Рассказ Нергомакса
Первое удивительное свойство гнева
Маджары начали сжимать кольцо, но вдруг остановились. Высокий человек в шлеме вышел из их рядов и сказал:
– Вы славные воины. Мы видели, как вы бежали на верную смерть. Только истинно смелые люди могут сделать так. Ведь известно всем, во всех измерениях, – с этими словами воины за спиной своего военачальника растянули непонятно откуда взявшуюся ветхую Карту Измерений, на которой то там, то здесь был нанесен символ Маджаров, или Армии Ледяного Моря, – что Маджарэ – непобедимое воинство. Но вы пришли сюда вдвоем. Нас же сто пятьдесят тысяч, и наш хозяин приказал нам охранять Проход.
– Как может кто-то приказывать Маджарэ? – спросил с интересом Эшхерехейе.
– Нам было приказано охранять Проход, – словно бы и не слыша его реплики, повторил военачальник.
Нергомакс увидел, что глаза его пустые, а выражение лица лишено смысла.
– А, Эрхе! – шепнул Нергомакс. – Я так и подозревал.
– Что ты подозревал? – спросил Эшхерехейе.
– Что они искусственные, – сказал Нергомакс. – Их кто-то сделал.Маджары начали петь. Это была даже не песня, а, скорее, не лишенный некоторой мелодичности низкий гул, притом чрезвычайно нервирующий. Гул переливался, выделились некоторые голоса, более высокие и более низкие, и тут, кажется, запели все до единого Маджары, голоса их слились в невообразимое пиршество звуков, они как будто плели ковёр, причудливую мелодию, молчал лишь военачальник. Они снова начали сжимать кольцо. От Нергомакса и Эшхерехейе их отделяло, пожалуй, немногим больше пяти метров.И тут с высоты стены послышался резкий окрик необычайной громкости. Кричал кто-то очень высоким голосом; очень недовольным голосом.
Маджары вновь остановились и замолчали. Военачальник поднял голову и вынужден был отступить. Перед Нергомаксом и Эшхерехейе, в непосредственной близости от военачальника, приземлилась госпожа Айше. Она, разумеется, знала, кто стоит за ее спиной, но казалось, что это ее вовсе не интересует.
– Уважаемый Кантанэ, Кантанэ-воин! – закричала она очень злым голосом на военачальника.
– Да, госпожа Айше, – сказал тот не без доли почтительности.
– Кантанэ! – повторила Айше. – Вы только что сказали, что Армаде Маджаров, или Маджарэ, ни разу не было нанесено поражение! Вы только что сказали это! – казалось, что Айше пребывает в состоянии крайнего возбуждения, граничащего с истерией.
– Я сказал так, госпожа Айше, ибо это правда, – ответил Кантанэ.
Тут в первый раз Айше обернулась и, глаза в глаза, взглянула на мужа, а потом и на Нергомакса. Улыбнулась им, но не ободряюще, а так, как будто они всё еще были в замке, и она подавали им блюдо, которое сама приготовила. Возможно, однако, что так и было…
– Он, – залихватски сказала Айше и, словно мечтая, откинула свою прекрасную голову (только теперь Эшхерехейе увидел, что иссиня-черные волосы у нее торчат согнутыми иглами во все стороны, как у Маджаров), – нагло врёт!
И Маджары получили прекрасную возможность приготовиться к тому, чтоб сполна почувствовать на себе ярость прекрасной Айше.
– Кантанэ, – сказала она почти спокойно и очень тихо, вновь повернувшись к нему, – вы и ваше воинство получаете от меня в подарок, – тут она опять отвернулась и согнулась, как эмбрион, казалось, что какая-то чудовищная энергия или боль гнёт ее, как резиновую палочку… и вдруг Айше, перевернувшись два раза, взмыла в воздух! Опять как будто против своей воли, резко выгнулась и вскричала так, что ели ураганом пригнуло к земле, а Нергомаксу и Эшхерехейе заложило уши, – огонь!!!
