| Причал | | Просто | | Ритмы | | Мостки | | Брызги | | Аврал |
Вилла Арчетри, близ Флоренции, Тоскана. 15 ноября 1641 года. Галилей
живет здесь последние 8 лет, после того как по приговору Инквизиции за
нарушение запрета о пропаганде еретического учения Коперника он был приговорен
к пожизненному заключению, замененному по милостивому решению Папы Урбана
8-го на домашний арест с разрешением узнику самому выбрать место заключения.
Уже три года, как Галилей слеп. Большая комната с камином. В камине горит огонь, перед камином стоит
кресло, в котором мы видим сидящего Галилея. Он выглядит уставшим, чуть
дремлет. За стрельчатым окном сгущаются сумерки. Через приоткрытую дверь
комнаты слышен шум уходящей компании. Шум стихает. В комнату входит Слуга,
закрывая за собой дверь.
Слуга: Все, синьор профессор, они ушли. Ох, и непоседливый народ
эти цеховики. Ну приняли их в солидном доме, так веди себя тихо и прилично.
А эти вечно нашумят, нашаркают, убирай за ними. Что прикажете подать, синьор
профессор? Галилей: Ничего не надо. Устал я. Марию позови. Слуга: Марию? Но... Простите, синьор профессор, ваша дочь, сестра Мария, уже 7 лет как умерла. Галилей (после полуминутной паузы): Укрой меня получше и можешь идти. Пока ничего не нужно. Слуга (уходит, бормоча): Так, 4 человека, фонтанный цех, два часа разговор.
Галилей: Да, иди, иди. Пиши свое донесение. Кому оно теперь нужно,
твое донесение. Что я теперь могу, кому я страшен? Старый, слепой, почти
неподвижный. Ни прочитать, ни написать, ни голос повысить. Ах, Мария, Мария,
зачем же ты так рано ушла к своему Богу? Он мог бы еще немного подождать,
ничего бы с ним не случилось. Немного больше вечности, немного меньше.
Ему-то какая разница? Входит Торричелли. Торричелли: Учитель, извините, я не присутствовал при самом конце
вашей беседы. Но, позвольте сказать, что я просто потрясен. Вы так быстро,
просто моментально, разобрались в их фонтанных проблемах. Ну прямо как
будто сами всю жизнь строили фонтаны во Флоренции. Галилей: Дело не хитрое. И гидравлику я издавна люблю. Торричелли: Да, Учитель, я помню, ваши первые научные работы были посвящены как раз проблемам гидравлики. Галилей: Очень любопытно это. Одно дело в лаборатории модельки
строить, а совсем другое вот как у них, сифон многометровый, резервуар
огромный, система подачи воды, система отвода, и все это должно быть спрятано
от глаз, но доступно для ремонтов. А еще же и дренаж при возможных утечках
предусмотреть надо.
Галилей: Проблема в том, что сифон у них не тянет. Воду через
препятствия всегда при помощи сифонов поднимают. Если гибкую трубу наполнить
водой и опрокинуть ее одним концом в резервуар, а потом перекинуть через
стену, то вода по трубе потечет и из другого конца вытекать будет. Торричелли: Это что же получается, Учитель, воду можно заставить вверх течь? Галилей: Да, можно. Только надо не забыть ее потом обратно спустить.
Чтобы вода по такой изогнутой трубе перетекала из одного бассейна в другой,
то этот другой бассейн должен иметь уровень воды меньший, чем первый. Тогда
соединительную трубу можно даже и через стену перекинуть. Это называется
сифон. Я же тебе рассказывал. Ты опять забыл?
Галилей: Они очень высоко хотят воду поднять. У них стена между
резервуарами очень высокая, больше 10 метров. А вода не идет, не хочет
подниматься. До 10 метров поднимается, а выше – нет. Они никогда такого
не видели, чтобы сифон отказывался работать. Они и в Рим писали и в Венецию,
но помочь никто не может.
Торричелли: Учитель, вы говорили, что труба сифона первоначально
вся заполнена водой. Но если с одного конца вода подниматься не хочет,
то из другого-то конца все равно выливается?
Торричелли: Что же в трубе получается? В один конец не вливается, но из другого выливается. Пустота в трубе получается.
Торричелли: Я не понимаю, Учитель. Сколько раз мне в Университете
говорили: нет пустоты, природа боится пустоты. Да и фонтанщики несколько
раз в разговоре упоминали: «природа боится пустоты».
