавом, но быстро отводит руку.

Я не видела никого, не слышала ни о чем, я только чувствовала течение, еще сильнее, чем прежде – иногда мне кажется, что ты поместил меня в самую середину реки, хотя моя гора и находится на краю мира.

Тихо смеется.

Он удался. Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас.

Higaki no Go

Удовлетворенно:

Прекрасно. Тогда все идет так, как было задумано.

Оглядывается на огромное пустое помещение.

Прости, Лиса, я ничего не успел придумать здесь для тебя. Если хочешь, садись в кресло. Если хочешь, устрой здесь летнюю поляну.

Отходит к той стене, на которую смотрел перед приходом Хигаки, и прислоняется к ней спиной.

Завтра надо будет двигаться дальше, завтра река, гора, край мира, и многие другие вещи смогут мне пригодиться. Но сегодня мне не хочется о них думать. Мне вообще не хочется думать.

S.S.

Качает головой.

Я могу хозяйничать в эту ночь там, за стеной, но это – твое место, твой мир. Сейчас в нем и должно быть – пустынно.

Хорошо ли ты видишь ступени, которые перед тобой, Karasu? Рассеялся ли туман?

Higaki no Go

В свою очередь отрицательно качает головой.

Нет, Хигаки. Не рассеялся. Более того, приобрел какие-то совсем не подходящие для тумана оттенки. Но я почему-то надеюсь, что когда-нибудь буду знать все – совсем все, что связано с этим замком и с этой мужской его половиной, все, чего не знал, потому что просто не мог знать, а теперь... могу. Могу узнать. Так вот, когда я все это узнаю, он волшебным образом рассеется.

Идет вдоль стены, ведя по ней пальцем.

Не знаю почему. Наверное, потому что это нужно для моих целей. Ясность сознания.

Быстро оглядывается на Хигаки.

Плохо же я у вас всех учился, если этой ясности до сих пор нет.

S.S.

Моя наука заключалась и в том, чтобы идти вперед, даже когда глаза должны быть закрыты. Ты более всех преуспел и в ней тоже, Kyokuten.

Мне пора. Ночь подходит к концу. А у тебя остались еще дела и встречи.

Кланяется.

Ты хорошо обошелся со старой седой лисой.

Higaki no Go

Подходит к Хигаки, легко проводит рукой по ее щеке. Немного насмешливо:

Не преувеличивай, Лиса. Я слишком хорошо помню все то, что противоречит твоим словам. И слишком хорошо знаю, кому обязан одним крылом.

Поднимает руку Хигаки так, что широкий рукав кимоно обнажает ее предплечье до локтя, касается губами внутренней стороны ее запястья.

Мне надо увидеть еще кое-какие движущиеся картинки. Хорошо, что ты прервала это занятие, а то я ведь мог и не досмотреть.

Возвращается в свое кресло и как будто пропадает в нем.

S.S.

Прижимает запястье к щеке.

Церемониальный наряд сбегает с нее, она остается в простом, современного покроя платье. Подходит к стене, проводит по ней ладонью сверху вниз, разворачивая свиток. На нем выписано аккуратными иероглифами:

Ogurayama
Mine no momijiba
Kokoro araba
Ima hitotabi no
Miyuki matanan.

Проходит сквозь свиток и исчезает.

Higaki no Go

***

Ведет милую и неторопливую беседу с Фрэнни Болдуид и Роландой Хуч, потом, как образцовая хозяйка, переходит к другому кружку дам, обсуждающих последние веяния в магическом образовании и городской моде, и там тоже участвует несколькими репликами в разговоре, когда вдруг, как будто почувствовав что-то, встает, отделывается несколькими ничего не значащими фразами и ретируется.

Быстро идет по коридорам замка, по привычке заглядывая на ходу во все ответвления коридоров и во всех открытые двери, надеясь увидеть Гэбриела, но сама понимает, что ищет не его.

Дойдя до глухого тупика, заложенного камнем, прислоняется к стене лбом и стоит так несколько мгновений. Закрывает глаза, и ей кажется, что она видит в углу возле стены сидящего на полу мальчика, которого бьет дрожь, и который прямо у нее на глазах теряет сознание. Кидается к ребенку, но понимает, что это ей привиделось. Снова возвращается к стене, но стены больше нет.

