Мне 44 года, мужской, русский, Россия, Санкт-Петербург. Как оказалось – в сети полно моих фото. Большая часть их расположена на сайтах ЛИТО и НЖ.

Q: Т. К. спрашивает: "что для Вас Ваша литературная деятельность? Хлеб, соль, потребность? Стараетесь ли Вы быть, так сказать, в моде и удовлетворять рынку спроса? Пишете ли Вы без напрягa, как душа лежит, или все же иногда заставляете себя (и в плане вдохновения и в плане стилей исполнения)? И последнее, – как Вы полагаете, что привносит Ваше творчество в души и умы людей?"

OS: В последнее время пошли какие-то деньги за написанное, но надеюсь, что главное – впереди. :)

Долгое время я думал, что литература для меня – типа хобби, но однажды оглянулся и понял, что далеко забрел и обратной дороги не найти. Да и к чему?

Мне нравятся деньги, но, как всякий истинный графоман, я готов писать за "бесплатно" и пишу. Когда пишу – не думаю о гонорарах и "роялти", кроме вреда подобные расчеты ничего принести не могут. Но вот книга написана – и хорошо бы сорвать за нее побольше с благодарного человечества! Не собираются платить – ладно, пусть даром читают. Если захотят.

О моде и о рынке спроса я не думаю, разве что задним числом – попал-не-попал. А уж следовать в общем гурте… Нет. Но и то сказать, что моя литература не свободна от времени и общества, нельзя. Не свободна.

Q: Очень длинный вопрос (и весьма любопытный) от Бюрга, касающийся романа "Кромешник". Вот отрывки из него:

"…является ли Кромешник попыткой показать, что ценности нивелировались до уровня блатных ценностей? Либо они всегда были таковыми, а "честь", "благородство" – не что иное как "жить по понятиям"?"

"…Несмотря на то, что с одной стороны блатной мир находится в состоянии войны с государством, он без него не может существовать и является своеобразным его отражением. Получается, что наше общество является тюрьмой?"

OS: Государство в принципе не способно выиграть войну с преступностью, разве только загнать ее в приемлемые границы. Преступность не может выиграть войну с государством, даже если преступники обретут верховную власть, – не может Иона проглотить кита (Ленин, Фидель, Токугава). И это дилемма вечна, пока есть человек: общество без изменений (а значит – нарушений, ибо изменения очень редко и помалу санкционируются "сверху") – закостенеет и умрет. Изменения (преступления) мешают жить нам, людям-обывателям, чья жизнь так коротка и незаменима…

И нет из этого противоречия и никогда не будет благостного выхода: стабильность общества, прогресс ли его – все через раздавленные судьбы конкретных людей.

Мой роман о… человеке, о людях. Кто воспринимает его как боевик-экшн, фэнтези, кто как философский роман с уголовным орнаментом, кто как… Кто – как.

"Бюрг, оказывается, в Кромешнике главные герои – уголовники? Тогда я и трех страниц не прочитаю. Мне совершенно скучна их речь, абсолютно не интересен их быт, совершенно не волнуют их отношения".

OS: Помню, давно это было, как мне порекомендовали книгу, а я спросил – о чем она? Мне ответили, мол, о буднях фронтовой контрразведки во время войны. И я отвечал подобно Саканскому, но не столь тактично. Однако – прочел и не пожалел. Роман тот – "В августе 44-го", он же "Момент истины".

Q: Чеслав и Кузя задали вопросы о "положительных" и "отрицательных" персонажах "Нечисти". По моей ли воле одни привлекательнее других, либо так получилось, что они зажили самостоятельной жизнью?

OS: Все персонажи всех моих книг – мои дети, одних больше, других меньше – но люблю и сочувствую всем.

Сейчас я полным ходом пишу "Нечисть", устаю и выдыхаюсь, но пишу с радостью. Каркас, основа, включая финал – уже существуют (во мне), но по ходу дела бывают неожиданности, даже для меня, творца, так сказать. Когда уже написано изрядно, то материал действительно обретает некую… логику, историю, смысл, которые даже автору не позволяют всевластья и самодурства. А если автор упрям и гнет свое – книга умирает… Не знаю – ответил ли я удовлетворительно?

Q: "О'Санчес, подскажите пожалуйста, есть ли в сети о Вас и о Вашем творчестве нравящиеся Вам обзоры, интервью с Вами и вообще некий полезный материал, который не даст нам возможности повторяться"

не вполне Q: от Саканского, переходящий в сценарий: Нет, не успею я прочитать роман Санчеса за неделю. На прошлой ссылке статья Гунина, где О,санчес упоминается. Ну, никак не могу правильно написать. А где вопросы задают? Я бы хотел спросить автора об истоках его псевдонима.

(Помнится О.Генри называли долго – О"Utyhb? Тьфу..... Ну, вот я и говорю: это выговорить невозможно. Надо переключать регистры, чтобы правильно сказать – О'Генри. Вот. Научился.)

