 |
AdaБип-паломники в дебрях Индостана
Индийские заметки   Мы с Нанди  Дурга 
Она же, кажется :)  Полотенце  Вовсе это и не довольный кот, а Хануман – бог-обезьяна, соратник Рамы 
Нищий  Сады Ошо 
 Академия Випассаны 
Брамин твердит слово "Ом!", глядя на свой пупок, – и тем самым близится к божеству. Но есть ли во всем человеческом теле что-либо менее божественное, что-либо более напоминающее связь с человеческой бренностью, чем именно этот пупок?И.С. Тургенев Ну, в связях брамина с омом и пупком Иван-свет-Сергеевич слегка запутался, но приятно, что о браминах (устаревшее произношение слова брахман) знали так подробно в России XIX века.Маленький экскурс для тех, кто или плохо в школе историю учил или хорошо ее забыл, как и я. Четыре варны Индии (в просторечии именуемые кастами) – брахманы-жрецы, кшатрии-воины, вайшья-торговцы и шудры-чернорабочие. Особую категорию составляли парии – неприкасаемые. Официально закреплено это деление было во II веке до н.э. «Законами Ману», определявшими весь уклад жизни индуса, – как личное и социальное поведение, так и совершение религиозных обрядов. Взаимоотношения между представителями варн регулировались "тремя запретами": на совместную трапезу, на совместную молитву и на совместный брак.Первые три варны считались дважды рожденными (т.е. в определенное время они получали посвящение в свою касту), а шудры единожды рожденными. Основные варны делятся уже на касты, и любой человек с абсолютной определенностью знает, какое место он занимает в иерархической структуре общества.Благочестивая жизнь позволяет человеку переродиться в более высокой касте. Согласно "Законам Ману", человек может вырваться из круга бесконечных рождений и смертей, если будет неукоснительно соблюдать дхарму. Следуя дхарме, человек также должен выполнить "программу" своей жизни, состоящей из четырех этапов (ашрамов). Этой жизненной программе соответствуют и четыре жизненных цели, к которым стремится каждый индус: поиск удовлетворения в области чувственной любви (кама); стремление к процветанию и приобретению материальных благ (артха); выполнение требований духовной жизни и предписаний своей касты (дхарма); и достижение состояния освобождения (мокша).Это социальное деление удивительно живуче в Индии несмотря ни на что. Сенкевич на вечере масала-чая в клубе «Депо», рассказывал, что Папа Римский при посещении Индии был немало удивлен, увидев, как прихожан католических храмов хоронят согласно касте, при этом неприкасаемых – за оградой кладбища.Как нам сказали, деление на касты сейчас несовременно, но, тем не менее, оно никуда не уходит. Характерные предрассудки в отношении каст передались даже нам. Мол, шудры грубы и невежественны, вайшья – степенны, приветливы и опрятны, но жуликоваты и ищут свою выгоду, кшатрии – горды, сильны и воинственны, брахманы – образованны, независимы и полны достоинства...Ситуацию пытается изменить Мировой банк, требующий демократизации индийского общества в обмен на выдачу кредитов. Сейчас университеты и государственные учреждения имеют специальную квоту для неприкасаемых. При этом, если не находится неприкасаемого с подходящей квалификацией, место не может быть отдано человеку из другой касты. Вряд ли можно сказать, что это способствует толерантности в отношении неприкасаемых.Вообще, париями и неприкасаемыми их уже не зовут – политкорректность в действии. Одно время их называли underprivileged cast (каста, лишенная привилегий), а теперь в ходу стыдливое «каста вне списка». Такими темпами скоро дойдут и до «альтернативных браминов».Нельзя при этом сказать, что сейчас в Индии выгодно быть парией. Несмотря на квоты, требования к образованию никто не отменял, а семьи неприкасаемых слишком бедны, чтоб быть в состоянии содержать ребенка, пока он учится.