Входит в большой квадратный зал и оказывается с другой стороны помещения, напротив глубокого кресла, стоящего как будто в пятне темноты.

Делает шаг от стены к середине комнаты. Неуверенно:

Ты здесь?

F. Blackmoor

За Флоренс появляется второе глубокое кресло, а в первом становится виден S.S., который распрямляется внутри своего "убежища", расплетая руки и ноги, и усаживается обычным образом. Странным сонным голосом:

Присаживайся, Флоренс. В ногах правды нет, кажется. Ее, впрочем, нет и выше.

Вздыхает.

Ты назначила встречу, и я прибыл. Как и в тот раз. Если проявлять достаточное упорство, то повторяя одни и те же мизансцены по несколько раз, можно добиться того...

S.S.

Выпрямляется и прерывает S.S.:

Прекрати! Я же знаю, что ты...

F. Blackmoor

Продолжает как ни в чем не бывало; при этом Флоренс некой неведомой силой опускает и усаживает в кресло.

...что планирующиеся встречи начинают проходить по плану, а незапланированные встречи тоже проходят по плану, и невстречи, Флоренс, – невстречи тоже проходят по плану, ибо если правильно планировать, все то, что происходит или не происходит, дорогая моя мисс Блэкмур, будет проходить по этому плану.

Без паузы:

Нет, я не спал – ни естественным, ни искусственным образом, и нет, я не пил – ни прекрасных вин Италии, ни ужасных вин Германии, ни прозрачного вина России, ни веселых ядов Борджа, ни печальных ядов Медичи.

А ты?

S.S.

Смотрит на S.S., пытаясь что-то понять по выражению его лица, но ей это не удается. Помолчав:

Спасибо, что ты все-таки приехал. Домой. Я боялась, что тебе будет неприятно делать это по моему приглашению, а не самому по себе. Тогда, когда ты бы дозрел до того, чтобы вернуться сюда.

В свою очередь сворачивается в кресле клубочком.

Я все неправильно говорю. Извини, пожалуйста, что я тебя вытащила сюда. Мне почему-то казалось, что это последний шанс.

F. Blackmoor

Сговорчиво:

Все неправильно говоришь, Флоренс, да. Только то и говоришь правильно, что говоришь – "неправильно". Но что же взять с тебя, дорогая моя Фло, когда ты с самого юного возраста находилась в тисках происков злобного манипулятора, садиста и патологического лжеца, который только и делал в отношении тебя, что рушил твою жизнь и самым бессовестным образом использовал тебя, чтобы заполучить ребенка.

S.S.

С сомнением:

Должна ли я понимать, что ты раскаиваешься?

F. Blackmoor

Без выражения:

Вот еще.

S.S.

Стаскивает со спинки кресла изумрудный бархатный плащ с горностаевым подбоем, кутается в него вся; выглядывают из кресла и смотрят на S.S. только ее глаза.

Северус...

S.S. сидит, как прежде, и выражения его лица разобрать невозможно.

Что ты задумал?

F. Blackmoor

Негромко:

Ничего нового, Флоренс. Я рад, что ты притащила меня сюда именно сейчас, потому что есть вещи, к которым никогда нельзя подготовиться. Я смотрел какие-то картинки... разглядывал какие-то персики и перчатки, какие-то лица, какие-то письма, пузырьки и глаза. Право же, стоило взнуздать все сущее на земле знание, ради того чтобы узнать такие мелочи.

Поднимает левую руку и видит, что его ладонь разрезана. Немного встряхивает ею, рука приходит в норму.

Я еще читал какие-то свежие рассказы, теперь это стало возможно. Вот, например:

Говорит по памяти:

"Девять. Вот видишь, сынок, – сказала женщина, показывая на диковинную штуковину, внутри которой что–то неустанно двигалось, – видишь, вот эта стрелка пройдет дважды этот круг. Так пройдет день. Она шестьдесят раз пройдет этот круг – и пройдет месяц. Она должна будет двенадцать раз по шестьдесят пройти этот круг, и девять по двенадцать, и вернется твой отец.

Глотая какие–то слезы, женщина пошла ткать.

А мальчик нарисовал круг и медленно ходил, осторожно ступая по этому кругу".

Знаешь, кто это написал? Не знаешь. А я теперь знаю.

S.S.