Я бы мог, конечно, все поправить, но муки продемонстрировать хочется...... Значит, в понедельник поеду покупать О'Санчеса на метро Колхозная. Только я забыл: вроде Кромешник в бумаге как-то по-другому называется?

О'Санчес, Вы как-то говорили на Тенетах, что коммерчески – это только название книги. Но у меня есть другая идея. Допустим, создается бригада: Саканский+Маринина, или другая какая баба. Тогда я пишу классный триллер, аля Чейз. Это у меня получалось. Просто потрясающий экшн, где ни шага вправо-влево.

Потом на сцену выходит эта голая баба. И начинает разбавлять водой. Гонорар – поровну. Но главное в этом, что я не вижу окончательного варианта. Для меня мой роман так и существует, как я его написал.

Он выстрелил сразу, как только вошел. Повернулся и хлопнул дверью.

Сбегая по ступенькам, он услышал, как ее тело упало на пол.

Он вошел в комнату. Дверь предательски скрипнула. Он увидел комнату, обставленную шикарно, хорошо. На столе красовались модные в этом сезоне мужские цветы. А на стене висел портрет Пелевина, замечательного современного русскоязычного писателя. А на другой стене висел Оревуар. В центре комнаты, прямо по ее середине стояла она. Она смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами. А он достал пистолет. И взвел курок. Проверил обойму.

Но тут у него нестерпимо зачесалось ухо. Он почесал свое ухо своим пистолетом. Нет, – бешено заорала она. Он вздрогнул, палец непроизвольно и неумело нажал на курок. Пуля вонзилась ему в затылок. Ах, вот оно что! – с грустью подумала она. Я-то думала, что он пришел меня застрелить за мою сладкую измену. А он оказывается просто хотел покончить с собой на моих глазах... Вот не думала..... Ах ты, душка! Японец ты мой....

является ли Кромешник попыткой показать, что ценности нивелировались до уровня блатных ценностей? Либо они всегда были таковыми, а "честь", "благородство" не что иное как "жить по понятиям"?

Или то, что наше общество нивелировалось до блатного? Люди, стоящие по ту и другую сторону закона живут "по понятиям" и прибегают к одинаковым средствам? Прочий люд, который раньше составлял основу общества (и составлял ли?) презирается обоими сторонами, это своего рода "трудяги".

Не смотря на то, что с одной стороны блатной мир находится в состоянии войны с государством, он без него не может существовать и является своеобразным его отражением. Получается, что наше общество является тюрьмой?

Яркие личности не находят себе места вне этого государства тюрьмы. Но это же происходило и раньше. Получается, что, несмотря на многочисленные изменения в нашем обществе, как то: прогресс и глобализация, по сути ничего не изменилось?

И даже, если находятся люди, которые достигают поразительных результатов, они в место старой тюрьмы строят новую, так как сами выросли в тюрьме и ничего другого не могут себе представить?

В тоже время хоть какой порядок принимается на ура, беспредел никому не нравиться. В результате большинство принимают существующий порядок и противятся его изменению?

Бюрг, оказывается, в Кромешнике главные герои – уголовники? Тогда я и трех страниц не прочитаю. Мне совершенно скучна их речь, абсолютно не интересен их быт, совершенно не волнуют их отношения. Разумеется, они победили, и не только в России, но и во всем мире. Конечно, они поделили сферы влияния с государствами. Скажем, государства распространяют один из самых страшных наркотиков – алкоголь, а уркаганы не чураются и самых безобидных – марихуаны. И так смешно, когда государства воюют с коноплей. Вопрос, конечно, в духовной власти, а она давно за преступниками. Вот Пушкин, например, так классно написал Пугачева. А народные песни..... Ммм..... И за борт ее бросает.... Поет народ песню, и с удовольствием, песню, в которой воспевается изнасилование и убийство.....

Есть такой фильм у Германа – Мой друг Иван Лапшин. Так там первый и последний раз в истории всего искусства – живописи там, литературы – преступники показаны как мразь и слизь. Их там даже нет в крупных планах. Это вам не Говорухин с яркими образами Фокса там, Мурки, Промокашки... Это не Высоцкий, Бабель – с их уголовной психологией.

Это даже не Булгаков – с его великим Воландом, с симпатягами всякими, типа кота.... Хрюша, чем велик Стивен Кинг? У него из романа в роман кочует одна великая мысль. Она идет против общечеловеческой культуры, в которой Дракулы и другие – трактуются как нечто великое, демоническое, сильное женщина-вамп, загадочный герой, о как это здорово. Особенно это хорошо прописано в Кладбище Домашних Животных. Не отстает и Оверлук, то есть – Сияние. Там до широких масс ясно донесено: все эти привидения, духи, домовые, Вендиго, гоблины, вся эта потусторонняя сила – это не великое какое-то, а это все – мразь. Это все мразь, слизь и дрянь, и только. Все это ничтожно, жалко, противно.....