И не осталось никого, способного оспорить силу последней кудесницы Эшерхе, Айше Чернокудрой. Ибо лопалась, горела, корчилась и металась, кажется, сама земля, огонь не трогал Нергомакса и Эшхерехейе, но бросался на Маджаров и пожирал их с такой ненавистью, какая бывает лишь у людей. Эшхерехейе то там, то тут отрубал ноги, руки и головы Маджарам Гщерхом, который от удовольствия изгибался в разные стороны и даже, наверное, урчал от сладострастия. Нергомакс достал откуда-то громадный молот размером с себя самого и просто плющил Маджаров, по два одним ударом, а Айше извлекла из-под одежды два серпа и нещадно рубила Маджаров в мелкую крошку. Наконец, Гщерх возбудился до такой степени, что вырвался из руки Эшхерехейе и принялся сам крушить врагов, летая взад-вперед, страшно повизгивая и нанизывая Маджаров на собственное лезвие. Эшхерехейе тогда попросил Нергомакса дать ему какое-нибудь оружие, и получил огромного размера (видимо, у Нергомакса тогда не было с собой ничего хотя бы среднего) топор, которым Маджаров получалось лишь разваливать на две половины, да еще и оставляя огромную трещину в земле. Троица билась беспощадно и с радостью, но если бы не пламя, им было б не победить. Однако огонь делал своё дело, а тухнуть не собирался – Маджары то там, то тут лопались с громким треском, разбрызгивая холодную серебряную кровь. От нестерпимого жара горели лица. Язвительный, жестокий огонь приплясывал вокруг бесстрашных друзей, бросался на деревья, выжигал глаза, глотки Маджарам, чадил и плакал лавой. В лицо Эшхерехейе начали постукивать иглы жара, и ему стало страшно, что огонь вот-вот не сдержится и кинется на него.Но Маджарэ начали отступать. Айше была права – армия Ледяного моря потерпела поражение от рук трёх людей. Оставшиеся Маджары разбежались в разные стороны. Пятеро припустились к ладье и скрылись из виду. Однако ладья нужна была нашим героям, и тогда Айше второй раз за сегодняшний день выручила всех: извлекла откуда-то своё фамильное оружие, Стрелу. И дунула на неё. Тогда серебряная стрела, постепенно разгоняясь, полетела вперед, по дороге раздваиваясь, и каждая из новых стрел делилась в свою очередь, так, постепенно, их стало две, потом – четыре, потом – восемь, шестнадцать, и, наконец, рой стрел, образовав барабан и беспрестанно крутясь, скрылся за холмом. Из-за холма донёслись вопли погибающих Маджаров, – в каждого воткнулось по шесть стрел. Одна стрела, жужжа, вернулась к Айше.Под ногами Нергомакса лежал Кантанэ, славный военачальник. Он погиб не в бою, огонь съел его.
– Жаль, – сказала Айше, немного успокоившись. – Он был воином. А погиб как трус. Это моя вина. Я нарушила Баланс, – сказала она равнодушно. – И это, я боюсь, кончится плохо. Если змея полетит, – произнесла она в своей обычной манере изъясняться афористически, – то где-то упадёт птица.
– О каком Балансе ты говоришь, милая, – сказал с необыкновенной нежностью Эшхерехейе. – если здесь происходят такие вещи, что шкала Толтокмаря-Корлацета давно бы уже завязалась в узел.
Айше печально посмотрела на него. Но ничего не сказала. Второе удивительное свойство гнева
После битвы земля выглядела так, как будто в течение многих десятков лет ее поедала засуха. Потрескавшаяся от страшного жара и ударов топора, смятая молотом Нергомакса – ей понадобится еще много времени, чтобы прийти в норму.Однако поиск наших героев только начинался. Как предсказал удивительный Нганатоол, за Маджарэ (они, конечно же, уничтожили лишь один отряд этой армии) их ожидало следующее смертоносное испытание: семейство Старых Барсов. Они миновали выжженную просеку, на которой произошло столкновение с Маджарэ, и неуклонно направлялись к северу, к Ледяному морю.
– Айше, – сказал Эшхерехейе задумчиво, – вот что я хотел у тебя спросить…
– Да? – спросила Айше.