Вскакивает и, теряя по пути плащ, подбегает к креслу S.S. Усаживается рядом с ним на пол, не замечая, что под ней мгновенно появляется толстенная медвежья шкура, удерживающая холод каменного пола. Осторожно берет руку S.S., пытается взглянуть ему в глаза.

Прекрати пугать меня, не то я раскаюсь, что зазвала тебя домой. Тебе невозможно находиться в этом доме со мной и с Гэбриелом, я понимаю, но это ненадолго. Мы разойдемся утром, ничего ведь не изменится.

Хватается за идею, которая кажется ей спасительной:

Но ты ведь узнаешь... узнал. Ты, получается, узнал много нового, не этого ли ты всегда хотел? Ты узнал еще что-то, чего не знал, так как же ты жил бы, если бы знал, что есть что-то, чего ты не знаешь. Теперь ты знаешь и это. Пожалуйста, развеселись. Скажи мне какую-нибудь гадость. Ну же. Позволь мне перестать чувствовать себя так, как будто надо мной собралась вся вселенная, и сейчас она обрушится.

F. Blackmoor

Заставляет Флоренс подняться и усаживает ее на подлокотник своего кресла. Немного морщится.

Флоренс, все это не так. Если ты не делаешь из меня маньяка-убийцу, ты пытаешься сделать из меня маньяка-знайку. Знаешь, Фло, наплевать мне, на самом деле, на все это знание – и с прописной, и со строчной буквы. Ну вот, теперь оно есть, и мне нет до него никакого дела. Пусть себе... течет, куда текло, плодится и размножается, делится почкованием, дуплицируется, поворачивается ко всем, кто его ищет, то лицом, а то и затылком, – мне нет до него никакого дела.

Рассеянно щекочет щеку Флоренс завитком ее волос.

Прости. Ты не должна была натыкаться на меня в момент такого обострения разочарования. Это краткий момент, и он пройдет.

Вздыхает.

Пройдет.

S.S.

Хватает S.S. за руку, не давая ему себя отвлекать.

Перестань. Перестань прикасаться ко мне, иначе хорошей собеседницы из меня не выйдет.

F. Blackmoor

Удивленно поворачивается к Флоренс:

Что дало тебе основания предполагать, что в тебе когда-либо ценились качества хорошей собеседницы?

S.S.

Смеется с явным облегчением.

Получилось. Северус Снейп жив и здоров.

Хочет на всякий случай встать и отойти, но S.S. удерживает ее за талию. Медленно:

Я и не сомневалась.

F. Blackmoor

Отпускает Флоренс и немного подталкивает ее, чтобы она встала. Поднимается сам.

Прости, Флоренс. Давай на этом расстанемся, хорошо? Мне все-таки надо досмотреть здесь кое-какие картинки. Я еще зайду к тебе. Потом.

S.S.

Молча кивает, не спуская взгляда с лица S.S. Шепотом:

Конечно. Конечно, Северус. Досматривай. Я пойду к гостям. Потом, все потом.

Берет руку S.S. и коротко прижимает ее к лицу. Стремительно выходит.

F. Blackmoor

***

Поднимается выше и выше по лестнице, пока не оказывается в длинном, узком темном коридоре.

И зачем это я сюда иду?.. Любопытно.

Идет вперед до тех пор, пока не доходит до заложенной камнем стены. Упрямо:

Это мы уже видели, где-то в этих же местах!

Протягивает руки вперед. Камни, повинуясь его движениям, начинают расползаться в разные стороны, открывая проход. Делает шаг и оказывается в большой гостиной, где точно раньше никогда не был. Где-то в глубине в камине горит огонь. Пахнет старыми книгами и осенним сквозняком. Нерешительно:

Э-эй. Отзовитесь. Черный человек, это вы здесь?

Neophyte

Из глубины смежного зала; недовольно:

Да, Гэбриел. Твой Черный Человек здесь. Не знаю, как ты сюда проник, но раз уж проник – входи.

S.S.

Негромко:

Вообще-то я уже вошел. Теперь могу сесть на что-нибудь.

Подходит поближе:

Почему вы здесь сидите? Там все веселятся на чем свет стоит, а вы тут утонули в кресле, и никто не знает, что вы здесь?

Задумчиво:

Наверное, компенсируете, да? Я понимаю, не могут же все хороводы водить. Кто-то должен ещё и думать. Но всё равно... праздник, видимо, обошел вас стороной.

