| Причал | | Просто | | Ритмы | | Мостки | | Брызги | | Аврал |
...Квартира, как потом оказалось, из трех комнат, с тремя, соответственно, входами. А пока, пройдя мимо двух, окажешься перед вознесенной на ладонь от пола нижней кромкой высокой двухстворчатой белой двери. Все старые дореволюционные вещи толстотельные, обрамленные и солидные, создавали ложное чувство защищенности, какой-то скрытости. Здесь и обретались Коншины. Глава, вернее, тело массивный, тучный и сопящий при движении по коридору Коншин, подобен был локомотиву, но останавливался он не в депо, а в сортире, где и задержался однажды уж невыносимо долго. Так что пришлось заглянуть в "зекалку" прорезанную в двери щель. Висел он на ладно связанном ремне, притороченном к влажной проржавленной, с коленом, трубе. Через эту же "зекалку" ножичком откинули крючок, сняли пятипудового бывшего владельца ювелирного и, раз-два, взяли, с трудом и потом отнесли его, бедолагу, до дома до хаты. Правда, ступенька перед дверью послужила причиной шишки у него на затылке. Немножко выронили. А так, даже очень ничего все вышло: он по-прежнему пропыхтивал, ни с кем не здороваясь, до своего любимого сортира и, уж больше не задерживаясь, возвращался во свои свояси. Золото стало причиной прихода трех решительных и находчивых чекистов-гебистов, решивших, что у бывшего ювелира кое-что осталось. Золото. Находчивость без сообразительности не дала результата, не дала золота. Дочерей Милу и Лёлю с куклой на руках отправили на время эксцесса к соседям. Отец семейства 79 Алексей, буйноголовый и голубоглазый, напоил девчушек чаем, и они завихрились, забылись в играх с разговорчиками и пришептываниями с почти ровесниками старшей Лерой и Митей. Гебисты ушли, шурша кожей курток. Мила с Лёлей тоже нехотя возвернулись до дома. Алексей отнес домой к девочкам их тяжелую куклу. Золото. Алексей никогда не брал чужого. Мать иха, Эльвира Рудольфовна, длиннющая и худая, изредка появлялась в коридоре в верхней одежде, на улицу или с улицы. А пока началась война. Немцев, людей-человеков немецкого происхождения, выселяли из Москвы. В Казахстан. Семья, вернее четыре-я: Коншин, евойная жена Эльвира и доченьки-дочурки: длинная верста Милка, колченогая, вся в маменьку, и милая, аккуратненькая, голубеньглазая, золотоволосая, певучая Лёля. Юлело-Лель-Лёленька, никого прелестней в мире во все века не было, да и быть не могло. Живая жизнь. Пока еще. Приветливая Лёля частенько беседовала с Митькой. Он был театрал, и не проходило недели, чтобы он не посетил какой-либо из близлежащих храмов искусств. К обоюдному удовольствию они весело обсуждали спектакли, тем более что Лёля была в курсе всех постановок и обладала прекрасной музыкальной памятью. Шутя и деланно заигрывая, она вопрошала: "На кого мы сегодня похожи?" Митька и вправду обладал неизъяснимым свойством быть похожим сразу на очень многих людей. То вдруг к нему бросается незнакомая женщина с криком "сыночек!", то пол-улицы здоровается с милыми улыбками, а то и с расспросами пристанут. На сегодня Лёля решила, что Митька олицетворяет Максима, что ни на есть, Горького, а вчера он был копия, ну сам Лермонтов. ...Еще до окончания войны Леля одна вернулась в Москву, поступила в юридический, немного поучилась. Потом ее вызвали куда надо и приказали возвернуться в неродной Казахстан, где толстотельный папенька уж частично приобщился к неплодородной целинной земле. Леля, моя непревзойдимая, в аудитории, забравшись на парту, а затем и на стул, просунула свою милую головку через-сквозь петлю, закрепленную в светильнике, и сиганула шажком в темень неизвестного. Вынули, пожурили и предложили доказать свою лояльность обещанием информации о нелояльностях. После она вызамужалась за Нюму. Их семья не немецкая, не какая-то иностранная, а вполне и вхуде их: жили не хуже остальных людей. Сытый Нюма поял красотку-славяночку немецкого происхождения. Надолго ли?.. Как-то на вечеринке, нажравшись и напившись, компания расходилась-разгулялась, разболталась-расхохмилась