Но вопрос Эшхерехейе предвосхитил негромкий шорох. Резко обернувшись направо, на звук, троица увидела, что около ели, опушившейся снегом, стоит гигантский голубо-мраморный барс и скребёт когтями землю. Барс был всего лишь животным, но очень умным животным. Он косил глазом и, кажется, пребывал в нерешительности. Он был очень велик, под два метра в холке, и был в очень хорошей форме. Под кожей его катались мускулы, на нем вовсе не было жира, уши были прижаты к голове, а сам барс стоял, пригнувшись к земле и немного отклонившись назад. Он недвусмысленно готовился к прыжку. – Это Георг-Хнор, – сказала Айше. – Сын.Сзади послышалось тихое урчание. Нергомакс обернулся, правда, уже зная, что он там увидит. Вполоборота к ним стоял еще один Старый Барс. В позе этого животного не видно было никакого напряжения, однако заметно было, что этот барс значительно старше первого. Шкура была не такая гладкая, местами виднелись шрамы или подпалины, но не было никаких сомнений: это создание, обладающее великой силой и опытом примитивной битвы до смерти.
– Это Георг-Фила, – сказала Айше. – Мать. Теперь должен появиться отец, и тогда они нападут.И они услышали поступь. Поступь была мягкая, не тревожная, но в ней одной было достаточно силы, чтобы все поняли: идёт хозяин. Хозяин в том смысле, в каком это понимается в природе, сильнейший, тот, чьё право на землю оспорить невозможно.
– Это Георг, Георг-Патер, – сказала Айше торопливо, – отец. Это Старые Барсы, из бывшей свиты Иеканоана. Говорят, что именно благодаря им к нему было не подойти врагу. Что делать? – вопрос был задан очень деловым тоном.
– Я не знаю, – сказал Эшхерехейе. – Вызови опять свой огонь!
– Я не могу, – пробормотала Айше. – В тот раз получилось спонтанно, я не умею делать так, чтобы земля взрывалась.
– Строить… – начал Эшхерехейе.
– …мы не успеем, – кончила Айше за него. – Ты не успеешь даже сплести сетку сдерживающих позиций, не то что нанести какой-то ощутимый ущерб. – Барсы выжидали, то сходились вместе, то расходились, словно не могли решить, как напасть лучше: всем вместе или по отдельности. Эшерхе достал меч.– Как минимум одного из них, – мстительно сказал он, – я прихвачу с собой к Одноглазому Военачальнику!
– Эй! – прикрикнула на него Айше. – Пожалуйста, без ненужного пафоса! Либо мы все вместе выберемся, либо погибнем! Не надо жертв.Тут послышался странный булькающий звук. Эшхерехейе обернулся к притихшему было Нергомаксу и обнаружил, что тот странно налился кровью и как-то сгорбился.
– Ты что? – спросил озабоченно Эшхерехейе; барсы сужали круги, – ты что, Нергос, что с тобой?
– Я! – односложно истерически выкрикнул Нергомакс. – Следил! За Балансом! Сотни лет! Я единственный! В этих несчастных измерениях! Непобежденный!! И меня!! – его голос начал приобретать ураганные нотки. – Меня! Кошки?! Да я!..
С этими словами Куратор Полюсов и Гарантор Абсолютного Равновесия Нергомакс начал плавно терять контур, расплываться, как будто кто-то размывал его на плоском листе пространства, таять и вновь очерчиваться, разлетаться на маленькие снегообразные искрящиеся частички, а затем собираться и разлетаться вновь, кружиться на одном месте облаком, конденсироваться, так, что старого Нергомакса было уже не узнать, и вдруг – взорвался фейерверком красно-жёлтых искр. На его месте загорелся холодный голубой костёр, из которого вверх, очень высоко, начали выпрыгивать огромные чёрные львы с великолепной гривой цвета патоки и серебряными глазами. Барсы в изумлении попятились, а львы продолжали вылетать из уже догоревшего костра. Был их здесь целый прайд, семнадцать здоровых, сильных зверей, и Эшхерехейе с Айше знали: это Нергомакс… но что делает с человеком его собственный гнев!Львы окружили кольцом Эшхерехейе и Айше, те же достали оружие (Эшхерехейе – Гщерх, а Айше – Стрелу) и приготовились защищаться. Всё-таки львы были частью их друга, и негоже было бы отдать пусть даже одного льва на растерзание Георгам.Но получилось иначе.Первый лев бросился прямо на Георга-Хнор, и тот, ловко уйдя от атаки, своей чудовищной лапой вырвал льву полбрюха. В воздухе, как лопнувшая струна, пронёсся крик Нергомакса, пронёсся и затих. Эшхерехейе стиснул зубы и, выбросив вперед руку, нанёс Георгу-Хнор Моментальный Удар, укрепив его Чтением об Усилении. Ненавистный Барс подлетел в воздух, но, кажется, не почувствовал особенной боли; в этот момент Айше-кудесница раскрыла ладонь и добавила Георгу-Хнор, прочитав Слепь. Барс упал на землю и заныл; его сила была при нём, но он временно ослеп. Айше не смогла бы держать его долго, Георг-Хнор был слишком могуществен и слишком хорошо тренирован.Тем временем четыре чёрных льва кинулись на Георга-Патер с разных сторон. Однако Иеканоан хорошо натаскал своих зверей; Патер пружинисто взмыл вверх, выгнулся так, что клыки львов клацнули рядом с его глазом, и размозжил черепа двум из них огромными лапами. И опять крик пронёсся над просекой, теперь более слабый.