Присаживается на корточки и пересыпает песок из руки в руку.

Хотя, и то сказать, веселье получилось странное. Как-то слишком всем хорошо, слишком у всех всё получилось. Я таким вещам давно уж не доверяю, да.

Neophyte

Разглядывает Гэбриела, кажется, остается удовлетворен осмотром.

Откуда ты взял песок?

Не дожидаясь ответа:

Впрочем, если бы ты играл здесь льдинками, складывая слово "Вечность", я бы тоже не удивился.

Немного шевелится в своем кресле, пересаживаясь очередным способом.

Даже не знаю, что тебе сказать. Твоя мама собрала всех этих интересных людей, отчасти по моему побуждению – о чем она, впрочем, не знала, – для того чтобы им было хорошо, чтобы они отметили наступление мира и гармонии. Думаю, они гораздо лучше прочувствуют это самое наступление без меня. А я без них. А ты почему не веселишься? Или уже все – навеселился на сегодня?

S.S.

Делает неопределенный жест рукой.

Песок – ну... нашёл.

Смотрит на S.S. одним глазом, как птица.

Я веселился, но я веселился сам по себе; сам по себе я веселюсь, когда хочу, и полный замок разномастных гостей мне для этого не нужен. А никакого особенного наступления, пусть даже мира и гармонии, я не чувствую. Наоборот, я чувствую себя не в своей тарелке. Вот, скажем, на последнем таком балу, куда надо было продираться с боем, вы были, и мне было спокойнее, хотя и неудобнее.

Спокойно:

А теперь удобно, но неуютно.

Neophyte

Машет рукой в направлении кресла, которое появилось с приходом Флоренс.

Хочешь посидеть? Извини, у меня сегодня очень ленивое настроение, и двигаться мне совершенно не хочется.

Словно нехотя, перед вторым креслом появляется низкий столик.

Придумай себе что-нибудь вкусное. Мне хочется, чтобы тебе было спокойно, удобно и уютно. Знаешь, глюкоза в крови в этом плане очень помогает. Может, и правда, надо нам с тобой поговорить по душам, Гэбриел. Начинай.

S.S.

Забирается в кресло с ногами. Перед ним на столе появляется огромный пряничный дом, украшенный глазурью всех цветов, и стакан молока. Аккуратно выламывает окно дома и откусывает от него кусок. Осторожно:

А у меня значительные способности? Я вообще умный? Я больше в вас или в маму?

Постепенно входит во вкус:

Что вы задумали? Вы будете строить обычную школу в Британии? Кто вы по происхождению? Что важнее всего знать? Я вас не разочаровал?

Останавливается и отламывает от дома кусок крыши.

Пока всё. Если ответите, я вам тоже расскажу что-нибудь интересное.

Neophyte

С удовольствием наблюдает за Неофитом.

Ты сам в себя, Гэбриел. У тебя значительные способности, ты умный и ни разу меня не разочаровывал, наоборот.

Вздыхает:

Мне очень жаль, что я так плохо тебя знаю и так мало видел. Но ввиду того, что я хорошо знаю и много видел огромное количество чужих детей, могу сказать: ты лучше всех.

Кладет локти на подлокотники, сплетает пальцы, закидывает голову и смотрит в потолок.

Обычную магическую школу? Если министр решит, что надо ее создать, – построим, конечно. Но не прямо вот сейчас. По происхождению... Ох.

Немного шевелится.

Ты знаешь настоящее название этого замка? Не поверишь, Гэбриел, но я и сам узнал его совсем недавно.

S.S.

Отрицательно качает головой.

Не знаю, конечно. Я, стыдно признаться, не знаю даже, кто его построил, и когда. Но мне почему-то кажется, что ничего хорошего с этим местом изначально связано не было. Оно какое-то хитрое и несправедливое. Или нет?

Внезапно делает кирпичное лицо и бьет по пряничному домику кулаком. Домик разваливается.

Вот такое.

Neophyte

Расслабленно:

Это все есть в книгах, Гэбриел. Ты кое-что уже можешь прочесть – в конце концов, речь идет о твоих предках, что в твоем случае действительно важно – не только в плане развития исторического чувства и борьбы с комплексом "Ивана безродного", но и потому что ты, как я уже когда-то тебе говорил, – тот, кто наследует мне. Во всех отношениях. И в имущественном, и в административном. Я вот считаю, что мы с тобой должны основать династию Dark Lords. Без этой кретинской традиции чередования слабых и сильных, маньяков и жертв, когда последующий непременно должен был загрызть предыдущего.

