|
Татьяна Калашникова
Салазки и коньки или
История несостоявшейся матери
(сказка для взрослых)
1.
Могло такое вот случиться…
Хотите верьте. Нет так нет.
Я залетела как-то птицей
на удивительный обед.
Присела к краешку застолья.
Застольe, странно, на полу.
Скатёрка ветхая с дырою
и вензелями на углу
была раздложена опрятно
там, где когда-то стол стоял
и благородный канделябр
огнями яркими играл.
Посередине чинно старый
позеленевший самовар
пыхтел. Стучали громко ставни.
За дверью ветер завывал.
Два блюдца, уцелевших чудом,
один надщербленный стакан.
И лунный луч, пробившись скудно
сквозь щели ставен, догорал.
У скромного ночного пира
без чаш хрустальных, без вина
расположились двое мирно,
из приглашённых я одна.
2.
Гостеприимно наполняя
стакан горячим свежим чаем
и предлагая, ясно, мне,
как гостье, кушанье отведать,
беседу начали оне
с того, чтоб кто есть кто поведать:
Позвольте нам себя представить
вперед всего. Салазки я.
Коньки, изволите ли видеть.
Мы в общем старые друзья.
Мы здесь частенько заседаем
у самовара по ночам.
Болтаем тихо, вспоминаем
о добром времени за чаем,
когда без устали, печали
хозяйку милую катали.
И как же славно было нам!
Смешной забавною девчуркой,
проказницей была она.
Отец, добряк, любил дочурку.
А мать и нянюшка сполна
её заботой окружали,
ласкали, нежили, играли…
А мы катали и катали…
Зима окончилась. Весна
пришла могучим половодьем.
Лёд треснул, снег с холмов сошёл.
Она по детской пёстрой моде
была одета, и ещё
косички мать ей заплетала
по-деревенски вперекрёст.
А девочка тогда мечтала
о лентах из небесных звёзд.
Да-да, я помню, как в чулане
нас навестив в дождливый день,
на старом вытертом диване
потоку предавшись мечтаний,
она вздыхала в темноте.
Потом поведала секретно
чуть слышно, сев поближе к нам
и пальчик приложив к устам,
свой самый замысел заветный:
"Однажды теплой ночью звёздной
я выкрадусь через окно.
Не улыбайтесь, я серьёзно.
Пойду к реке. Там есть бревно
большое. Сяду поудобней
и буду терпеливо ждать,
когда Ночной Владыка добрый
мне станет звёздочки бросать.
Я звёзды соберу в корзинку.
Домой, и спать. А поутру
венок для свадьбы и накидку
из звёзд ажурно соберу.
Когда я вырасту… красивой,
как фея добрая во сне,
Небесного Владыки сын
за мной прискачет на коне".
3.
Потом она всё подрастала.
Мечтать о принце перестала.
Но звездопад ждала, как прежде.
В какой мечте? С какой надеждой?
Нас навещала же всё реже.
Тоскуя о зиме, о стуже,
о снежных горках и катках,
про все события снаружи,
подслушав сплетни паука
и рыжей земляной ропухи,
мы узнавали иногда.
Тогда ещё ходили слухи,
что с нашей девочкой беда.
Вздыхала мать, вздыхала няня:
"Опять закрылась у себя.
Задумчива. Молчит упрямо.
И свечи жжёт средь бела дня".
А наша милая хозяйка,
запершись в комнате одна,
за книгой книгу поглощала,
писала что-то. Знай поди-ка,
зачем огонь свечи унылой
в который раз изображала
то кистью, то пером гусиным
без устали, порой без сна.
И незаметно ночью тёмной
через окно, как стихнет дом,
голубка выпорхнет проворно,
и в сад или к реке бегом.
Несётся, словно опоздает
на встречу в полуночный час.
Бежит и тихо напевает
не то куплет, не то романс.
Ей, кажется, как раз пятнадцать
тогда исполнилось. Порой
она стеснялась раздеваться
при матери, бывала злой
без всякой видимой причины,
смеялась часто невпопад,
звала лакея дурачиной.
А по ночам ходила в сад.
4.