Но третий лев достал Георга-Патер, ударом когтей разорвав мышцу на ноге. Георг взвыл от боли. Услышав это, Айше развернулась в его сторону и, недолго думая, метнула в него Стрелу. Она размножилась, и дождь из шестидесяти четырех стрел усеял шкуру Старого Барса, некоторые пробили ее и вошли внутрь. Но шкура была толста; а Барсы были научены не щадить свою жизнь, и Георг-Патер не отступил.Эшхерехейе вырвался из кольца оставшихся десяти львов и, увидев, что Георг-Фила крадётся к Айше, подбежал к Барсу-матери и рубанул Гщерхом, отрубив на лапе все пальцы. Взбешенный Барс развернулся и ударом лапы снёс бы Эшхерехейе полголовы, если бы тот не успел пригнуться; но так лапа Георг-Филы прошла мимо, лишь содрав с головы Эшхерехейе кусок кожи вместе с волосами. Три чёрных льва бросились на Барса-мать, один рассёк ей кожу на рёбрах, другой оторвал ухо, третий вцепился было в ногу, но Георг-Фила ухватила его лапами за задние ноги и разорвала надвое, не особо, кажется, и стараясь. Нергомакс вновь закричал, но теперь тише и тише. Эшхерехейе же бросился в сторону, и вовремя: на помощь своей жене пришёл Георг-Патер. Они стояли вместе. Теперь они были в осаде, а сын их, Георг-Хнор, был отрезан от них тремя чёрными львами, а Айше стояла позади них. Десять львов и Эшхерехейе с ними окружали Георга-Патер и Георга-Филу. Воспользовавшись паузой, Барсы пытались отдышаться.Эшхерехейе умел ценить мужество и преданность в ком бы то ни было.
– Передайте вашему хозяину, кто бы он ни был, – сказал он спокойно, – что вам не устоять.
Тогда Эшхерехейе прочитал "Стену из Слоновой Кости" и укрепил ее самым быстрым и самым слабым из Строительных Чтений – Утвердительным (пока Барсы отдыхали, он успел создать сетку сдерживающих позиций), и воздух вокруг Барсов на тысячу лет стал стеной из слоновой кости. К сожалению, не в силах Эшхерехейе было создать бесконечную стену. Поэтому Барсы будут там не всегда.
Поняв, что произошло, Георг-Хнор в отчаянии бросился на львов и, прежде чем Эшхерехейе успел отреагировать, растерзал весь арьергард львов Айше и подобрался, было, к ней, но Эшхерехейе рванулся вперёд и отрубил Барсу верхнюю половину черепа дымящимся изогнутым Гщерхом, так, что кровь и мозг брызнули в стороны. И теперь – Барс умирал, у него начались конвульсии; два льва бросились, чтобы прикончить его, но инстинкт битвы был столь силён в этом существе, что он переломил одному хребет, а другому своротил морду. И только тогда – умер.Эшхерехейе и Айше победили… но из семнадцати львов Нергомакса у них осталось восемь.И они устали.
|