То есть, ты, конечно, вполне можешь меня когда-нибудь убить – наследственность в этом плане у тебя отягощенная... Но без этого, если действовать по задуманному, можно будет обойтись.

А замок этот, Гэбриел, как и наша настоящая фамилия, носит название Teophol.

S.S.

Без предупреждения берет большой кусок пряничного домика и кидает его в S.S. Зло:

Я этих рассуждений даже слушать не буду. Вы что?!

Сокрушенно качает головой.

Не понимаю, как можно такое говорить...

Свешивает ноги, закидывает одну за другую и делает вид, что читает газету. На два голоса:

– Roger!
– Yes, sir?
– Just wanted to let you know that, um, whenever there's a need to maim or kill me, please feel free. It's in the genes, after all.
– Oh, sir. Very kind of you, sir. Not at the moment, probably.
– Well, yes, I was just saying this so that you know.

Смотрит на S.S. с укоризной.

Teophol – это же дьявол. Наверное, всё дело в замке, вернее, в тех, кто его построил. Я же говорю вам, здесь какое-то фун-да-мен-тальное зло. В камнях. От кого же мы ведём род?!

Gabriel T.

Кусок пряничного домика, не долетев до S.S., замедляется, оборачивается стрекозой и, облетев S.S., как полицейский вертолет, возвращается к Гэбриелу, где устраивается у него на плече.

Благодушно улыбается:

Ну-ну, Гэбриел. Ты просто маленький... довольно маленький, поэтому в тебе говорит твой маленький максимализм. Разве ты не помнишь о небольшом казусе, который произошел между нами перед этой же самой каменной стеной? Открою тебе тайну: то был не первый казус подобного рода, который произошел в окрестностях этой стены.

Однако.

Достает откуда-то турецкую ковровую подушку, кладет ее на высокий подлокотник кресла, сползает в кресле довольно низко, вытягивает ноги, и кладет голову на подушку, продолжая изучать Гэбриела.

Однако я первый скажу: с наследственностью надо бороться. Я вот с ней постоянно борюсь, хотя и с переменным успехом. Смотри, какого светлого да доброго сына себе завел, пусть слегка строптивого, сына, который до сих пор говорит мне "вы" и кидается в меня кусками пряничных строений, но ты же, Гэбриел. Ты же, дитя мое, – прекрасный светлый человек, луч...

Очень быстро выпрямляется, берет подушку и ждет реакции Гэбриела.

S.S.

Одобрительно кивает головой, берет следующий кусок пряника и принимается обгладывать его. Запив молоком:

Мне очень приятно. Надо же было прожить восемь тягостных лет, чтоб услышать, наконец, слова искренней похвалы! Но вы меня пугаете. Если я слышу это от вас, значит, жди беды.

Задумывается:

Может, вам надо что-нибудь съесть? Представляете, вы были бы здоровым мужичиной. И вот вы приходили бы с работы, и, размахивая натруженными руками, говорили бы: "Эх, здорово же я проголодался! Кажется, быка бы съел!" Ну или хотя бы витаминку какую-нибудь.

Внезапно останавливается.

Не первый? А что еще здесь происходило?

Neophyte

Удовлетворенный тем, что Гэбриел не поддался на провокацию, возвращается в кресло и снова устраивается на своей подушке. Лениво машет рукой.

Ах, не спрашивай меня, ребенок. Я не в настроении рассказывать детям страшные сказки среди ночи. Просто прими за данность, что если ты оказался наследником Dark Lord, то это не потому, что у тебя такой пронизывающий взгляд, от которого падают штабелями нервные гражданки обоего пола, а роскошные первенцы полей вянут, понимая, что Мировое Зло тебе не менее важно, чем мировое добро, а потому что это, как ты только что выразился, в генах.

Но я должен тебе сказать и еще кое-что, дитя мое. Раз уж ты пришел, давай договорим.

S.S.

Покладисто:

Хорошо. Я сам выясню. Уверен, это одна из тех историй, что известны любому уважающему себя библиотекарю. А если нет, то уж в книжках-то это точно есть.