В саду она и повстречала
(не ночью, дело было днём)
его. Прекрасное начало
заманчивой игры с огнём.
Он был постарше, похитрее,
не из богатых женихов,
но честный малый, в прохиндеи
зачислить было бы грехом.
Приятен был, а вот красавцем
не наречёшь. Но, в общем, млад.
Мы слышали, как будто двадцать
четыре было в аккурат.
Она влюбилась без оглядки.
В её-то юные года…
Но открываться не спешила.
"Я, дескать, милый, не решила".
Была разумна и горда.
Но как ты ни сопротивляйся
любви, она своё возьмёт.
Не прячься зря, не притворяйся.
Сначала рысью понесёт
горячка страсти неудержной,
потом разгонится в галоп.
И поцелуй, вначале нежный,
чрез миг уже проймёт до стоп.
Там дрожь и шёпот, всё такое…
Вы знаете, как у людей.
Потом лишаются покоя
в плену у сладостных идей…
Ну вобщем, это вам не ново,
всему на свете свой черед.
Есть время дела, время слова,
а иногда наоборот.
Я перебью вас, друг мой добрый.
Мы точно подошли сейчас
к моей счастливейшей сугробной
зиме. То был последний раз,
когда так весело, задорно
мы все втроём неслись с горы.
Она смеялась бесподобно
в восторге скоростной игры.
А он, прижавшись посильнее
к своей голубке, согревал
ей ушко ласковою песней
любовных слов и целовал
затылок, еле приоткрытый
под прядью вьющихся волос,
и аромат вдыхал палитры
из запахов реки и роз.
Зиме конец. Опять дороги
холодной грязью развезло.
В такое время лучше ноги
держать в тепле. А, всё равно.
То людям важно. Ну а нам
в чулане равно, где лежать.
Хоть посреди, хоть по углам.
Не стоит даже продолжать.
5.
Вернёмся же опять к рассказу.
Хозяйка наша уж не та,
что прежде. За её проказы
поддать бы доброго кнута.
А мать её сама наивность,
ни сном, ни духом ни о чём.
Всё в церкви плакала, молилась,
утратив мужнино плечо.
В июле наш кормилец помер.
Чахотка. Вот вам и весна.
Простыл бедняга в час недобрый.
Свалила хворь и… унесла.
Дочь, правда, горевала тоже.
Ну а беда приходит в дом,
так не одна, а с чем-то схожим,
с другим несчастием вдвоём.
Ох-ох! Бедняжка доигралась.
Итог их сладостных утех
беременна. Она скрывала
от матери свой стыд и грех.
Свеча горела вновь средь ночи,
но не за тем, чтоб рисовать.
Старалась тихо, что есть мочи,
в подушку милая рыдать.
Но скроешь разве же такое?
Подавлена, бледна, больна.
И мать почуяла лихое.
Сидела с нею допоздна
в беседе откровенной тяжкой.
То сердится, а то всплакнёт.
Потом решила: "Что ж, милашка,
пусть в жёны он тебя берёт!"
"Ах, мама! Мама, как же в жёны?!
Да рано мне, и уж не люб
он стал теперь. В нём всё чужое!
Помру с тоски! Иль удавлюсь!"
А что же рыцарь наш влюблённый?
Так рыцарь, нечего пенять,
Сказал: "Возьму, конечно, в жёны."
И вот уже почти что зять.
До церемонии неделя.
Ночь звёздной выдалась. Оне
вдвоём мечтательно сидели
на том же у реки бревне.
И звездопад. Неужто вправду
она, голубка, дождалась?!
И как всё сходно, прямо к свадьбе
намечено звезде упасть.
Он шепчет: "Это не случайно.
Звезда летит. Сей миг лови.
Давай задумаем желанья.
Моё прожить с тобой в любви."
Она задумалась, вздыхая,
и загадала: "Ну уж нет!
Пусть всем, кого я пожелаю,
на мне сойдётся клином свет".
Сказала прямо. Он не в духе
довольно долго пребывал.
Она же с няней к повитухе
бегом и бремя сорвала.
О свадьбе речи быть не может.
Расстались, правда, по добру.
Он не подлец. Пусть Бог поможет
ему и в сердце, и в миру. |