Индийские политические течения вообще забавны. Преимущественно из брахманов состоит Коммунистическая партия. Наш Раджу и господин Суварну из консульства Индии в Бомбее – коммунисты и брамины, отрицающие кастовую систему, и одновременно автоматически ей следующие.Раджу вообще был одной из завлекалочек этого путешествия. Анжела ездила с ним в Гималаи, где он без мыла пролезал в любые дырки и без ключа открывал любые двери, включая двери резиденции Далай-Ламы. Раджу уникален даже для индийского коммуниста. :) Он не вегетарианец, хоть и брамин, ученый-буддолог, сам из Гималаев, занимает высокую позицию в своей общине. Он лично знает и Далай-Ламу, и Кармапу (глав двух разных школ буддизма). А учился при этом во Львове.Раджу не любит Индиру Ганди, считая, что ее правление было недемократичным, авторитарным, она слишком централизовала власть и не достаточно активно боролась с коррупцией – бичом индийского общества. Кстати, замужем Индира Ганди была за персом, и сына ее Раджу тоже считает персом (парси, как он говорит). Парси-персы – очень влиятельная и самая богатая община Индии. Их совсем мало – около 30 тысяч, но им принадлежат крупнейшие производства, в том числе автомобильный концерн Тата, и многие научно-исследовательские учреждения.Перса мы видели в одной лавке, когда покупали местную сим-карту. До того красивый мужчина, и с таким достоинством держится, просто аж колени слабеют при одном взгляде. Впрочем, поскольку худощавые брюнеты – мой тип мужчин, Индия для меня была пиром для глаз.Еще и Раджу, и господин Суварну утверждали, что индийские коммунисты – более правильные, чем советские, и крах СССР был обусловлен неверным пониманием и имплементацией марксизма.Раджу рассказывал о том, как организовал встречу одного русского профессора с Кармапой – главой школы Кагью, одной из четырех главных школ тибетского буддизма. Им пришлось говорить на трех языках – Раджу переводил профессора с русского на английский, а переводчица Кармапы уже переводила его слова на китайский. «И о чем они говорили?» – застыли мы в нетерпеливом ожидании откровения от Кармапы. «У 38-летней дочери профессора не было детей, и он интересовался у Кармапы, как ей можно помочь». Вот ведь профанация сакрального.  Пуна. Я, к сожалению, не успела сфотографировать, как этот слон стоял на светофоре вместе со всеми машинами. Интересно, чем он показывает поворот и где у него стоп-сигнал? 
 Честное слово, никакого фотошопа! АджантаПосле Эллоры мы поехали в пещеры Аджанты. По дороге видели целые процессии буйволов с разноцветными, выкрашенными рогами, везущих огромные тюки хлопка. И "хлопкоприемники" видели, где этого хлопка – горы, огромные, белоснежные, пушистые. И цветущий хлопок вдоль дороги – вот, наверное, мучение выковыривать его их этих коробочек.До пещер идти не близко и в гору. Очень забавно – поднимаешься по крутым ступеням довольно долго, устав и запыхавшись на жаре, а там площадка, и носильщики предлагают нести тебя дальше в кресле. Соблазн велик, но мы кресла не взяли, и оказалось, правильно сделали. Крутые ступеньки идут еще один "пролет" вверх, а дальше – прямая дорога, даже слегка под гору, по которой и без кресла легко идешь. Было бы очень обидно платить за кресло, пройдя самую трудную часть пути собственными ножками.Аджанта знаменита красивейшими пещерными буддийскими храмами, которые строились на протяжении нескольких столетий, начиная с 200 гг. н.э. Потом они были забыты, заброшены и потому не тронуты никакими религиозными фанатиками. На пещеры наткнулся в 1819 г. британский офицер Джон Смит, охотившийся на тигров. Рерих. Аджанта  Будда четвертой пещеры  Тот самый молодой монах  Храм Шивы на Годавари Готовые подношения можно купить на улице  Обезьяненок с ушами эльфа, пробором и печеньем  