Наклоняется к S.S. и упирает локти в стол.

Что же вы мне скажете? Мне интересно и немножко страшно.

Кусает себя за мизинец.

Только, пожалуйста, пусть это не будет связано с тем, что кто-то должен куда-то уехать.

Gabriel T.

Некоторое время смотрит на Гэбриела.

Почему тебя пугают отъезды? Разве ты когда-нибудь жил иначе?

S.S.

Нетерпеливо и немножко расстроенно:

Если всю жизнь добывал уголь в забое, это не значит, что хочешь всю оставшуюся жизнь его добывать.

Уверенно:

Аналогия грубая, да. Но смысл передан верно.

Gabriel T.

Выбирается из своего всепоглощающего кресла и подходит к Гэбриелу. Смотрит на него сверху вниз довольно внимательно.

Гэбриел, ты ведь живешь с матерью. И она никуда больше от тебя не уедет. А мы с тобой никогда не были вместе подолгу, разве что в Японии... какое-то время.

Проходит по залу; в одной из его стен раздвигает камни простое квадратное окно. Смотрит на первый луч поднимающегося солнца.

Знаешь, впереди у меня еще есть кое-какие приключения, я не могу и не хочу их избегать. Но есть одна опасность. Не заполучив меня, то существо, которое дало нашему роду эту фамилию, может захотеть тебя. То есть, он может захотеть тебя совершенно безотносительно наших с ним отношений.

Поворачивается к Гэбриелу.

И тогда, милый ребенок, если он появится перед тобой и станет тебя обольщать, скажи ему "нет". Что бы за этим ни последовало. Вот так.

S.S.

Упрямо:

Не понимаю.

Делает противную морду и складывает руки на груди.

Объясните, пожалуйста, получше! Кто именно меня захочет? И что он будет со мной делать? И что это он такое делает с вами? Что у вас за приключения такие об руку с дьяволом?

Gabriel T.

Подходит к Гэбриелу и берет его за руку.

Я ошибся. Ты глупый. Ты не в меня, и не в свою маму, ты, видимо, в проезжего молодца. Забудь всю эту чушь. Я не подпущу к тебе никакого Theofol'а, и наследовать мне в моей должности ты не будешь, потому что я пребуду вечно. Хотя бы ради того, чтобы ты мне не наследовал.

А теперь иди отсюда назад и съешь нормальной еды, потому что иначе я позову Ренфильда и велю отвести тебя к дамам, которые станут играть с тобой в жмурки, и ты немедленно умрешь от унижения.

S.S.

Обиженно-едко:

Сразу видно человека с многолетним преподавательским стажем. Какая выдержка, терпение, готовность растолковывать всё по слогам!

Конструктивным тоном:

Хорошо. Допустим, я понял, кто это. Но какое он имеет отношение к происходящему? Можете сколько угодно называть меня идиотом, но вы так и не объяснили мне, чем занимаетесь.

Неожиданно превращается в странную птицу и влетает в огонь камина, разбрызгивая вокруг искры пламени. Птичьим голосом:

Contenti nel foco, ar!

Gabriel T.

Кидается к камину, быстро хлопает по нему рукой, огонь в нем тухнет.

Отходит и обнаруживает на столике, рядом с молоком и изрядно обгрызенным пряничным домиком, бутылку Кьянти и бокал. Наливает немного вина и пьет. Сам себе:

Бесполезно. Говорить ему все как есть я не могу. Предупреждать, не говоря все как есть, – бесполезно. Пусть будет что будет. Ну... еще пару дней ведь мы продержимся?..

Поворачивается к камину.

Гэбриел, пожалуйста, давай будем превращаться в нелюдей только тогда, когда для этого есть прямая необходимость. Вернись сюда, или я уйду, и ты останешься один за каменной стеной.

S.S.

Появляется за спинкой кресла S.S. Удивленно:

А я и не собирался уходить. Тут гораздо интереснее, чем там среди этих дурацких гостей.

Выходит из-за кресла.

Так что же? Что, в конце концов, происходит? Почему я должен бояться лично дьявола? Я еще даже школу не закончил. И какое отношение имеет Teophol к этому замку и к нашей фамилии?

Возвращается в своё кресло и уютно устраивается в нём.