Галилей (про себя, слегка отключаясь): Как же, боится она. А
вокруг меня что? Куда ушла моя жизнь? Семья, университет, студенты, герцогский
двор, придворные, коллеги. Где все это? Пустота вокруг меня. Мария Челеста,
моя Мария, ушла от меня к своему Богу. Где все мои ученики? Исчез Барберини,
превратившись в Папу Урбана. Исчез молодой Вивиани. Говорил, что вернется,
но нет его. Я написал книги о том, что я любил и о чем мне удалось узнать,
и о чем мне хотелось рассказать другим. Книги где-то вокруг меня, я могу
их взять в руки, но не могу их прочесть. Один вот Торричелли остался. Подумать
только, он унаследует мою кафедру в Академии, унаследует мое дело. О, Боже,
как Ты страшно наказываешь меня. Наказываешь пустотой! Неужели мало Тебе
разгрома всего, что я сделал, мало кошмара двух процессов и всех отречений,
исторгнутых из моей груди? Зачем Ты наслал на меня слепоту и пустоту? Ведь
я всего лишь хотел понять Тебя, понять как Ты устроил мир. Разве есть более
благородная, более возвышенная, более интересная задача, чем пытаться понять
Божий промысел? Чем же я прогневил Тебя, Господи?
Торричелли: Вы говорили о пустоте, возникающей в трубе сифона,
если сифон выше 10 метров. Да, я помню, они говорят: «Природа боится пустоты».
А вы им: «Ну значит она ее боится только до высоты 10 метров. А выше –
не боится». Ха-ха! Вот они оторопели.
Галилей: А ведь действительно, так и есть. Там возникает пустота.
Пустота в трубе сифона между двумя столбами воды. А что если поймать пустоту?
Галилей: Да, поймать ее. Закроем трубу с одного конца. Это будет
как бы хвост того второго, утекающего водяного столба. Мы наполним трубу
всю водой и опрокинем ее одним концом в бассейн. Если правда то, что фонтанщики
говорили, вода должна только на 10 метров подниматься над уровнем в бассейне.
Если наша труба будет длиннее, чем 10 метров, то между концом трубы и водяным
столбом в трубе будет именно пустота. Пойманная пустота. Ручная пустота.
Прирученная. Созданная человеческими руками пустота. Эванджелиста, давай
попробуем!
Галилей: Ну это же так просто. Берем длинную трубу, закупоренную
с одного конца, заливаем водой и опрокидываем ее вертикально в бассейн.
Это надо обязательно попробовать.
Торричелли: Учитель, где же мы возьмем десятиметровую трубу?
Кто будет ее поднимать? Тут только слона из цирка нанимать. А закупоривать
трубу как? Досками забить?
Галилей: 10 метров. Это, конечно, многовато. Тут нам одним не
справиться. А что если взять не воду, а что-нибудь другое? Потяжелее. Тогда
и высота сократится. О, точно. Эванджелиста, надо взять живое серебро.
Вот в такие моменты Архимед кричал: «Эврика!»
Галилей: Да, меркуриево серебро, ртуть. Она же почти в 14 раз
тяжелее, чем вода. Размер будет не 10 метров, а меньше метра. Тут все получится.
Эванджелиста, нам понадобится стеклянная трубка в метр длиной, ртути порядка
трех литров, и сосуд, вроде чаши, куда опрокидывать станем.
Галилей (он устал от вспышки и потихоньку затухает): Так зачем
же у нас в хозяйстве? В Академию иди. Там у алхимиков ртути должно быть
хоть залейся.
Галилей: Да там же и возьмешь. На месте не найдешь, стеклодуву
закажи. Эх, где мои силы, где мои ноги, где мои глаза? Давно бы уже все
сделано было, и трубку бы сделали и ртути достали. Эванджелиста, да пошевеливайся
же ты. Я еще хочу сам все это увидеть. Нет, о чем это я? Не смогу увидеть.
Присутствовать при этом хочу.
Торричелли: Хорошо. Во Флоренцию я должен попасть в конце следующей
недели. Тогда и в Академию наверно успею заскочить.
Галилей: Как, в конце следующей недели? Чего тут ждать? У нас
такое открытие в руках! Ведь мы же можем сделать пустоту. Ты подумай только,
пустоту! Никто в мире никогда не делал, Аристотель не делал, мы сделаем.
Чего ты ждешь?
Торричелли: Учитель, надо же повозку приготовить, возницу найти.
Не будем же мы ради какой-то стекляшки лошадь гонять. Ну я пойду, посмотрю,
что можно сделать.
Галилей: Что за увалень, что за лентяй. А нет никого больше.
Никого нет вокруг. Пустота. Хоть этот еще есть. Хоть как-то я могу его
погонять. Может и привезет еще ртути и трубку, тогда и проверим. А если
не привезет? Вдруг я был с ним недостаточно учтив и он обиделся и уйдет?
Уйдет, как уходили другие. Вот сейчас вышел за дверь и не вернется больше
никогда. И останется пустота. Торричеллиева пустота.
Галилей умер 8 января 1642 года. У его смертного одра находился молодой
студент Винченцо Вивиани. В следующем, 1643, году Торричелли осуществил
опыт, приведший к открытию рукотворного вакуума и обессмертивший его имя.
Прежде: Пизанская история А всё-таки они падают
|
||||