Большая стирка  Местные дети  Место, где развеяли прах Махатмы Ганди
МоханМы уже знали, что Мохан – брамин, вегетарианец, инженер-электроник и сын преподавателя санскрита и толкователя священных писаний. Мало того, возить туристов у него – хобби, а вообще он занимается недвижимостью. Как мы поняли, возит он обычно высокопоставленных чиновников и крупных руководителей, приезжающих в Насик по делам, что позволяет Мохану налаживать тесные контакты и продвигать свою основную работу. В Индии, где коррупция высочайшая, нельзя недооценивать значимость личных связей.Думаю, с завязыванием личных контактов у Мохана все в порядке. Он действительно знал окрестности, показывал нам очень интересные места, рекомендовал отличные рестораны, был вежлив, приятен, помогал и искренне заботился. Его правило – give more than expected ("Давать больше, чем ожидают") и он более чем успешно этому правилу следовал. Если соберетесь в Насик, могу дать его координаты.Особенно Мохан меня заинтересовал, когда вдруг выяснилось, что мы ровесники. Меня это прямо-таки потрясло. Два мира – два детства. Когда меня принимали в октябрята, Мохана посвящали в брамины, и надевали ему, естественно, не октябрятский значок, а браминский шнур. Когда мы возлагали цветы к памятнику Ленину, Мохан надевал гирлянды цветов на Ганеша. Изучение мною шесть орденов комсомола и принципов демократического централизма по времени соответствуют его санскритской грамматике, Ведам и Упанишадам.Очень забавно Мохан отвадил от нас попрошаек на площади у монастыря, где женщины изучают Веды. Мы стояли там минут десять, ждали, пока рассосется народ, и естественно, нищие, больные и убогие, как в анекдоте про хороших людей, окружали нас, и все теснее смыкали кольцо. Мохан выяснил, кто у них самый главный, и договорился, что даст монетку в пять рупий на всех при условии, что нас оставят в покое. Условия были приняты, пять рупий перекочевали из чистых рук в намного менее чистые, и главный нищий тут же деловито достал из лохмотьев горсть мелочи, отсчитал монетки и стал распределять между собратьями по профессии. Видно было, что у них там своя строгая организация и иерархия.Умилительна была совершеннейшая каша в голове у Мохана. Хотя, с другой стороны, ее можно назвать и абсолютной толерантностью. Попытки быть современным и прогрессивным прекрасно существовали бок о бок с традиционным воспитанием. Так, с одной стороны, Мохан говорил, что касты сейчас – нечто отжившее, и сам он женился по любви на девушке из другой касты против воли родителей. С другой – классовое, вернее, кастовое самосознание в нем цвело буйным цветом. Он легко мог определить, к какой касте принадлежит человек по его виду и манере разговора, и чрезвычайно гордился тем, что сам – брамин. Да и жена его тоже из высшей касты, только другой национальности – она не хинди, а маратхи. Мохан жаловался, что браминов зажимают на государственной службе и в университетах, но когда я позже спросила, есть ли выгода в том, чтоб родиться сейчас в Индии брамином, он ответил, безусловно, есть, и очень большая.Те же противоположности прекрасно уживались в его голове, когда речь заходила о боге и его отсутствии. С одной стороны, гуру Мохана господин Манохар учил, что Бога нет, есть только Вселенная, и Мохан, как верный ученик и последователь, в это должен был верить. Это никак не мешало Мохану поклоняться Саи-Бабе и каждое утро класть свежий цветок в машину к скульптурке Ганеша. Надо сказать, что Мохан сам никак не пытался оправдать эту двойственность, и в ответ на любые наши вопросы, мол, а как же так, отсылал к господину Манохару, он гуру, он все и объяснит. Отправление к гуру стало одной из наших шуток. Мы и Мохан  Монастырь, где изучают Веды Пахнет навозом.
Рикша усталый кричит.