Теперь вы будете мне всё это объяснять, далеко вытянув длинные ноги и сложив вместе пальцы рук, а я буду иногда говорить: But of course! It seems so easy now that you have explained it, Holmes!

Gabriel T.

Принимается смеяться, но довольно быстро справляется с собой.

Гэбриел, убегай от мамы, и перебирайся ко мне на Касталию. Я буду каждый день приходить к тебе набираться ума и хорошего настроения.

Тебе сегодня никто, случайно, не говорил, что ты ангел? Так вот, это не ласковое прозвище, типа "рыбки" или "птички". Первый ангел Theofol – родоначальник всего этого безобразия. Беда в том, Гэбриел, что он нас по-своему любит. Любит собственнически, и мне это не нравится.

Решительно:

Все. Можешь считать, что я переутомился, выжил из ума, заговариваюсь, и мне нужен длительный освежающий сон недели на две. Теперь иди к своей тезке, и держитесь крепче за свои белые лилии.

Я буду тебе писать письма.

S.S.

Минуточку...

Постойте... вы хотите сказать, что мы происходим от дьявола? Да?

Выглядит чрезвычайно растерянным. Затем говорит:

Это даже как-то сложно себе представить. Но, наверное, у нас тогда и родственники должны быть какие-то неожиданные? А они, видите, не пишут, не навещают...

Опять замолкает. Подумав:

Возможно, я неправ, но это не та привязанность, от которой будет очень просто избавиться!

Gabriel T.

Тихо:

Я избавлюсь, Гэбриел. Я избавлюсь.

Подходит к Неофиту, подхватывает его и ставит на кресло ногами. Смотрит ему в глаза.

Пожалуйста, давай на сегодня на этом расстанемся. Мне пора ехать.

Колеблется. С огромным сомнением:

Ты ведь не поедешь со мной?

S.S.

Без раздумий:

Поеду!

Подумав:

Только не туда, где жарко. Там у меня голова не думает.

Gabriel T.

С облегчением:

Тогда не поедешь. Я еду туда, где очень жарко.

И умолчим о том, что это не проблема для мага.

Спускает Гэбриела с кресла и ведет к выходу с мужской половины.

Счастливо тебе, ребенок. Скоро увидимся. Мне надо собраться, иди.

S.S.

Внезапно с обидой и чуть ли не со слезами:

Я вам не верю! Я вам жизнь спас, между прочим, а вы даже не можете мне сказать, куда идёте!!

Молчит, шумно дыша. С силой проглотив:

Ну ладно. Пожалуйста. Я привык. Но если вы ко мне не придёте, я вас сам найду. И этого вашего тоже найду, и всех, кто бы там ни был. Мне неважно!

Поворачивается к S.S. и смотрит на него, машет ему обеими руками. С ладоней его срываются тяжелые холодные капли, и S.S. обдаёт ледяным дождём, который застывает на нём жемчугом. Говорит, как будто обращаясь к посторонним слушателям:

Мы ещё увидимся. Может быть, не в этом замке, и, может быть, не в этой стране. Но мы будем вместе.

Печально, с финальным придыханием:

Пока.

Превращается в стрижа и улетает прочь.

Gabriel T.

Жемчужные градины опадают вниз снежными хлопьями.

Некоторое время стоит, не двигаясь, глядя вслед исчезнувшему стрижу. Возвращается за стену и закрывает ее за собой наглухо. Возвращается в свое кресло. Тихо сам себе:

Есть стены, которые не рушатся.

Окно зарастает камнем, закрывая рассвет. В зале делается темно. S.S. больше не видно.

S.S.

Act Drop

О, красные клены
На высотах горы Огура,
Когда у вас есть сердце,
Дождитесь еще одного,
Высочайшего посещенья.

Cтихотворение на свитке, развернутом Хигаки

НазадThe World Is Not Enough | Мира недостаточноОглавление | Contents | Going Up | Вверх Вперед

He's watching

(RPG | Игра) | (Timeline | Хронология) | (Characters | Персонажи)

Назад(Site Map | Карта сайта) | (News | Новости) | (Serve Detention (Snape-Chat) | Снейп-чат) | (Fanart | Иллюстрации и рисунки) | (Статьи | Articles) | (Картинная Галерея Профессора | Professor Snape's photos) | (Картинная Галерея А. Рикмана | Alan Rickman's photos)Вперед


Click to visit Top X Snape sites!