Нет, не Манхэттен с его небоскребами, не Центральный
парк, зажатый громадой зданий со всех сторон, не
yellow кэбы, не статуя Свободы, нет... Звуки... Звуки
и ритм - вот наиболее подходящая характеристика для
этого города "that never sleeps"...
Утро. Её кажущийся нееcтественно громким (или это все
американцы говорят так громко?) голос: "Мы встречаемся
завтра в три," – спустя мгновение, – "нет – сегодня в
три..., нет – сейчас". Я никак не могу привыкнуть к
этому ритму. Завороженно (а может быть просто ещё не
до конца проснувшись) смотрю на трубку телефона,
исторгающую гудки отбоя. Мое внимание в который раз
привлекают светящиеся цифры на полупрозрачных кнопках.
Наверное, только в Америке такие телефоны...
На кухне раздается характерный щелчoк – это тостер
выплевывает свежеподжаренный хлеб. Что-то сломалось
там в его внутренностях, и каждый раз, завершая
работу, он в беспорядке рассыпает тосты вокруг своего
видавшего виды никелированного корпуса...
За моей спиной начинает работать телевизор. Ах, да,
действительно, это ведь я сам запрограммировал его на
это время. Диктор энергичным голосом сообщает что-то
про снегопады и ситуацию на "хайвеях". Откуда у него
столько уверенной энергии в голосе? Вот бы научиться
говорить так же уверенно и энергично.
Но надо торопиться, неудобно будет опоздать. Я быстро
доедаю тосты с изрядным количеством "филадельфия
крим-чииз", запивая свой "континентальный" завтрак
горячим кофе (почему, кстати, "филадельфия", а не,
например, "вашингтон крим-чииз"?), надеваю пальто,
выскакиваю на улицу...
И вот уже: "Что ты так на меня смотришь? Да, нет, да
– не успела высушить... Сосульки звенят в волосах?
Какая ерунда?! Что ты придумываешь! А что мы делаем?
Как просто гуляем?! Это немыслимо!" Я смотрю на её
хрупкую фигурку в черном полупальто и черных же слегка
расклешенных и чуть свободных брючках, думая, что же
ответить. И почти без перерыва: "Повтори, пожалуйста,
как ты произносишь слово "February". Я повторяю.
– Где тебя учили английскому? Здесь никто не
произносит первое "r". Повтори ещё раз.
Я повторяю (тут же вспоминая свою учительницу
английского языка, несколько лет стажировавшуюся в
Оксфорде, и так долго трудившуюся над нашим
произношением, чтобы добиться тех самых певучих
интонаций: вверх – вниз, вверх – вниз, звуков с
придыханием... Здесь эти звуки никому не нужны, cool
down).
Мы идем по Йорк авеню. Магазины, мелкие лавочки,
поток людей, говор толпы, скрип тормозов, вой сирены,
стена звуков. Хочу убежать, скрыться от этой настигшей
нас лавины. Говорю: "Давай спустимся вниз к реке".
– Сумасшедший, здесь это невозможно. У вас там все
такие? И почему ты говоришь "move". Ты скажешь move,
когда будешь уезжать отсюда.
Да, я забыл. Я смотрю, как поток машин, увлекаемый
бетонным желобом, струится вдоль реки.
Мы проходим "The Queensboro" или просто "The Bridge".
"Осторожно!" Откуда-то, пятясь, выползает огромный "трак".
Теперь я слышу. Грузовик, мигая огнями, издает
характерные звуки. Я смотрю на ржавый остов The
Queensboro, он жалобно стонет под напором ветра и
машин. Вдруг я вспоминаю (где-то читал) – мост
"Золотые ворота" красят все 365 дней в году, как
только заканчивается покраска одной его части, опять
наступает время красить другую и так – непрерывно.
Мосту Queensboro явно не повезло, может, оттого он так
жалобно стонет?
Опять где-то яростно заработала сирена. Её звук
долетает клочьями, разбиваясь и тая в хлопьях
начавшегося снегопада. Мы заходим в небольшой бар,
звуки улицы исчезают, сменяясь равномерным гулом
десятка слившихся воедино разговоров. Мы выбираем
свободный столик, и я внезапно начинаю различать
обрывки фраз, долетающих к нам отовсюду, но мы уже
погружаемся в свой собственный разговор. На мгновение
непрерывный шум, издаваемый городом, мешаниной
человеческой речи в этом баре уступает место нашей
беседе. Я слышу только её и свой собственный голос...
Время пролетает быстро. Наступает вечер. Что-то не
так... Я иду домой один. Машины, скользя по слякоти,
проносятся мимо с характерным чавканьем. Снег
превратился в моросящий дождь. Скорее в теплую
утробу жилища! Шорох лифта сопровождает меня на 21
этаж. Как меня угораздило поселиться здесь на
Манхэттене? Я смотрю в черноту ночи на вертолетную
площадку. Малюсенькие вертолетики-такси непрерывно
взлетают и садятся за окном. Даже особое устройство
окна и специальные стекла не спасают от звуков
улицы... Темп, темп и ещё раз темп диктует она. Я
задергиваю шторы, устраиваюсь с книжкой на диване. Я
жду. Но тишина не приходит. Противно урчит холодильник
(давно надо было его починить), почему-то гудит
кондиционер, вроде бы не нужный в это время года, в
аквариуме непрерывным потоком журчит воздух... Нет,
завтра я выброшу этот холодильник и куплю таймер к
этому насосу.
Отозваться в БортжурналеВысказаться Аврально