и, соревнуясь, стала травить политические анекдоты. Информация о нелояльном. Ленинская премия 10 лет для всей кодлы. А в аккуратном пузике у Лели уж вызрел нюмин Выпер-дыш. Ох... Как о них писать-рассказывать, когда знаешь, чем дело кончится? Так что Выпер. Оставим его лет на десять-пятнадцать, пусть поживет, построит планы… Окончив десятилетку, Выпер на велике рванул домой за клёвыми звукозаписями для выпускной тусовки. На Колхозной с разгона ударился виском о торчащий костыль-рычаг борта грузовика и отправился в небо над целиной, рассказать дедушке Коншину о земной юдоли. Лёля легла на кушетку, поставила на животик тазик с теплой водой и резанула бритвочкой по запястью, опустив в тазик ладошку. Теряя сознание, слабо застонала, а восковая ладошка соскользнула, потянув за собой тазик со ставшей алой святой водой. Проходившая мимо Мама перед ступенькой задержалась, услышав стон. Конечно крик, переходящий в визг, суета, маята, скорая помощь-03... Вернулась Лёля и зажила по-прежнему, только, видимо, работать стала. Сослуживец появился и поселился. Двухметроворостый, угрюмый и заносчивый. Гера-Убийца, мать его… не знаю как зовут. Знаю, что работала она в распределителе, мать его… А посему жили они вкусно и сыто. ...Ну так, Убийца-гебист: по городу в темных очках бродит и делает вид, что ему все безразлично. По коридору Убийца как законный Лелин муж вышагивал размеренно и точно, вбивая каблуками головки гвоздей, торчащих из стертых дореволюционных половых досок коридора. Так, что во всех комнатах знали: по коридору шел он, дознатель, топтун и фланер. Леля, видимо, тоже при деле была. Дали им новую квартиру где-то в новостройке аж на шестом, а может и на девятом этаже. Но до этого еще одно происшествие. С фронта вернулся ее дядя, дядя Вова. Сувенирчик привез пиздолетик махонький, дамский. Лёля и стрельнула себе под левую грудку, на сантиметр промахнулась. В мире случайного нет, только проявления необходимости. Опять-таки Мама оказалась перед ступенькой, опять усышала сдавленный стон. Вскрик, взвизг. Васька Ахматов, за ступенькой справа первая дверь, выскочил, выпрыгнул, не тормозя плечом, вышиб дверь. На той же кушетке, вся в кровях, белокожая и прекрасная стонала Леля, Лелечка. Опять 02. Опять скорая, опять больница. Потом вернулась, забыв в палате соседскую серебряную ложечку. Казалось, вернулось все в коридоры свои... ...Итак, Лёля с Убийцей съехали, им дали где-то в новом районе квартиру. Квартира новая, просторная. Мебели пока мало, но остальное все, как надо. Зажили, душа от души. Только вот стала Леля получать подкидные записки, мол, никому ты, суицидка, не нужна, вешалась-стрелялась, резалась по венам, осталось только с моста вниз головушкой буйной, все равно тебя муж, Гера-Убийца, не любит. Весна была, "цвели дрова и пели лошади, как птицы". Лёля мыла раму. Синь неба и бель облаков. Пела песенку, насвистывала мелодийку. Убийца подошел, толкнул ее с подоконника, пошел в прихожую, взял ведро. Вышел на лестницу и долго возился у мусоропровода пока народ снизу не добрался до их шестого или девятого этажа. Ввалились, разгуделись, раззвонились. То ли 01, то ли 02, или 03. И милиция здесь, и документик проверили и так вежливенько возвернули. Все-таки дознаватель-досматриватель. Когда Лёля летела, время остановилось, к ней приблизились двое. Один Сережа, с буйной златоволосой головой, другой Михаил Аф, тоже светлошевелюрный, только постарше, подхватили они ее душеньку и улетели куда-то к Маргарите Николаевне. Приезжала из дальних казахских степей постаревшая, но такая же худая и длинная сестра Лёлина Мила. Поплакалась у Зубровых, и рассказала конец этой истории. О том, как содрали с мостовой перемешанное с халатиком Лёлино тельце и в закрытом домике зарыли в землю поглубже от людских злодеяний. В гости к Мишке Шкаликову, в квартиру № 80-А В гости к Прошкиным, в квартиру № 80 * Отрывок из Глоссария "Коридор". Текст приводится с сокращениями. ** Рисунок (с) Автора Высказаться Аврально | |||