Пришли в Матеран.Андрюс Матеран – уникальный горный городок. Машин там нет вообще, как нет и мотоциклов, и велосипедов. Машины оставляют за 4 км до города на специальной стоянке, а дальше на выбор – пешком, на лошадях или на ручных рикшах – традиционных колясках, в которые впрягается человек. Приехали мы туда ночью, Мохан поторговался с носильщиками и настоял, что проводит нас до гостиницы.4 км до города мы проделали в темноте, в сопровождении кули, несущих наши тяжелые сумки на головах, и эскорта гарцующих индийских гарных хлопцев. Один из кули, маленький и щуплый, водрузил на голову походный рюкзак Андрюса – рюкзак был не многим меньше этого человечка. Вскоре он выдохся и договорился с рикшей, после чего пригнали коляску, и рюкзак так и ехал, барином, рядом с нами. Совершенно фантастические ощущения – я чувствовала себя одновременно Куком, Ливингстоном и пятнадцатилетним капитаном – дебри Индостана, пыльная разбитая дорога, густой лес вокруг, гортанные крики индусов, незнакомые запахи...Впрочем, один запах был более чем знаком и менее чем приятен – конский навоз. В Матеране от 600 до 800 лошадей, единственный источник дохода в городе – туризм, в том числе конные прогулки по горным тропам. Запах и красная глиняная пыль, взбиваемая скачущими по дорогам лошадьми, стали нашими спутниками на ближайшие несколько дней. Кули с моей и Диминой сумками. Моя была очень тяжелая, Димкина, мне кажется, тоже. :)
По совету путеводителя "Lonely Planet" мы забронировали Lord Central Hotel, но, добравшись до него, были разочарованы. За очень высокую по местным меркам цену нам предлагали комнаты весьма так себе, хоть и с видом на долину. Нас с Димой оставили в карауле с вещами, а Анжела с Андрюсом и Моханом обошли еще несколько гостиниц в поисках лучшей. Потом голодные мальчишки ушли ужинать (рестораны там закрываются рано), мы с Анжелой сидели на террасе Lord Central, обсуждали варианты и беседовали с миссис Лорд – хозяйкой гостиницы.С миссис Лорд можно писать книги или картины – маленькая хрупкая седая женщина с короткой стрижкой, держащаяся с большим достоинством и явно очень сильная, может быть, даже деспотичная. Скорее всего, миссис Лорд – полукровка, для англичанки у нее слишком темная кожа, а для индианки – слишком английский прононс. Совершенно колониальное воспитание – холодные, чопорные манеры, безукоризненная внешняя вежливость. На террасе у миссис Лорд – картины, тигриные шкуры, библиотека с разными книгами журналами – от глянцевых до Times и Newsweek. Помимо трехразового питания в ее гостинице сервируют пятичасовой чай.Правда, миссис Лорд мы не пришлись по сердцу. Как только она узнала, что мы из России, она тут же сказала, что 1950 рупий – это стоимость не за двухместный номер, а на человека, тем самым, подняв цену вдвое. Это моментально решило проблему выбора – за 1350 в соседней гостинице мы получали двухместный номер с трехразовым питанием, правда, вегетарианским. Анжела спросила, можем ли мы прийти к миссис Лорд на обед или ужин – Lord Central при всех недостатках обладал несомненным шармом и притягательностью. «Это будет вам дорого стоить, – сказала миссис Лорд, – 300-400 рупий на человека». За 400 рупий мы могли в индийском ресторане поесть все вчетвером. Стало совершенно ясно, что нам не стоит злоупотреблять вниманием миссис Лорд, и мы поселились в «АнандРитце».Гостиница, главное здание которой было построено еще в XIX веке, да и остальные тоже не многим позднее, отличалась странным обслуживанием. С одной стороны, когда мы сказали, что еда для нас в ресторане слишком острая, для нас стали готовить отдельно и приносить в специальных судочках к шведскому столу, спрашивая, все ли нам понравилось, и звоня в номер, если мы вдруг опаздывали к трапезе. С другой – нам так и не удалось допроситься, чтоб на вилле, куда мы переехали после отъезда Димы, прибирались и меняли полотенца. Мало того, я жила при свечах, потому что в моей половине виллы перестало работать электричество. Один вечер это было чрезвычайно романтично и завлекательно, но потом стало раздражать. К счастью, горячая вода включалась другим, работающим рубильником, так что купаться было можно.Если мы ехали в Матеран, предвкушая идиллическую жизнь XIX века с чистейшим воздухом без малейших следов промышленных и автомобильных загрязнений, то через день пребывания желание жить в XIX веке пропало навсегда. Ни за какие коврижки! Поскольку машин в Матеране нет, то нет и асфальта. А раз нет асфальта, то лошади поднимают невероятную красную пыль, забивающуюся во все поры. Мне казалось, что я даже в Москве от нее не сразу отмылась. Дышать конским навозом, лошадиным потом и этой пылью немногим приятнее, чем московским смогом.  Тоже работа  Феминизм по-индийски  Магазин сари 
Нелегкий выбор  
  
|
 |
